Напомним, речь об одной из новелл спектакля «Песни о Родине», который был показан на сцене «Глобуса». Проект объединил актеров трех театров и трех режиссеров. «История о православном ежике» основана на произведении Майи Кучерской, в ее сюжете ежик пытается крестить белочку. Белочка во время обряда тонет в реке – оказывается, что она не умеет плавать. Ставил эту часть спектакля режиссер Дмитрий Егоров, а роли исполняют актеры томского театра юного зрителя.
Между тем, постановка вызвала критику со стороны православных активистов. Член Координационного совета в защиту общественной нравственности и традиционных ценностей и представитель движения «Народный собор» Юрий Задоя, поясняя недовольство верующих, заявил, что «История о православном ежике» – издевательство над основами христианской веры. В ответ на просьбу Сибкрай.ru прокомментировать творчество молодых режиссеров, Юрий Задоя написал целое эссе с названием «Про православного ежика и шпану в культуре». Теперь же публикуем интервью режиссера Егорова, которое он дал журналисту РИА Томск:
– Спектакль «Песни о Родине» – работа трех режиссеров, и это необычно для Томска. Как пришла идея творческого союза?
– Возникла от идеи сделать что-то совместное, содружеское. Стали с (новосибирскими) режиссерами Алексеем Крикливым и Павлом Южаковым искать тему, которая смогла бы нас каким-то образом объединить в форме такого альманаха.
Мы все разные. И если спросить у каждого человека: «Что такое Родина?», каждый человек ответит на этот вопрос по-своему. И в итоге получилась очень интересная работа, состоящая из трех совершенно разных и по эстетике, и по содержанию новелл.
Это классный и замечательный творческий процесс был, очень живой, очень хороший. И содружество у нас в рамках этого проекта получилось. Мы ни разу не поссорились, хотя для людей творческих работать одновременно – это не самая простая задача.
Сейчас же еще Год литературы. Мы работали с прозаическими текстами. Очень много пришлось и мне, и коллегам моим перечитать. И стараться, чтобы наши темы не пересекались. Потому что граней у понятия «Родина» очень много, наши вариации, естественно, не исчерпывают этого понятия, и еще миллион точек зрения может быть.
Мы готовы видеть еще кого-то из режиссеров в рамках этого пространства, готовы дальше обсуждать. Это такой спектакль, где никто никому не запрещает разговаривать со зрителем о том, чем он хочет поделиться
– И какая она, Родина для вас?
– Я вижу свою Родину как совершенно замечательное пространство, в котором множество прекрасных людей, чудес и парадоксов. Правда, чудеса бывают разные: радостные и нерадостные. Но меня не перестает удивлять моя Родина, и, наверное, именно за это я ее люблю.
– «Православный ежик» Майи Кучерской, по которому вы ставили свою часть альманаха, воспринимается сейчас не как произведение о Родине, а как пародия на православие и церковь.
– Для меня это (произведение) нисколько не связано с понятием «церковь» и с понятием «вера». Речь в нем о том, что обычные люди не имеют права исправлять другого человека, принуждать его к чему-то, прикрываясь великой идеей. Мы все можем ошибаться.
Лично мне, как человеку очень любящему и переживающему за свою страну, странно видеть, как религия усилиями некоторых особо активных граждан начинает превращаться в подобие коммунистической партии. Когда с комсомольским азартом люди под флагами духовных ценностей начинают не всегда что-то разумное делать.
Когда черты какой-то агрессивной партийности начинают приобретать вещи духовные, вещи прекрасные. Я говорю сейчас исключительно о дилетантах, а не о профессиональных священниках.
Вот, например, история от одной моей знакомой. У нее очень верующий отец, и он младшим дочкам запрещает читать книжки про фей и чудеса. Девочки втайне от него читали эти книжки. И когда он об этом узнал, очень сильно выпорол одну из них. Это что – христианство? Это жестокость и мракобесие, по-моему. Никакие убеждения не стоят слез ребенка.
Где грань между истовой верой и религиозным фанатизмом или сектантством или чем-то еще? Есть ведь и православные секты. Но те, кто там, зачастую не имеют ни образования, ни информированности, которыми обладает человек, окончивший духовную семинарию, например.
И я тоже не пытаюсь свою точку зрения навязать. У нас ежик в спектакле очень добрый. И белочка тоже. Просто ежику и его друзьям не нравится, что они одну музыку слушают, а белочка – другую. И ежик искренне хочет ей помочь. Но благими намерениями, как известно…
В церкви же – как и в любом другом деле. Ведь если машину начнет чинить человек, который не умеет этого делать, то машина может сломаться и может произойти авария. Так же и человек, пусть и верующий, но не имеющий духовного сана, не имеющий права проповедовать и говорить, как надо делать, будет за это браться – тоже может получиться беда.
