Торговля на Гусинобродской барахолке официально прекращена с 1 октября. Владельцы контейнеров собирают товар в мешки и коробки и вывозят их с территории рынка. Некоторые еще пытаются торговать, несмотря на штрафы и обещанные рейды полиции – вывесили кофты, юбки, шапки. Другие собрались на несанкционированную акцию протеста и отправили своих представителей на разговор с мэром.
Ранним утром 1 октября, в день прекращения торговли на барахолке, около рынка нет большого скопления машин. Около входа на муниципальный рынок и «Русич-С» стоят несколько полицейских «ПАЗов», дежурит экипаж ДПС. Дальше по дороге около торговых центров «Сфера» и «Восток» правоохранителей нет, зато дежурят ЧОПовцы.
На территорию рынка, несмотря на собравшиеся на месте силы, пройти можно без проблем, полицейские никого не останавливают, возле въезда собралась толпа торговцев. Они пьют чай и кофе, который им разливают все те же женщины с тележками, которые раньше ходили между рядами контейнеров, разговаривают. В основном, о закрытии барахолки, а также о том, кто и где нашел себе новое место.
Рынок за решеткой
Вход на муниципальный рынок остался только один, он ближе к остановкам общественного транспорта. Остальные заварены, закрыты замками, и торговцы направляют всех в сторону единственного входа через решетку. Так же через решетку объясняют случайным покупателям, что все, торговли больше нет, товар увозят, иначе – штраф.
«Сегодня уже ни в коем случае – штраф. Сегодня столько звонило оптовиков… Рубцовск приехал, Барнаул приехал, их не пустили даже, – рассказала производитель шапок Ирина. – Нас лишили мест рабочих, реализации, именно предпринимателей, которые кормят не только себя, но и десять человек в цехе, десять семей. Самое главное, что есть места в закрытом рынке, цивилизовано все, правильно, красиво, как мы сейчас торгуем – это ненормально. Но 400 тысяч посадка и еще 100 тысяч за оборудование?...»
Практически все контейнеры закрыты, и только в некоторых рядах есть небольшое оживление – люди собирают товар, упаковывают и расфасовывают по огромным челночным сумкам и коробкам. Кто-то действительно выезжает, и горы вещей на тележках увозят в сторону автомобилей, припаркованных неподалеку. Кто-то это делает исключительно для вида, продолжая торговать из-под полы. На большинстве входов висят отпугивающие людей замки, и в каждом удобном месте расположено сообщение белыми буквами на красном фоне, что барахолка с этого дня не работает. Но редкие покупатели все же встречаются.
Они подходят к рабочим контейнерам вплотную, и товар им показывают так, будто собираются его упаковать. Полиции рядом нет, и эта мера исключительно «на всякий случай». Попутно торговцы жалуются на жизнь, и их клиенты в ответ вздыхают.
– А размер какой есть?
– Да разные, разные. Этот до полутора лет идет… Я сегодня все собираю.
– Что, вас разогнали?
– Все уже, конкуренция бесполезна.
«Куда хотите, туда идите»
В «Русиче-С» еще более пустынно, и здесь всего меньше – полиции, торговцев, покупателей. Возле контейнеров висят брошенные манекены, на земле лежат тетради с какими-то записями, забытые кроссовки и прочий мусор. О том, что когда-то по территории рынка ходили люди, а из каждого контейнера шла оживленная торговля, говорят только оставшиеся таблички с названиями товаров и нумерацией рядов.
Ковров, паласов, шапок здесь уже не осталось, возле опустошенного торгового места качается одинокая табличка «Распродажа», а открытых контейнеров – меньше десятка. В сторону выхода проходят люди с тележками, на них подписанные тюки – «Света», «9 ряд», «Таня». Почти все оставшиеся здесь торговцы собрались в одном месте, они медленно пакуют вещи, хотя контейнеры открыты и товар разложен.
