Академик Игорь Жимулёв: своих Говардов Хьюзов у нас нет
MsoNormal<#two#> style=<#two#>TEXT-ALIGN: justify<#two#>>3<#two#>>Tahoma<#two#>>"Российская газета" в конце апреля сообщила о коллективном письме, направленном 119-ю видными отечественными учеными Президенту России Д.А.Медведеву и премьер-министру В.В.Путину, посвященном необходимости восстановления финансирования программы молекулярной и клеточной биологии (МКБ) под эгидой Президиума РАН. Полный текст письма и приложений к нему был опубликован на сайте Polit.ru. О программе МКБ и побудительных мотивах обращения рассказывает один из его организаторов, заведующий отделом молекулярной и клеточной биологии Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН академик Игорь Федорович ЖИМУЛЁВ:
MsoNormal<#two#>>3<#two#>>FONT-SIZE: 14pt<#two#>> - В 90-х годах, когда начался развал науки, академик Г. Георгиев старался этому процессу противостоять. То создавал совместный проект с итальянцами, то университет в Прибалтике, чтобы сдержать выезд ученых за рубеж. А выезд был катастрофическим. При Ельцине много болтали про учебу, про стажировки…Это было враньем – ученые уезжали в эмиграцию. У меня из лаборатории за 20 лет уехало всего 35 человек – три списочных состава. На эту тяжелейшую проблему Георгиев откликнулся делом. Я считаю, что в России есть два по-настоящему выдающихся, первой величины, биолога. Один – академик Александр Сергеевич Спирин, который тоже подписал наше обращение, и Георгий Павлович Георгиев. Когда праздновали 50-летие открытия ДНК как крупнейшего достижения биологии за последнюю сотню лет, то Георгиев был единственным, кого пригласили из России. Всего же было только 50 человек со всего мира, из которых две трети – нобелевские лауреаты.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Десять лет назад Георгиев показал мне первый проект своей программы, она начала работать с 2003 года, а три года до этого Георгиев пробивался с ней то к Путину, то к министрам… Он был и остается очень активным в продвижении проектов. В программе МКБ, запущенной семь лет назад, был заложен большой объем денег. Тогда грант в 4 миллиона рублей составлял хорошую величину. Георгиев был противником дробления грантов, потому что за 5 лет можно планировать работу на перспективу, предвидеть сегодняшние и завтрашние закупки оборудования, привлекать людей, в том числе и из-за рубежа. На самом деле, программа многих остановила от эмиграции. Эти деньги позволяли вздохнуть. Когда я получил четыре миллиона, то понял – мне других грантов не надо.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Второе достоинство программы МКБ – это простая отчетность. По другим грантам, не исключая американские, они составляют пухлые папки – шкаф за шкафом. По МКБ краткий отчет – полстраницы, полный – полторы-две. В третьих, эта программа была абсолютно прозрачна. Другие гранты, почти все, раздаются, скажу откровенно, по телефону. Лично при мне не раз такое бывало: один академик звонит другому. "Этому дадим грант? – Дадим, он нас на голосовании поддерживает", и тому подобное. У Георгиева – четкие наукометрические показатели. Индекс цитирования и импакт-фактор. Это значит то, что ваши результаты цитируют в международном научном сообществе, интересуются ими и доверяют им. Это и есть признание. И не требуется никакой "экспертизы", как предлагали авторы нашумевшего "письма уехавших ученых" прошлой осенью. Для получения гранта по программе МКБ надо публиковать больше статей в журналах с высоким импакт-фактором. Если я послал, например, статью в берлинский журнал "Хромосома", то это значит, что там высокий уровень рецензирования, туда просто так не пролезть. Замечу, что у зарубежных журналов, с которыми я сотрудничаю, в среднем импакт-фактор равен 5.0, тогда как у наших максимум 0.7.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Еще очень важно, что в программе МКБ результаты всех соискателей выкладываются в Интернете. Когда один мой сотрудник пытался выяснить, почему ему не достался грант по другой программе, то прочитал в ответ: "В традициях российской грантовой системы не принято давать объяснений". А у Георгиева все видно всем, кто по каким пунктам сколько баллов получил. Более того, в этой программе есть комиссия по трудовым спорам, в которую я вхожу – туда могут обращаться недовольные. То есть абсолютная прозрачность.