Тысячи подписей собрали под петицией в защиту Виктора Ганчара. Его осудили на семь лет за смерть мужчины, от которого он защищал своих детей и свой дом. Вердикт вызвал возмущение не только у простых граждан, по оценке практикующих адвокатов, суд мог допустить ошибку, не учесть всех обстоятельств. Сибкрай.ru представляет наиболее полную картину произошедшего, позиции обвинения и защиты, а также мнения независимых экспертов.
Приговор помощнику машиниста из Новосибирска Виктору Ганчару получил широкое обсуждение сразу после оглашения. Судья Юлия Близняк назначила ему семь лет лишения свободы в колонии строгого режима за преступление по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть человека». О такой же мере наказания просила сторона обвинения.
Как все происходило
Происшествие, из-за которого Виктор Ганчар оказался на скамье подсудимых, произошло 16 сентября прошлого года. Мужчина находился у себя дома вместе с двумя несовершеннолетними детьми. Когда в квартиру позвонили, он спал, отдыхал перед ночной сменой. Дверь открыла старшая дочь Ганчара, на тот момент ей было 12 лет. Спрашивать, кто за дверью, девочка не стала, поскольку ждала в это время в гости подругу. Однако на пороге оказался неизвестный пьяный мужчина. Он схватил девочку за руку, пытаясь пройти в квартиру, ребенок испугался и позвал на помощь отца.
Тем неизвестным был Артем Галкин. Он попытался зайти в квартиру, но был выдворен Ганчаром. Дверь за хозяином квартиры закрылась, и мужчины оказались на лестничной клетке. Что происходило там, не видел никто. По словам адвоката Виктора Ганчара, мужчины сцепились.
Нетрезвый гость заявил, что работает в полиции, и потребовал у Ганчара документы, а после отказа и требования уйти, схватил его. Эту версию рассказывает и жена осужденного Юлия Ганчар: между мужчинами произошла потасовка, в ходе которой ее супруг получил удар кулаком по лицу; в ответ на это Виктор Ганчар оттолкнул мужчину, ударив ногой в живот, и ушел в квартиру.
«Пока эта потасовка была, Галкин пытался зайти в квартиру, он пытался прямо Витю отшвырнуть, чтобы войти. А если бы он туда проник? Неизвестно, что случилось бы. Витя зашел домой, дочь рассказала, что у него на лице кровь была, Галкин ему нос разбил», – рассказала Юлия Ганчар.
Дочь Ганчара спустя какое-то время сообщила отцу, что мужчина продолжает лежать на лестничной клетке, и он вызвал «скорую». За его жизнь врачи боролись около часа, однако в результате констатировали смерть. Причину смерти установили позднее, уже во время следствия, выяснив, что скончался Галкин из-за разрыва правой доли печени и массовой кровопотери.
«Экспертиза доказывает, что он мог эту травму получить и за три часа до смерти. Она доказывает, что он мог получить эти травмы раньше и с ними ходить еще», – отметила Юлия Ганчар, добавив, что в крови у погибшего Галкина нашли 2,95 промилле алкоголя, что соответствует состоянию сильного алкогольного опьянения.
«Мы этого человека до этого никогда не видели, даже не знали о его существовании. Когда-то мы жили в общежитии, где он жил. И теперь его мать на суде говорит, что мы его знали, он ходил, песни пел, – продолжила Юлия. – Зачем мы должны знать такого человека? У меня муж не пьет, я не пью, мы не общаемся с такими людьми. Дети у меня домашние, не уличные, чтобы они могли знать. А мать кричит, что знает точно, что Витя его узнал и специально убил».
Уголовное дело в отношении Ганчара возбудили по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Как поясняла гособвинитель по делу Ольга Еремеева, конфликт на лестничной клетке не был дракой или потасовкой. Из материалов дела следует, что там уже нападал только Виктор Ганчар, а это не может быть самообороной.
«С самого начала расследования уголовного дела защита настаивала на квалификации действий Виктора Ганчара как необходимой обороны. Но ни следствие, ни суд, к сожалению, к нашим доводам не прислушались. Мы будем оспаривать этот приговор в Новосибирском областном суде. Апелляционная жалоба еще не подана, ждем копию мотивированного приговора, – сообщил адвокат Виктора Ганчара Владимир Карпов. – Будем биться, на кону не только его судьба, но и семьи, супруги, которые остались почти без средств к существованию».