– Сколько стоит?
– 330 рублей. Есть турецкая, есть наша.
– Дорого…
– Можем и подешевле найти, не волнуйтесь.
К собирающим вещи женщинам подходит еще одна, ее контейнер уже закрыт, но уходить с барахолки она не хочет. Возмущаться она начинает сразу же, не обращая внимания на заглянувших покупателей. Говорит, «ужас», что происходит.
«Вчера до полутора миллионов требовали, с нашего ряда женщина пошла. Ужас просто. Мы сейчас сидим, 20 тысяч отработать не можем, не то, что полтора миллиона. Да даже 300 тысяч за посадку – это что? – заявила она. – Самое страшное, две тысячи мест свободны только, а нас четыре тысячи, и куда хотите, туда идите. Ладно, мы, пенсионеры, будем жить на свою пенсию, восемь тысяч. А она? У нее двое детей, школьники, 49 лет, кто ее возьмет на работу?»
Загоняют на «Восток»
Мэрия Новосибирска накануне закрытия барахолки отчитывалась, что торговля ведется с 2365 контейнеров, еще 255 использовались в качестве складов. Принять торговцев должны шесть торговых центров, в которых есть почти 4,5 тысячи мест. Некоторые уже забронировали места, нашли возможность туда переехать, однако, по словам работников рынка, на самом деле нужно пристроить гораздо большее число торговцев. И далеко не каждый владелец контейнера может себе позволить зайти в торговый центр: говорят, что деньги требуют слишком большие.
«Строится прекрасный рынок оптовый за территорией города, в Пашино, на прекрасном пересечении дорог. Почему нельзя сделать так, чтобы рынок построился, и все дисциплинированно по прядку заехали туда и работали спокойно? Почему надо рвать? Почему нас в «Восток» загоняют?» – возмутилась Ирина.
Еще один продавец, мужчина кавказской национальности, рассказывает, что требования у администрации торговых центров слишком высокие. Он приходил в «Восток» летом, спрашивал о стоимости мест, и ему назвали цену в 400 тысяч рублей за посадку на десять квадратных метров. 20 квадратов стоят в два раза дороже, и это не считая арендной платы.
«Они не прячутся, ничего. Говорят, вот 20 квадратов – 800 тысяч рублей зайти. Беспредел. Такое огромное здание, и оно пустует. Людям некуда идти. Я просил рассрочку, но мне сказали – месяц можем дать, – рассказал он. – Месяц. И в течение месяца я должен дать 400 тысяч, а там еще делать, там не встанешь просто так».
Проблемы с переездом возникли не у всех. Ольга в одном из опустевших рядов паковала свой товар в клетчатые сумки с достаточным энтузиазмом. По ее словам, владелец ее торговой точки договорился с администрацией торгового центра «Восток», и собирается занять там сразу четыре места.
«Нас сколько предупреждали, нормально все. Мы рады перебраться в тепло, за 20 лет хватит холода, дождя и снега», – пояснила она.
Рады переезду барахолки и оптовики, которые приезжали сюда за товаром. Одной из представительниц этой когорты предпринимателей утром удалось пройти мимо охраны на территорию рынка, однако оказалось, что ее поставщик уже перебрался в помещение. Она несколько минут бродила по опустевшим рядам, пока не встретила знакомого продавца.
«Я жду этого 20 лет. Было очень неудобно ходить по этой грязи, с сумками, я ждала и не могла дождаться, когда, наконец, все переедут в теплые закрытые помещения. У меня товар – головные уборы, и меховые я уже давно не беру на барахолке, беру только в официальных офисах, где люди цивилизованно работают. А трикотажные мне приходилось по этому безобразию ходить и собирать, – рассказала Екатерина, прилетевшая в Новосибирск из Нерюнгри. – Я сегодня пришла, а они переехали. Но это не проблема, я их найду. Зато в дальнейшем буду ходить как культурный человек».