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> И эта программа заработала. Это был огромный шаг вперед для всей Академии, для ее оздоровления и нормальной работы. Почему тогда написано тревожное письмо? Потому, что за семь лет произошла дикая инфляция, и 4-миллионный грант перестал быть достаточным хотя бы по этой причине. Кроме того, когда в прошлом году начался "антикризисный" секвестр финансирования академической науки, Президиум РАН распространил его пропорционально на все направления и программы. Всех урезали одинаково. Такая уравниловка –худший враг любого позитива, любого развития…И сам Георгиев теперь получает не 4, а 2.8 миллиона. А Сибирь – все равно по четыре. Потому что в Сибирском отделении к секвестру подошли гибче, на Президиуме СО РАН академик Александр Леонидович Асеев предложил пойти по другому пути: одни статьи расходов убрать вообще, другие сократить больше, третьи меньше, а четвертые оставить без изменений. Но, повторюсь, от инфляции это не спасло.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Теперь мы выступаем хотя бы за индексацию финансирования, чтобы вместо обесценившихся 4-х миллионов гранты были бы, например, по 7 миллионов. И за то, чтобы вернулись средства коллегам из Центральной России. От Урала до Мурманска они на самом голодном пайке. Георгиев предложил обратиться к руководителям государства с открытым письмом, мы согласовали его текст. В Сибирском отделении его подписали, кроме меня, академики Валентин Викторович Власов, Иосиф Исаевич Гительзон, Михаил Александрович Грачёв, Дмитрий Георгиевич Кнорре, Николай Александрович Колчанов, член-корреспондент Андрей Георгиевич Дегерменджи, много докторов и кандидатов наук. Подписали многие люди, которые хотят, чтобы грантовая система у нас все-таки не умирала. Скажу, что письмо с большим трудом попало в нашу "свободную" прессу: правительственная "Российская газета" согласилась только на сокращенный вариант в изложении и за подписью академика Григорьева, с которым неделю редакция утверждала этот текст.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Что из этого выйдет – пока не знаю. Откликнулся фонд "Династия", но выделенные им 10 миллионов на 2010 и 2011 годы с разбивкой на 50 человек ежегодно – этого, конечно, мало. Два с половиной старых гранта. В нашем письме предлагалось, в частности, создание Российского Научного Центра (или Фонда) Биомедицины, по образцу Медицинского Института Говарда Хьюза. Это тоже идея Георгиева. Но с той разницей, что финансирование велось бы из бюджета. Своих Говардов Хьюзов у нас нет.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>>
MsoNormal<#two#> style=<#two#>TEXT-ALIGN: justify<#two#>>3<#two#>>Tahoma<#two#>>"Российская газета" в конце апреля сообщила о коллективном письме, направленном 119-ю видными отечественными учеными Президенту России Д.А.Медведеву и премьер-министру В.В.Путину, посвященном необходимости восстановления финансирования программы молекулярной и клеточной биологии (МКБ) под эгидой Президиума РАН. Полный текст письма и приложений к нему был опубликован на сайте Polit.ru. О программе МКБ и побудительных мотивах обращения рассказывает один из его организаторов, заведующий отделом молекулярной и клеточной биологии Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН академик Игорь Федорович ЖИМУЛЁВ:
MsoNormal<#two#>>3<#two#>>FONT-SIZE: 14pt<#two#>> - В 90-х годах, когда начался развал науки, академик Г. Георгиев старался этому процессу противостоять. То создавал совместный проект с итальянцами, то университет в Прибалтике, чтобы сдержать выезд ученых за рубеж. А выезд был катастрофическим. При Ельцине много болтали про учебу, про стажировки…Это было враньем – ученые уезжали в эмиграцию. У меня из лаборатории за 20 лет уехало всего 35 человек – три списочных состава. На эту тяжелейшую проблему Георгиев откликнулся делом. Я считаю, что в России есть два по-настоящему выдающихся, первой величины, биолога. Один – академик Александр Сергеевич Спирин, который тоже подписал наше обращение, и Георгий Павлович Георгиев. Когда праздновали 50-летие открытия ДНК как крупнейшего достижения биологии за последнюю сотню лет, то Георгиев был единственным, кого пригласили из России. Всего же было только 50 человек со всего мира, из которых две трети – нобелевские лауреаты.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Десять лет назад Георгиев показал мне первый проект своей программы, она начала работать с 2003 года, а три года до этого Георгиев пробивался с ней то к Путину, то к министрам… Он был и остается очень активным в продвижении проектов. В программе МКБ, запущенной семь лет назад, был заложен большой объем денег. Тогда грант в 4 миллиона рублей составлял хорошую величину. Георгиев был противником дробления грантов, потому что за 5 лет можно планировать работу на перспективу, предвидеть сегодняшние и завтрашние закупки оборудования, привлекать людей, в том числе и из-за рубежа. На самом деле, программа многих остановила от эмиграции. Эти деньги позволяли вздохнуть. Когда я получил четыре миллиона, то понял – мне других грантов не надо.