Дело Мездрича начала рассматривать мировой судья Центрального района утром в среду, 4 марта. Заседание вызвало большой ажиотаж. 

«Дело возбуждено по факту осквернения предметов религиозного почитания. Мы считаем, что в опере использован образ Иисуса Христа, использован христианский крест. Очевидно, что это образ именно христианского Христа, поэтому мы считаем, что эти действия осквернили предмет религиозного почитания, и есть признаки административного правонарушения», – сказал заместитель прокурора Новосибирска Игорь Стасюлис. Он указал, что прокуратура изучала видеозапись оперы и декорации, «в том числе, постер порнографического содержания». В качестве эксперта ведомство привлекло мнение богослова Бориса Пивоварова, сотрудника Русской православной церкви.

Прокуратура, скорее всего, будет требовать запрета показа «Тангейзера» на сцене Оперного театра, указал Стасюлис. «Мы понимаем, что образ использован для усиления психологического давления на зрителя, это по нашей версии очевидно», – заявил он. 

«Не вижу действий, которые бы попадали под статью КоАП, – заявил в суде Борис Мездрич, отвергнув обвинения. – Нам не запрещается, слава богу, использование символов религии в театре»

«По смыслу спектакля совершенно понятно, что это [для того,] чтобы более усилить общественное презрение, общественности на сцене, которые выражают автору фильма, Тангейзеру. Его снимают с фестиваля, и это показывает, что нарушение морали недопустимо, – объяснил директор Оперного. – <…> Это спектакль о чести и достоинстве. Выхватывать один фрагмент и делать вокруг него нормативную базу неверно, если мы говорим о таком спектакле как опера «Тангейзер».

Как пояснил адвокат Мездрича Сергей Бадамшин, защита ссылается на статью 29 Конституции России: «На данный момент я бы хотел обратить внимание исключительно на свободу выражения, на свободу изложения тех театральных постановок и свободу художественного выражения, поэтому мы в этой ситуации призываем к пониманию той ситуации, которая складывается в театре. Мы предлагаем, если есть какие-то вопросы у церкви и правоохранительных органов, к диалогу. Поэтому здесь в суде мы будем доказывать свою позицию, ее защищать, защищать (будем) 29 статью Конституции».

После того, как были выслушаны доводы сторон, судья приняла решение отложить заседание и вызвать свидетелей со стороны защиты, в том числе – режиссера «Тангейзера» Тимофея Кулябина. После их допроса будет повторно поднят вопрос о назначении экспертизы, решение о которой 4 марта так и не было принято. 

Напомним, административные дела против Бориса Мездрича и Тимофея Кулябина (его дело мировой судья будет рассматривать 5 марта) прокуратура возбудила 24 февраля, спустя месяц  после жалобы на оперу митрополита Тихона. Представитель РПЦ заявлял, что в постановке не по назначению используются религиозные символы. В постановлении надзорного органа говорилось о том, что был публично осквернен «предмет религиозного почитания в христианстве – евангельский образ Иисуса Христа».

Разразившийся скандал вылился в массовую акцию протеста 1 марта, «православные активисты» потребовали запретить показ оперы, а также отправить в отставку начальника департамента культуры мэрии Новосибирска Анну Терешкову и министра культуры региона Василия Кузина (ни городские власти, ни областные к театру не имеют отношения, это федеральное учреждение). Известно, что свою проверку по признакам оскорбления чувств верующих проводит Следственный комитет, решение о возбуждении уголовного дела пока не принято.

Отметим, что между противоборствующими лагерями завязалась своеобразная информационная война. После речей на митинге на площади Ленина в Новосибирске на сайтах религиозных организаций появились экспертные мнения против постановки, на сайтах различных театров и творческих объединений – мнения за. Первые упрекают оперу в кощунстве, вторые призывают к диалогу и говорят о недопустимости цензуры искусства. Приводим несколько заявлений (с сокращениями) с обеих сторон.

«Совсем недавно в Самаре местные патриоты требовали принять меры в отношении главного режиссера Самарского академического театра драмы Валерия Гришко, сыгравшего роль православного архиерея в фильме «Левиафан».

Сегодня еще более драматичная ситуация возникла вокруг спектакля «Тангейзер» в постановке Тимофея Кулябина в Новосибирском театре оперы и балета. По заявлению Митрополита Тихона против директора театра Б.М. Мездрича и режиссера возбуждено административное дело об осквернении религиозной символики. И сейчас проверкой этого дела уже занимается Следственный комитет и дело может обрести уголовный характер (?!). 