Почему ежик? Есть такой жанр – басня. Вы (Ивана) Крылова почитайте. Там такие разговоры есть! Давайте говорить, что Крылов тоже что-то не то написал? У него тоже животные там всюду. О чем эта басня? О том, что мы, миряне, какими бы верующими себя не считали, все равны, все под богом ходим.
Духовенство – это, в основном, профессиональные люди. А мы? Мы – нет. Так какое же мы имеем право говорить друг другу, каким должен быть православный человек?
Мы живем в православном мире, в котором есть православные юристы, православные журналисты и даже православные биологи. Поэтому лично я не вижу ничего страшного в том, что появляется басня о православном ежике и о том, как неумное использование великой идеи, какой является христианство, может привести к самым трагичным последствиям.
– А вам не бывает обидно, что люди не понимают, о чем вы пытаетесь им сказать через сцену? Как сейчас, например, когда вокруг «Ежика» закрутился такой информационный поток.
– Я к этой ситуации отношусь достаточно спокойно, потому что понимаю, что все режут воздух. Я всегда ожидаю отклика от тех, кто сам увидел или увидит спектакль. Я режиссер. Я работаю непосредственно со зрителем. Живым зрителем, который сидит в зале, а не тем, кто сидит в интернете и новости смотрит.
Потому что по факту вышло так – журналисты, исказив факты, сделали горячую новость, а люди кинулись обсуждать, не разбираясь, насколько эта новость соответствует действительности. Реакция, которая возникла, очень показательна. Изначально в прессу дали неверную или небрежную информацию. И чем дальше, тем больше эта информация начала искажаться.
У тех, кто написал первыми, сюжет сказки перевран, и авторство Томскому ТЮЗу приписано. В других источниках писали, что спектакль показывался детям. Но он не показывался детям, он изначально не был рассчитан на детей. Категория зрителей «Песен о Родине» была обозначена «18+». Это были вечерние спектакли, на нем была взрослая аудитория. И никто в процессе не вставал, не выходил и не оскорблялся.
Между тем уже пошла информация (в различных СМИ), что на спектакле в Томске у детей был нервный срыв, родители возмущены, дети работали с психологом и так далее. Но как это могло быть, если ни «Песни о Родине», ни «Ежик» в отдельности в Томске вообще не показывались! Это реакции людей, которые не видели то, о чем они говорят.
И не факт, что каждый из них ознакомился с текстом Майи Кучерской. Они просто копировали информацию, которая показалась им горячей, и продолжали искажать ее дальше и дальше. Что, из-за этого надо как-то беспокоиться? Из-за того, чего не было?
Что до «оскорбленных» новосибирских православных активистов – это очевидная ситуация, когда люди без всякой попытки разобраться захотели по привычке пропиариться на этой искаженной информации. Только вот беда – в «Ежике» реально оскорбляться нечему.
Ни символики религиозной, ни атрибутики, ни обрядов, не крестится никто. И текст Кучерской колкий, но совершенно безобидный. Хотя, конечно, «новосибирские православные активисты против православного ежика» – это хороший сюжет для новой комедии.
Театр – искусство живое. Приходит зритель, смотрит – он твой собеседник, а не статья с искаженной информацией. Я стараюсь представлять своего зрителя человеком разумным, человеком адекватным, человеком с чувством юмора и человеком культурным. Культурный человек – это залог того, что человек адекватен, и не будет обсуждать то, чего не видел.
– В сообщении ТЮЗа говорится, что постановка – личная инициатива ваша и актеров. Каким образом подбирался актерский состав? Были ли какие-то специфические сложности при работе над проектом?
– Я, к слову, не штатный режиссер Томского ТЮЗа. Но к тому моменту, когда сроки выпуска проекта подошли, я находился на постановке в ТЮЗе. Здесь работают несколько ребят, ушедших из Молодежного театра Алтая, мы с ними в прошлом много работали. И было понятно, что с ними будет быстрее эту работу осуществить. И мы с ними это сделали.
Естественно, мы поставили в курс дела руководство. Естественно, показали перед отъездом комнатный прогон – потому что я отлично понимал, что тема важная, и нужно посмотреть, не оскорбит ли она чувства людей. Тех, кто посмотрел, не покоробило. Как не покоробило и зрителей, которые приходили на спектакль (в Новосибирске), и участников спектакля.
Если говорить о сложностях, то мы все люди верующие, у нас с богом свои какие-то индивидуальные отношения. Этот момент для меня был очень важен – чтобы никого не оскорбить. И когда после начала репетиций я понял, что мы этой постановкой никого не оскорбляем, никого не уязвляем – самое главное, нет никакой издевки над религией, над верой, над самим православием – то дальше, если честно, никаких проблем не возникало.