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Второе достоинство программы МКБ – это простая отчетность. По другим грантам, не исключая американские, они составляют пухлые папки – шкаф за шкафом. По МКБ краткий отчет – полстраницы, полный – полторы-две. В третьих, эта программа была абсолютно прозрачна. Другие гранты, почти все, раздаются, скажу откровенно, по телефону. Лично при мне не раз такое бывало: один академик звонит другому. "Этому дадим грант? – Дадим, он нас на голосовании поддерживает", и тому подобное. У Георгиева – четкие наукометрические показатели. Индекс цитирования и импакт-фактор. Это значит то, что ваши результаты цитируют в международном научном сообществе, интересуются ими и доверяют им. Это и есть признание. И не требуется никакой "экспертизы", как предлагали авторы нашумевшего "письма уехавших ученых" прошлой осенью. Для получения гранта по программе МКБ надо публиковать больше статей в журналах с высоким импакт-фактором. Если я послал, например, статью в берлинский журнал "Хромосома", то это значит, что там высокий уровень рецензирования, туда просто так не пролезть. Замечу, что у зарубежных журналов, с которыми я сотрудничаю, в среднем импакт-фактор равен 5.0, тогда как у наших максимум 0.7.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Еще очень важно, что в программе МКБ результаты всех соискателей выкладываются в Интернете. Когда один мой сотрудник пытался выяснить, почему ему не достался грант по другой программе, то прочитал в ответ: "В традициях российской грантовой системы не принято давать объяснений". А у Георгиева все видно всем, кто по каким пунктам сколько баллов получил. Более того, в этой программе есть комиссия по трудовым спорам, в которую я вхожу – туда могут обращаться недовольные. То есть абсолютная прозрачность.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> И эта программа заработала. Это был огромный шаг вперед для всей Академии, для ее оздоровления и нормальной работы. Почему тогда написано тревожное письмо? Потому, что за семь лет произошла дикая инфляция, и 4-миллионный грант перестал быть достаточным хотя бы по этой причине. Кроме того, когда в прошлом году начался "антикризисный" секвестр финансирования академической науки, Президиум РАН распространил его пропорционально на все направления и программы. Всех урезали одинаково. Такая уравниловка –худший враг любого позитива, любого развития…И сам Георгиев теперь получает не 4, а 2.8 миллиона. А Сибирь – все равно по четыре. Потому что в Сибирском отделении к секвестру подошли гибче, на Президиуме СО РАН академик Александр Леонидович Асеев предложил пойти по другому пути: одни статьи расходов убрать вообще, другие сократить больше, третьи меньше, а четвертые оставить без изменений. Но, повторюсь, от инфляции это не спасло.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Теперь мы выступаем хотя бы за индексацию финансирования, чтобы вместо обесценившихся 4-х миллионов гранты были бы, например, по 7 миллионов. И за то, чтобы вернулись средства коллегам из Центральной России. От Урала до Мурманска они на самом голодном пайке. Георгиев предложил обратиться к руководителям государства с открытым письмом, мы согласовали его текст. В Сибирском отделении его подписали, кроме меня, академики Валентин Викторович Власов, Иосиф Исаевич Гительзон, Михаил Александрович Грачёв, Дмитрий Георгиевич Кнорре, Николай Александрович Колчанов, член-корреспондент Андрей Георгиевич Дегерменджи, много докторов и кандидатов наук. Подписали многие люди, которые хотят, чтобы грантовая система у нас все-таки не умирала. Скажу, что письмо с большим трудом попало в нашу "свободную" прессу: правительственная "Российская газета" согласилась только на сокращенный вариант в изложении и за подписью академика Григорьева, с которым неделю редакция утверждала этот текст.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>> Что из этого выйдет – пока не знаю. Откликнулся фонд "Династия", но выделенные им 10 миллионов на 2010 и 2011 годы с разбивкой на 50 человек ежегодно – этого, конечно, мало. Два с половиной старых гранта. В нашем письме предлагалось, в частности, создание Российского Научного Центра (или Фонда) Биомедицины, по образцу Медицинского Института Говарда Хьюза. Это тоже идея Георгиева. Но с той разницей, что финансирование велось бы из бюджета. Своих Говардов Хьюзов у нас нет.
MsoNormal<#two#>>3<#two#>>