Как и митрополит Тихон я спектакля не видел, и может быть, что посмотрев его, буду не согласен с такой интерпретацией оперы Вагнера. Даже допускаю, что могут быть оскорблены мои чувства: эстетические, нравственные или религиозные. Но и в этом случае, единственное, что я могу предложить – это общественное обсуждение спектакля, собрать экспертов и выслушать экспертное мнение.

Я с огромным уважением отношусь ко всему институту церкви, но я убежден, что поднятый скандал не будет способствовать объединению нашего общества – к чему стремимся мы все, и прежде всего, церковь.

Церковь имеет достаточный авторитет, чтобы не прибегать к помощи прокуратуры или других судебных органов. Свое отношение церковь высказала, и это мнение может услышать паства. 

Очень не хочется возвращаться во времена, в которые свирепствовала цензура. Но, чтобы это не произошло, должны быть приложены все наши усилия, и усилия самих художников и всего нашего общества. Об этом я обязательно выскажусь позже».

«Тимофей Кулябин поставил в Новосибирском театре оперы и балета спектакль «Тангейзер». Я не видел спектакля, впрочем, как и те, кто пожаловался на него в прокуратуру. Но сам факт возбуждения уголовного дела по поводу художественного произведения, каким бы спорным и неоднозначным оно ни было, не может не вызвать тревогу.

У Льва Толстого был прекрасный термин: «энергия заблуждения». Художник имеет право на заблуждение. В нем – этом заблуждении – поиски смыслов, проявления борений духа, в нем энергия жизни. Нельзя бить искусство по рукам.

Нельзя грозить уголовными статьями за спектакли, книги, картины, музыку. Отсюда один шаг до сжигания книг на кострах.

Свобода творчества – такая же абсолютная ценность, как и свобода вероисповедания. 

Цензура в любом проявлении – государственном или церковном – опасна. Задача общества и церкви, как мне представляется, – не преследовать любого, кто, по мнению этого общества или его особо ранимых представителей, нарушил в своем произведении нормы морали, задел чувства, – но вести диалог, дискуссию, убеждать, спорить, совестить, в конце концов. 

Я призываю остановить травлю режиссера и театра.

Давайте говорить, а не размахивать уголовным кодексом. Давайте спорить, а не судить. Давайте помнить, что в начале было слово, а не кулак».

«… Что касается постановки оперы «Тангейзер» на сцене Новосибирского Государственного оперного театра, то отношение к ней противоречивое. В ней на самом деле был, может быть не столь яркий и безоговорочно убедительный, однако настоящий вагнеровский Тангейзер. Правда, не на сцене, а в оркестре – это дирижер А. Рубикис. Труднейшая партитура исполнена вдохновенно и в целом качественно. Конечно, критика не преминет «оторваться» на недочетах исполнения. Они были, конечно. Но именно Рубикис проявлял заботу о том, чтобы вагнеровский дух хотя бы время от времени оживал в спектакле, оркестр, солисты, хор – все было достаточно убедительно, хотя из-за особенностей постановки порой слишком нескладно, до полной нелепости! Другое дело – режиссерская работа, которая является намеренным извращением вагнеровского оригинала. В ней меня не устраивает не только совершенно никчемная эпатажность, а в первую очередь – крайне примитивный уровень трактовки главной идеи вагнеровской партитуры, не имеющей никакого отношения ни к высокому академическому искусству, ни к демократии. По моему мнению, это всего лишь необоснованная претензия режиссера на расширение личного творческого пространства, в котором ему все дозволено.

Главное, кричащее в постановке – именно «мне все дозволено». Это вас оскорбляет? А зачем вы пошли в театр? Не ходите! Но представьте себе общество, в котором люди будут ходить только туда, где они гарантировано не будут обижены. Это будет общество сплошной сегрегации, когда на каждом общественном здании будет написано: «только для белых», «только для гастарбайтеров», «только для христиан» или «только для атеистов». Значит, режиссер действует как провокатор, нагнетающий нетерпимость, чем создает основу для разобщенности гражданского общества. Ведь в наше время – самый простой путь к дешевой популярности – это так называемая слава Герострата, спалившего храм ради того, чтобы о нем все узнали: оскорбить религиозные чувства верующих, спровоцировать скандал с извращенно сексуальной компонентой.