Строгость наказания
Статья «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть человека» относится к категории особо тяжких преступлений. Поэтому Ганчара и приговорили к отбыванию наказания в колонии строгого режима, куда отправляют убийц и насильников. Признали социально опасным. Максимальное наказание по этой статье предполагает срок лишения свободы до 15 лет, так что, по оценкам юристов, семь лет – это не такой уж строгий приговор.
«Если абстрагироваться от конкретного дела, то семь лет по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть человека» вполне соответствует той практике, которая сложилась на территории нашей области. Это не много и не мало, это в среднем, – пояснил адвокат Николай Потапов. – Раньше в санкции был минимум пять лет лишения свободы, потом были внесены поправки в Уголовный кодекс и убрали нижнюю границу. Но это наказание практике соответствует и не является чрезмерно суровым».
Тем не менее, приговор Центрального районного суда вызвал возмущение у большого количества людей. На сайте Change.org создана петиция в поддержку Виктора Ганчара, и ее авторы требуют пересмотра уголовного дела. Правда, направлена она мэру Новосибирска Анатолию Локтю, который не имеет возможности влиять ни на суд, ни на следствие. Это обращение, впрочем, подписали уже более десяти тысяч человек, и количество подписавшихся продолжает расти.
Локоть пообещал поддержку семье осужденного отца двух детей >>
За превышение необходимой обороны, которую, по словам адвоката Ганчара, было бы логичнее вменить его подзащитному, могут назначать наказания в виде исправительных работ, ограничения свободы. Лишение свободы, предусмотренное за это преступление, может достигать срока в один год.
Границы самообороны
Защитник Ганчара Владимир Карпов настаивал как раз на том, что действия его подзащитного нужно переквалифицировать. По его словам, основания для самообороны у Виктора Ганчара были, и с закрывшейся дверью в квартиру опасность не исчезла. Однако доказать необходимость обороны сложно.
«Норма УК о необходимой обороне сложно сконструирована. Возможность ее применения во многом зависит от субъективного фактора: мог ли подсудимый четко определить моменты начала и окончания посягательства, осознать характер и степень угрозы в данный момент, – пояснил Владимир Карпов. – Суд счел, что, когда Ганчар вытолкнул Галкина из квартиры, угроза миновала, и дальше уже осужденный просто расправлялся с потерпевшим почве неприязненных отношений, раздражения и злобы. Но поведение самого потерпевшего этот вывод опровергает. Галкин не ушел, как сделал бы на его месте любой человек, оказавшийся у дверей чужой квартиры случайно, по ошибке. Выдворению из квартиры он сопротивлялся, оказавшись за порогом, немедленно представился сотрудником правоохранительных органов. Когда же Ганчар, не поверив, потребовал лжеучасткового удалиться, тот отреагировал агрессивно, схватил Ганчара за грудки».
По словам адвоката, суд не учел и характеристику потерпевшего. Галкин был дважды судим, состоял на учете в уголовно-исполнительной инспекции. Кроме того, его действия в тот вечер подпадают под признаки преступления, предусмотренного статьей «Незаконное проникновение в жилище помимо воли проживающих в нем лиц, совершенное с применением насилия».
С позицией защитника Ганчара согласен еще один новосибирский адвокат Николай Украинцев. Он подчеркнул, что не знаком подробно с материалами дела, однако находится на стороне большинства – тех, кто заступился за осужденного.
«Необходимая оборона подразумевает, что не в каждой ситуации есть возможность оперативно вызвать правоохранительные органы, неизвестно, как бы развивались события, – заметил Украинцев. – Подается сейчас так, что он оттолкнул этого человека и уже за пределами жилища ударил. Но если подумать о том, что гражданин действовал на предупреждение, поскольку не ясен момент окончания посягательства? Этому тоже надо давать оценку. Надо смотреть очень внимательно и разбираться. Мы можем предположить такую ситуацию: допустим, он оттолкнул его за пределы квартиры, повернулся и получил удар по затылку. Может же такое быть? Поэтому, может, речь идет о необходимой обороне, и надо исходить из того, что действия целесообразны были, чтобы погасить агрессию?»
Отметим, что в социальных сетях при обсуждении приговора Виктору Ганчару многие вспоминали о других громких уголовных делах, сравнивая определенные судом сроки. К примеру, проводили параллель с делом бывшего инспектора ДПС Алексея Мозго, который насмерть сбил девушку на остановке, сев за руль пьяным, а также с делом Солодкиных, которых суд признал участниками организованного преступного сообщества. Однако, как отметил адвокат Николай Украинцев (он защищает Александра Солодкина-младшего), делать такие сравнения не стоит.
