Директор Новосибирского театра оперы и балета раскритиковал предыдущее руководство НГАТОиБ за неоправданные траты на постановку некоторых спектаклей. Владимир Кехман назвал стоимость некоторых из них, при этом снова заявил о низких зарплатах персонала учреждения. Он призвал областные власти, «коль они так сейчас возбудились», помочь театру деньгами, дал нелестную оценку «элите Новосибирска» и причислил себя к тем, кто в ходе скандала вокруг «Тангейзера» «сорвал какой-то план».
Отметим, что новый директор Оперного театра довольно словоохотлив, однако имеет особую манеру в общении с представителями общественности и прессы. Он регулярно делает громкие заявления, не подтверждая их фактами, и довольно оскорбительные замечания в адрес людей, с которыми он так или иначе работал или будет работать.
Сибкрай.ru перепечатывает одно из последних интервью директора НГАТОиБ, которое он дал газете «Известия»:
– Удалось договориться с Владимиром Уриным об использовании словосочетания «большой театр» для переименования Новосибирского театра оперы и балета в Большой театр Сибири?
– Я получил официальное письмо от Владимира Урина. Он категорически не согласен с тем, что мы будем использовать словосочетание «большой театр». В телефонном разговоре я успокоил его, сказав, что если они не согласны, то мы официально этого делать не будем, но по факту Новосибирский театр является самым большим театральным зданием в России. Так что мы считаем, что он может называться Большим театром Сибири. Самое главное касается репертуара. Те спектакли, которые шли в Большом театре СССР, а это золотой век Большого театра, мы однозначно будем восстанавливать в Большом театре Сибири – как в опере, так и в балете.
– Вам удалось добиться для театра авансовых средств от Министерства культуры. На что направите их?
– В первую очередь меня волнует коллектив и эксплуатация здания. Я очень благодарен Министерству культуры за то, что они нас поддержали в такой тяжелый момент. К сожалению, у театра собственные заработки в четыре раза меньше, чем у Михайловского театра, притом что зал в Новосибирске в два с половиной раза больше.
«На меня произвело удручающее впечатление знакомство с так называемой элитой Новосибирска. Тема эта невеселая»
Все остальное мы будем делать сами: очень медленно и очень серьезно. Я считаю, что для Новосибирского театра очень важно начать выращивать собственную публику. Я спрашивал многих молодых людей в Новосибирске, сколько раз они были в театре оперы и балета. Ни один из них не был там больше двух раз. Это катастрофа. И ценовая политика, и интерес к театру, и репертуар будут в первую очередь направлены на семейный поход и на привлечение студентов. В Михайловском театре есть студенческие среды и воскресенья для семейного похода. В Новосибирске подобная программа будет расширена. Чтобы сделать заполняемость зала близкой к 95%, нам нужно резко снизить цены на билеты. Что мы и сделаем.
– Цены и сейчас небольшие.
– Будут еще ниже.
– Нуждается ли Новосибирский театр в увеличении финансирования?
– Да, это самое важное сейчас. Я буду надеяться, что Министерство культуры увеличит бюджет театра, хотя сделать это в середине года невероятно тяжело. Я очень надеюсь также на региональные власти, которые должны помочь своему театру. Коль они так сейчас возбудились и говорят о том, что это гордость города и области, – отлично, пусть они тогда помогают и деньгами.
– Система продажи билетов в Новосибирском театре требует реформы?
– В Новосибирске она ужасная – старинная, допотопная. Михайловский театр продает самостоятельно 80% билетов, они продают 50 на 50. Собственная касса и уполномоченные, какие-то бабушки. Касса театра плюс интернет должны продавать до 80% билетов, еще 20% – театральные кассы города, которые, надеюсь, у них есть. И 45% из 80% должен продавать интернет, потому что эти билеты покупает молодежь.
<…>
– В Новосибирске дирижер Айнарс Рубикис покинул театр по собственному желанию. Это была его реакция на итог скандала вокруг постановки «Тангейзера»?
– Я думаю, есть и иные причины. Следующим проектом Рубикиса в 2016 году должна была стать опера «Набукко» (действие разворачивается в период Второй мировой войны, в сценографии используется фотография Гитлера, стоящего спиной, изображения измученных пленников Освенцима, кадры с отрезанными еврейскими головами, в которые воткнуты кресты – «Известия»). Бригаду для постановки он приглашал сам. После реакции на «Тангейзера», мне кажется, он понял, что лучше с этим проектом в Новосибирске не появляться, вообще не приезжать больше в Новосибирск. Ведь резонанс от этой постановки «Набукко» мог быть еще круче. Если «Тангейзер» был провокацией, связанной с религиозными ценностями, то постановка «Набукко» могла стать чисто политической провокацией перед выборами 2016 года в Госдуму.
– В городе это понимают?
– На меня произвело удручающее впечатление знакомство с так называемой элитой Новосибирска. Тема эта невеселая.