Однако, судя по всему, режиссер просчитался. Ему зачем-то нужна была маленькая война в области морали, но он никак не ожидал, что столкнется со столь мощной протестной волной. И то, что в обществе началась такая реакция, свидетельствует, что к счастью в России немало неравнодушных граждан, будь то верующие или атеисты, профессионалы или любители оперного жанра.

Я решительно не согласен как с теми, кто причитает сегодня о пришествии цензуры, тем более религиозной, так и с теми, кто полагает, что все конфликты нужно урегулировать в суде. Ведь не закон создает мораль, а мораль определяет содержание законов. Надо стремиться к тому, чтобы у каждого художника был свой, внутренний запрет наподобного рода провокационные демарши. Тем более, что их осуществление в спектакле – вовсе не индикатор личной смелости режиссера – вот ведь, не побоялся осуждения… Это, скорее, от неразумия и недостатка общей культуры. Цензура или, как говорил Кант, нравственный закон, должны быть у каждого художника в сердце». 

«… Главную проблему спектакля представляет ее режиссура, осуществленная Тимофеем Кулябиным по собственной сюжетной версии (при сохранении вагнеровского текста либретто).

Сейчас модно видоизменять сюжеты классических опер. Редко можно видеть сценическое решение таким, как его задумали создатели – композитор и либреттист. Видимо, скоро особым удовольствием для слушателей будет отсутствие мучений от необходимости всё время соотносить происходящее на сцене с тем, что должно быть там в оригинале. В некоторых нечастых случаях режиссерам удается и при изменении сюжета быть убедительными, иногда даже сделать интересные смысловые акценты, не заложенные авторами опер, но вытекающие из их содержания.

К сожалению, потуги на оригинальность, предлагаемые г-ном Кулябиным, ни к какому расширению смысла вагнеровского произведения не приводят, но, напротив, затуманивают, а то и вовсе уничтожают идею композитора (он же и автор либретто)…

… К сожалению, наш режиссер не стал считаться с замыслом композитора. Ему важнее, кто из его коллег и как прежде поставил произведение… 

… Верхом бессмысленности кулябинской борьбы с «любовным треугольником» стало появление в гроте Венеры вместо Тангейзера «Иисуса Христа». Почему именно такой поворот – совершенно непонятно. Внутренне он ничем не мотивирован. Для Вагнера Христос – Тот, кто заставил покрыться цветами сухой посох Римского Папы. А кто для Кулябина? Похоже, только повод для пиар-хода. Причем повод скандальный (какой пиар без скандала!)

Скандал не заставил себя ждать. Православные жители Новосибирска возмутились этим кощунством. Возмутились справедливо. Хотел ли Кулябин именно такого скандала? Вероятно.

При множестве непродуманных решений в других моментах спектакля видно, что это не кощунство Вольтера, Лео Таксиля или Емельяна Ярославского. Да и против группы «Бегемот» – кишка тонка. Здесь вариант кощунства школьника, пририсовавшего буденовку на иконе святого после посещения собрания воинствующих безбожников. Кулябин явно из разряда неведающих, что творят.

Удивительного ничего нет. После фильма М. Скорсезе «Последнее искушение Христа» и умствований Д. Брауна немало людей искусства накинулись на «новые свидетельства о Христе». Стали с видом знатоков рассуждать о «потерянных годах Иисуса», о том, что Иисус Христос и Франциск Ассизский – одно и то же лицо, о всякой прочей подобной белиберде. При этом не попытались разобраться, кем в действительности является Иисус Христос, что об этом говорит Писание, в чем смысл христианской веры. Для таких деятелей Христос – персонаж масскультовых рубрик. Ничего иного. Кулябин знает, что когда хотят обратить внимание на свои поделки – пишут «Христос» где угодно. Лучше – где погрязнее. То, что замысел режиссера входит в прямое противоречие с автором оперы – неважно. Вагнер же отстал от жизни. Опять-таки фильма Скорсезе не видел... О том, что «новаторство» может вызвать законное неприятие и будет воспринято как кощунство – похоже, не думал.

Что ж, печально. Печально вдвойне от того, что прекрасное произведение, хорошо исполненное музыкантами, оказалось подпорченным бездарной, творчески бессильной, но амбициозной и неумной режиссерской фантазией, оскорбляющей святые чувства верующих людей».

Фото: Виктор Дмитриев / Новосибирский государственный академический театр оперы и балета