– Закон называется «О реорганизации», а фактически речь идет о ликвидации Российской академии наук. Безусловно, с этим мы согласиться не можем. Во-вторых, законом упраздняется базовый принцип РАН – выборность ее членов. Предлагается всех членов-корреспондентов сделать действительными членами академии одним росчерком пера. Это нарушает демократичные принципы работы академии, которые складывались годами. Законопроектом предусмотрено упразднить региональные отделения РАН. О той катастрофе, которая наступит в регионах для образования, для культуры, для промышленности, я просто не хочу говорить.

Заявлено, что будет создано Агентство научных институтов, но нет никакой информации о порядке его работы, функциях, полномочиях. Когда в 2009 году была первая попытка отобрать имущество у академии наук, я объяснил нашему президенту, что развивать науку без имущества невозможно. Он с этим согласился, и этот процесс был приостановлен. Спустя четыре года эта команда укрепилась, получила опыт работы «Оборонсервиса». И сейчас новая попытка, которой мы должны жестко противостоять. Самое страшное произойдет, если случится заявленный перерыв в работе аспирантуры. Это значит, что молодые люди будут призваны на воинскую службу со всеми вытекающими последствиями. Основной вывод – в представленном виде проект закона неприемлем. 

Тем не менее, некоторые позитивные моменты можно выжать из этого закона. Я думаю, что не будет особого ущерба для нашей работы, если мы согласимся с объединением РАН, РАМН и РАСХН. Там работают наши коллеги, мы с ними давно и плотно сотрудничаем. Я думаю, также позитивным является увеличение стипендий будущим членам академии. Но повторяю, при этом недопустимо пренебрегать выборными процедурами. Еще отмечу, что государство подтверждает свои права на федеральное имущество, которое находится в управлении академии наук. Академия наук на протяжении 20 с лишним лет после известных событий 1990-х годов сделала все, чтобы сохранить его в федеральной собственности, несмотря на то, что государство никаких материальных ресурсов не выдавало. И говорить, что ситуация в этом отношении безнадежная, как это указывается в пояснительной записке к законопроекту, на мой взгляд, неправильно. Академия сохранила это имущество в приличном состоянии, что, я думаю, и вызывает желание им воспользоваться.

Отбиваться от претензий местного бизнеса и местной власти на земли и имущество Академгородка – ну не наша это задача. Наша задача – наука, и здесь мы согласны с той критикой, которая звучит со стороны общества и СМИ. И если мы получим могучего союзника в лице государства, которое будет наше имущества защищать от посягательств на местах – я думаю, что это благо. И я надеюсь, что нам удастся реализовать именно такой сценарий, а не тот, что предлагается авторами закона.

Еще один момент – это распоряжение доходами от сдачи в аренду неиспользуемых зданий и имущества. Активно работающие институты сегодня целиком решают проблемы развития и содержания своего хозяйства за счет профильной деятельности. Так наш крупнейший Институт ядерной физики сдает в аренду минимальное количество площадей. То же самое относится к Институту катализа, Институту нефтегазовой геологии и геофизики, другим учреждениям, которые сдают по паре комнат. Но появились институты, которые у которых поступления арендной платы составляют существенную часть всех доходов. Недавно я узнал, что Институт космических исследований в Москве сдает десять тысяч квадратных метров. Конечно, это недопустимо. Такие проблемы есть и в СО РАН, ряд институтов сделали ставку на этот источник доходов. И в одном из положений, которые предлагаются в тексте законопроекта, дается возможность сломать схему, когда доходы от аренды поступают в институты, которые в итоге забывают про свою профильную деятельность.

В новосибирском Академгородке в связи с этим возникает уникальная ситуация: если мы консолидируем имущество и земли СО РАН, СО РАМН и НГУ, появляются совершенно новые возможности использования этих доходов. Они будут обобществлены для разрешения наболевших вопросов на территории Академгородка. Это позитив. Здесь возникает основа для более объективного подхода к оценке деятельности институтов. Если институт утратил способность к получению доходов, а в основном получает доходы от аренды, это повод задуматься. Мы, конечно, против того, чтобы все закрывать. Либо институту надо помочь ресурсами, либо предложить какие-то кадровые решения, провести реорганизацию. 

Кроме того, появляется возможность по обеспечению приоритетов государственного развития науки через управление со стороны создаваемого агентства. Например, государству нужно срочно решать какие-то задачи по обороне, а никто не хочет – все хотят ездить на международные конференции. Здесь эти проблемы можно решать, как бы болезненно это не было.