Там есть департамент культуры, спорта и молодежной политики, который возглавляет Анна Терешкова. Она в разговоре со мной откровенно провокационно себя вела. С другой стороны, мне муж ее шептал в ухо, что если понадобится, мы и десять тысяч человек на улицу перед театром выведем. Что это означает – я не понимаю.
Он является самым большим производителем хлеба в России. А его жена находится в дружеских отношениях с Ильей Пономаревым, который сейчас в бегах в Америке. Такое ощущение, что они хотят перещеголять историю 2012 года, которая была в Москве. Либо они являются частью какой-то другой игры, все концы которой ведут в Москву.
Я абсолютно убежден, что мы сорвали какой-то план. Я не понимаю, чего хотел Мездрич. Первое, что он мне предложил сделать, – поставить «Спящую красавицу» за 180 миллионов рублей. В моей практике самая дорогая постановка – это «Спартак» с живыми тиграми, который стоил 45 миллионов рублей. «Щелкунчик» или «Спящая красавица» Начо Дуато с феноменальными костюмами стоили значительно дешевле.
Такие проекты можно делать, когда у тебя есть бюджет 120-130 миллионов долларов, попечительские средства. А зачем театру, где костюмеры получают 12 тысяч рублей, педагоги балетные – 25 тысяч рублей, – зачем делать такие спектакли? Значит, была какая-то цель в этом. «Фауста» Гуно показали 12 раз, при этом он стоил 38 миллионов рублей, 25 миллионов рублей стоил «Тангейзер». Это спектакли, которые не являются репертуарными. Зачем делать такие постановки?
– Как театр будет временно обходиться без главного дирижера?
– В Новосибирском театре есть два дирижера, которые будут дирижировать концертом 12 мая в честь 70-летия открытия театра, – Евгений Волынский и Петр Белякин. И в Михайловском театре есть дирижеры, которые смогут работать в Новосибирске. В том числе Михаил Татарников, у которого в Михайловском театре контракт до конца 2016 года. Ему делали несколько предложений возглавить очень серьезные оркестры в Америке, но он сказал, что пока я (Кехман) в Михайловском театре, он от меня никуда не уходит.
Кроме того, в Михайловском театре есть несколько приглашенных дирижеров, с которыми я постоянно сотрудничаю. Это Василий Петренко, Дмитрий Юровский, Даниэле Рустиони, Павел Клиничев. Поэтому с дирижерами проблем в Новосибирске не будет. Другой вопрос, что театру обязательно нужен музыкальный руководитель. То есть человек, который будет прививать стиль. Эта задача чуть сложнее. Но я думаю, что мы в течение короткого времени эту ситуацию разрешим.
– Планируете в ближайшее время проводить аттестацию творческих сотрудников?
– Мне очень понравилась встреча с коллективом. Безусловно, есть много проблем, но пока я не хотел бы делать никаких резких движений. Все-таки коллектив большой, дружный, надо посмотреть, поработать. Будет первая постановка – «Борис Годунов». Там задействована практически вся труппа. Главное сейчас – войти в спокойную работу и двигаться вперед к намеченной цели.
«Я абсолютно убежден, что мы сорвали какой-то план»
– Почему выбрали «Бориса Годунова» Андрона Кончаловского в качестве первого проекта в Новосибирске?
– Когда мы обсуждали с труппой репертуар, прозвучало несколько названий, которых сейчас нет в афише, но которые хотят петь солисты. «Борис Годунов» был в их числе. А решение о постановке Андрона Кончаловского появилось совершенно случайно. Когда общался с ним, разговор зашел о «Борисе Годунове». Я спросил, подойдет ли постановка из театра Реджио театру Новосибирска. Он сказал, что подойдет. Все копродукции, которые мы делали в Михайловском театре – с Венской оперой, Берлинской штатс-оперой, театром Ла Монне – были удачные и по бюджету экономичные.
– Обсуждали отношение коллектива к постановке «Тангейзера»?
– Они практически в ней не участвовали. Там работали в основном приглашенные артисты.
– Вы говорили, что в будущем планируете поставить «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича. Там лицо духовного звания выведено не в лучшем виде. Вас это не смущает?
– Священник – это такой же человек. И он, и даже любой праведник падает до семи раз. Нет запретных тем. И когда начинают говорить про цензуру, мне это просто смешно.
– Будут гастроли Новосибирского театра на сцене Михайловского?
– Я не думаю, что в этом есть необходимость: в Михайловском театре сцена гораздо меньше. 26-28 мая будут гастроли в Санкт-Петербурге в Александринском театре. Я специально выбирал нейтральную площадку. У нас в ближайшее время запланированы гастроли в Бангкоке по приглашению таиландского королевского дома.
Пока гастрольная политика бедная. В будущем гастролировать обязательно будем в Японии, Китае, Тайване, Казахстане. Сейчас самый главный момент – чтобы наступила тишина. Нам нужно девять месяцев, чтобы сделать будущее Большого театра Сибири на десять лет вперед.
