Все делалось максимально публично
- 18 октября межрайонным следственным отделом управления Следственного комитета РФ по Новосибирской области в отношении меня было возбуждено уголовное дело по факту приватизации памятника архитектуры – жилого дома по улице Октябрьская, 47, - напомнил Роман Шилохвостов в ходе брифинга. - Когда это произошло, я дал достаточно сухой комментарий, что все мои действия и действия сотрудников департамента строго соответствуют с закону. И выразил уверенность, что следствие во всем разберется. Однако за последнее время тумана было напущено еще больше. В связи с этим, я вынужден воспользоваться всеми законными способами защиты.
В здании-памятнике «Дом жилой Ведерникова» до 1997 года располагался туберкулезный диспансер. Когда диспансер съехал оттуда, дом находился в аварийном состоянии. Об этом подробно рассказывали сотрудники Научно-производственного центра по сохранению культурно-исторического наследия, поэтому я останавливаться подробно на этом не буду.
В январе 1997 года был заключен охранно-арендный договор с ООО «Гомеопатический медико-социальный центр». Здание находилось в аренде 15 лет, и нынешний пристойный облик оно обрело исключительно благодаря вложениям арендатора. В соответствии с законом 159 «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов РФ» субъекты малого и среднего предпринимательства пользуются преимущественным правом приобретения такого имущества по цене, равной его рыночной стоимости. Причем рыночную стоимость определяет независимый оценщик, а никак не чиновник.
Арендатор здания в соответствии с действующим законодательством подал заявление о приватизации. На сессии Законодательного собрания был утвержден прогнозный план приватизации, в который было включено и данное здание.
Затем независимый оценщик ООО «Адендум», отобранный в результате торгов, определил рыночную стоимость здания. После получения официального отчета оценщика, чиновник имеет право отправить его на экспертизу. В данном случае я воспользовался этим правом и отправил отчет на экспертизу в саморегулируемую организацию, в которой состоит оценщик. Экспертиза подтвердила правильность и достоверность отчета.
После этого у чиновника остается только одна обязанность – подписать договор купли-продажи, он не имеет права затягивать этот процесс. В противном случае, добросовестный арендатор вправе подать в суд и взыскать необоснованно уплаченную арендную плату и прочие расходы по содержанию имущества. Информация о результатах приватизации была размещена в официальном печатном издании и на официальном сайте. То есть, все делалось максимально публично.
Альтернативная оценка от ФСБ
Спустя некоторое время, без объяснения причин, в департамент пошли массовые запросы из правоохранительных органов с просьбой представить документы по этой сделке. Затем я был поставлен в известность, что по факту приватизации этого здания проводится доследственная проверка. Меня и других сотрудников департамента пригласили к следователю на опрос. Там я узнал, что проверка была начата на основе некоего сообщения, поступившего в Следственный комитет.
4 октября следователем было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, где, в частности, говорится: «Р.Г. Шилохвостовым приняты исчерпывающие меры по недопущению реализации объекта по заниженной стоимости… В действиях Шилохвостова отсутствует состав преступления». Затем это постановление было отменено, а 18 октября было вынесено другое постановление – уже о возбуждении уголовного дела, о чем я узнал фактически из СМИ. Также я узнал, что некими сотрудниками ФСБ был заказан альтернативный отчет о рыночной стоимости здания. И цена, установленная в нем, в два раза превышает цену, указанную в первом отчете. Надо отметить, что опровержение рыночной стоимости путем составления другого отчета об оценке объекта не допускается законодательством. Это возможно только при проведении экспертизы, либо, при наличии двух отчетов, в судебном порядке. Однако следователь без всяких экспертиз и судов фактически самостоятельно сделал вывод о недостоверности отчета ООО «Адендум».
Мне с большим трудом удалось добиться от следствия ответа на вопрос, в чем именно меня подозревают. Оказывается, по мнению следователя, сотрудники департамента самостоятельно определили цену здания, а я это подписал. После приведенных мной доводов следователь затруднился ответить на вопрос, в чем еще меня подозревают. Мне ответили только, что уголовное дело для того и возбуждено, чтобы разобраться. И это не обязательно должно закончиться предъявлением обвинения, оно может быть прекращено в связи с отсутствием состава преступления.
Я буду добиваться в суде установления истинной стоимости этого здания. Мы инициируем судебный процесс, в котором будут назначены экспертизы и привлечены оценщики, в качестве третьих лиц. Здесь именно оценщики должны доказать свою правоту. Здесь нет вопросов к чиновникам.
И я хотел бы еще раз сказать о поводе и основании возбуждения уголовного дела. Насколько я понял позицию следствия, сейчас для этого достаточно доноса. Как бы он не назывался: рапорт, аналитическая записка, докладная… Некоего документа, достоверность которого еще не проверена в установленном законом порядке. Из этой логики следует, что некоему лицу достаточно написать, что «Петя – вор», приложить написанный на коленке документ, и этого будет достаточно для того, чтобы возбудить уголовное дело. Вам это ничего не напоминает?