«Безусловно, я возмущен суровостью и косностью нашего правосудия в деле Ганчара. Но считаю, некорректно общественным деятелям, отстаивая справедливость здесь, ставить в сравнение так называемую «мягкость» приговора Солодкиным и Андрееву. Приговор в законную силу не вступил, он был обжалован как незаконный и несправедливый. Поэтому я попросил бы быть более аккуратными в сравнениях. Не хватит пальцев сосчитать базовых нарушений закона в отношении Солодкиных. А людям, не особо вникающим в суть дела, поддавшимся на откровенную телевизионную ложь, кажется – «мало», – добавил Николай Украинцев.
Что делать?
По оценке адвоката Геннадия Шишебарова, по-другому решить исход этого дела мог бы суд присяжных заседателей. Такие процессы проходят в России все реже, однако именно решение присяжных могло быть лучше воспринято обществом в таком, несомненно, сложном с этической точки зрения деле.
«На мой взгляд, голосовать надо народу. Надо сегодня обществу обозначить этот вопрос, чтобы развивать суд присяжных, потому что его сейчас, к сожалению, сокращают. Конечно, суд присяжных – это не панацея, и он ошибается. Но, я думаю, что такой ситуации споров в обществе не было бы, если дело рассматривал суд присяжных заседателей. При этом он мог вынести любой вердикт», – заметил Шишебаров.
Однако, по словам Шишебарова, проблема, которая привела к такому приговору для Виктора Ганчара, гораздо шире, чем история одного человека. Он отметил, что в таком же положении уже через день может оказаться кто-то другой, а потом – еще один, а все из-за того, что в России не развивается институт суда присяжных.
«Надо решать не только проблему Ганчара, но еще и в отношении тех, кто завтра может оказаться в такой же ситуации. Я созванивался с молодыми юристами, предложил, чтобы эту проблему обозначали, кое-кому из депутатов, чтобы начали думать, – рассказал Шишебаров. – Нам надо учиться использовать эти рычаги, мы их вообще не используем. И то, что написали эту петицию Локтю, говорит о том, что люди не знают, к кому идти, и это проблема».
Пока приговор Ганчару прокомментировал только один депутат Госдумы от Новосибирской области, представитель ЛДПР Дмитрий Савельев. Он назвал случившееся подтверждением «нездоровой тенденции». «Своим приговором суд в очередной раз подтвердил нездоровую тенденцию: при рассмотрении дел людей, прибегнувших к самообороне, российский закон оказывается не на стороне обороняющегося, – сказал Дмитрий Савельев. – Выходит, что человек, защищающий себя и своих близких, оказывается безоружен не только перед преступником, но и перед лицом нашей судебной системы. Почему в России можно убить напавшего на тебя бандита лишь в том случае, если ты сам истекаешь кровью? Считаю, что необходимо пересматривать правоприменительную практику в сфере обороны».
До вступления приговора в законную силу Виктор Ганчар должен находиться в СИЗО. Там же он пробудет в ожидании апелляции и вердикта Новосибирского областного суда. Как пояснила уполномоченный по правам человека Новосибирской области Нина Шалабаева, в настоящий момент вмешаться в это дело кому-то, кроме защиты Ганчара, невозможно. Однако она добавила, что его семья может обратиться к ней за поддержкой уже сейчас.
«Я буду бороться до последнего, я везде буду жаловаться, я дойду до Верховного суда. Я этого так не оставлю… Он мой муж, он отец моих детей, он все для меня, – сказала Юлия Ганчар. – Я уже, правда, не знаю, что делать. Я уверена, что мой муж не убивал его, как они говорят, мой муж на это не способен, он спокойный человек».
По оценкам юристов, еще есть шанс, что суд апелляционной инстанции изменит вердикт Центрального районного суда. Николай Украинцев, например, отметил, что Верховный суд относительно недавно разъяснил порядок применения норм по необходимой обороне, и трактует он положения уголовного законодательства «очень широко».
«Я думаю, нужно более внимательно смотреть следующей инстанции на все обстоятельства дела, учитывая, в том числе, и порядок применения закона, который дал судам вышестоящий суд, – отметил Украинцев. – Я думаю, что суд разберется, потому что объективности ради надо говорить и об обстоятельствах, которые характеризуют личность гражданина. Его пришла поддержать большая группа общественности, те люди, которые с ним работают, кто его знает и может высказаться об этом человеке. Я считаю, суд очень сурово вынес такое решение, не полностью учитывая характеристики личности».