Все делалось максимально публично
Роман Шилохвостов: Для возбуждения уголовного дела достаточно доноса
- 18 октября межрайонным следственным отделом управления Следственного комитета РФ по Новосибирской области в отношении меня было возбуждено уголовное дело по факту приватизации памятника архитектуры – жилого дома по улице Октябрьская, 47, - напомнил Роман Шилохвостов в ходе брифинга. - Когда это произошло, я дал достаточно сухой комментарий, что все мои действия и действия сотрудников департамента строго соответствуют с закону. И выразил уверенность, что следствие во всем разберется. Однако за последнее время тумана было напущено еще больше. В связи с этим, я вынужден воспользоваться всеми законными способами защиты.
В здании-памятнике «Дом жилой Ведерникова» до 1997 года располагался туберкулезный диспансер. Когда диспансер съехал оттуда, дом находился в аварийном состоянии. Об этом подробно рассказывали сотрудники Научно-производственного центра по сохранению культурно-исторического наследия, поэтому я останавливаться подробно на этом не буду.
В январе 1997 года был заключен охранно-арендный договор с ООО «Гомеопатический медико-социальный центр». Здание находилось в аренде 15 лет, и нынешний пристойный облик оно обрело исключительно благодаря вложениям арендатора. В соответствии с законом 159 «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов РФ» субъекты малого и среднего предпринимательства пользуются преимущественным правом приобретения такого имущества по цене, равной его рыночной стоимости. Причем рыночную стоимость определяет независимый оценщик, а никак не чиновник.
Арендатор здания в соответствии с действующим законодательством подал заявление о приватизации. На сессии Законодательного собрания был утвержден прогнозный план приватизации, в который было включено и данное здание.
Затем независимый оценщик ООО «Адендум», отобранный в результате торгов, определил рыночную стоимость здания. После получения официального отчета оценщика, чиновник имеет право отправить его на экспертизу. В данном случае я воспользовался этим правом и отправил отчет на экспертизу в саморегулируемую организацию, в которой состоит оценщик. Экспертиза подтвердила правильность и достоверность отчета.
После этого у чиновника остается только одна обязанность – подписать договор купли-продажи, он не имеет права затягивать этот процесс. В противном случае, добросовестный арендатор вправе подать в суд и взыскать необоснованно уплаченную арендную плату и прочие расходы по содержанию имущества. Информация о результатах приватизации была размещена в официальном печатном издании и на официальном сайте. То есть, все делалось максимально публично.
Альтернативная оценка от ФСБ
Спустя некоторое время, без объяснения причин, в департамент пошли массовые запросы из правоохранительных органов с просьбой представить документы по этой сделке. Затем я был поставлен в известность, что по факту приватизации этого здания проводится доследственная проверка. Меня и других сотрудников департамента пригласили к следователю на опрос. Там я узнал, что проверка была начата на основе некоего сообщения, поступившего в Следственный комитет.
4 октября следователем было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, где, в частности, говорится: «Р.Г. Шилохвостовым приняты исчерпывающие меры по недопущению реализации объекта по заниженной стоимости… В действиях Шилохвостова отсутствует состав преступления». Затем это постановление было отменено, а 18 октября было вынесено другое постановление – уже о возбуждении уголовного дела, о чем я узнал фактически из СМИ. Также я узнал, что некими сотрудниками ФСБ был заказан альтернативный отчет о рыночной стоимости здания. И цена, установленная в нем, в два раза превышает цену, указанную в первом отчете. Надо отметить, что опровержение рыночной стоимости путем составления другого отчета об оценке объекта не допускается законодательством. Это возможно только при проведении экспертизы, либо, при наличии двух отчетов, в судебном порядке. Однако следователь без всяких экспертиз и судов фактически самостоятельно сделал вывод о недостоверности отчета ООО «Адендум».
Мне с большим трудом удалось добиться от следствия ответа на вопрос, в чем именно меня подозревают. Оказывается, по мнению следователя, сотрудники департамента самостоятельно определили цену здания, а я это подписал. После приведенных мной доводов следователь затруднился ответить на вопрос, в чем еще меня подозревают. Мне ответили только, что уголовное дело для того и возбуждено, чтобы разобраться. И это не обязательно должно закончиться предъявлением обвинения, оно может быть прекращено в связи с отсутствием состава преступления.
Я буду добиваться в суде установления истинной стоимости этого здания. Мы инициируем судебный процесс, в котором будут назначены экспертизы и привлечены оценщики, в качестве третьих лиц. Здесь именно оценщики должны доказать свою правоту. Здесь нет вопросов к чиновникам.
И я хотел бы еще раз сказать о поводе и основании возбуждения уголовного дела. Насколько я понял позицию следствия, сейчас для этого достаточно доноса. Как бы он не назывался: рапорт, аналитическая записка, докладная… Некоего документа, достоверность которого еще не проверена в установленном законом порядке. Из этой логики следует, что некоему лицу достаточно написать, что «Петя – вор», приложить написанный на коленке документ, и этого будет достаточно для того, чтобы возбудить уголовное дело. Вам это ничего не напоминает?