Я сам человек православный. И я, как и православный ежик, не имею права знать точно, как надо жить другому человеку. Никогда в жизни не возьму на себя обязанность проповедовать какие-то религиозные истины.
У меня нет на то духовного образования и права это делать. И ни у кого из простых смертных этого права, по-моему, нет. Нам просто, по-моему, в мире надо жить и пытаться договориться, чтобы всем хорошо было, вне зависимости от того, ежик ты или белочка.
Напомним, речь об одной из новелл спектакля «Песни о Родине», который был показан на сцене «Глобуса». Проект объединил актеров трех театров и трех режиссеров. «История о православном ежике» основана на произведении Майи Кучерской, в ее сюжете ежик пытается крестить белочку. Белочка во время обряда тонет в реке – оказывается, что она не умеет плавать. Ставил эту часть спектакля режиссер Дмитрий Егоров, а роли исполняют актеры томского театра юного зрителя.
Между тем, постановка вызвала критику со стороны православных активистов. Член Координационного совета в защиту общественной нравственности и традиционных ценностей и представитель движения «Народный собор» Юрий Задоя, поясняя недовольство верующих, заявил, что «История о православном ежике» – издевательство над основами христианской веры. В ответ на просьбу Сибкрай.ru прокомментировать творчество молодых режиссеров, Юрий Задоя написал целое эссе с названием «Про православного ежика и шпану в культуре». Теперь же публикуем интервью режиссера Егорова, которое он дал журналисту РИА Томск:
– Спектакль «Песни о Родине» – работа трех режиссеров, и это необычно для Томска. Как пришла идея творческого союза?
– Возникла от идеи сделать что-то совместное, содружеское. Стали с (новосибирскими) режиссерами Алексеем Крикливым и Павлом Южаковым искать тему, которая смогла бы нас каким-то образом объединить в форме такого альманаха.
Мы все разные. И если спросить у каждого человека: «Что такое Родина?», каждый человек ответит на этот вопрос по-своему. И в итоге получилась очень интересная работа, состоящая из трех совершенно разных и по эстетике, и по содержанию новелл.
Это классный и замечательный творческий процесс был, очень живой, очень хороший. И содружество у нас в рамках этого проекта получилось. Мы ни разу не поссорились, хотя для людей творческих работать одновременно – это не самая простая задача.
Сейчас же еще Год литературы. Мы работали с прозаическими текстами. Очень много пришлось и мне, и коллегам моим перечитать. И стараться, чтобы наши темы не пересекались. Потому что граней у понятия «Родина» очень много, наши вариации, естественно, не исчерпывают этого понятия, и еще миллион точек зрения может быть.
Мы готовы видеть еще кого-то из режиссеров в рамках этого пространства, готовы дальше обсуждать. Это такой спектакль, где никто никому не запрещает разговаривать со зрителем о том, чем он хочет поделиться
– И какая она, Родина для вас?
– Я вижу свою Родину как совершенно замечательное пространство, в котором множество прекрасных людей, чудес и парадоксов. Правда, чудеса бывают разные: радостные и нерадостные. Но меня не перестает удивлять моя Родина, и, наверное, именно за это я ее люблю.
– «Православный ежик» Майи Кучерской, по которому вы ставили свою часть альманаха, воспринимается сейчас не как произведение о Родине, а как пародия на православие и церковь.
– Для меня это (произведение) нисколько не связано с понятием «церковь» и с понятием «вера». Речь в нем о том, что обычные люди не имеют права исправлять другого человека, принуждать его к чему-то, прикрываясь великой идеей. Мы все можем ошибаться.
Лично мне, как человеку очень любящему и переживающему за свою страну, странно видеть, как религия усилиями некоторых особо активных граждан начинает превращаться в подобие коммунистической партии. Когда с комсомольским азартом люди под флагами духовных ценностей начинают не всегда что-то разумное делать.
Когда черты какой-то агрессивной партийности начинают приобретать вещи духовные, вещи прекрасные. Я говорю сейчас исключительно о дилетантах, а не о профессиональных священниках.
Вот, например, история от одной моей знакомой. У нее очень верующий отец, и он младшим дочкам запрещает читать книжки про фей и чудеса. Девочки втайне от него читали эти книжки. И когда он об этом узнал, очень сильно выпорол одну из них. Это что – христианство? Это жестокость и мракобесие, по-моему. Никакие убеждения не стоят слез ребенка.
Где грань между истовой верой и религиозным фанатизмом или сектантством или чем-то еще? Есть ведь и православные секты. Но те, кто там, зачастую не имеют ни образования, ни информированности, которыми обладает человек, окончивший духовную семинарию, например.
И я тоже не пытаюсь свою точку зрения навязать. У нас ежик в спектакле очень добрый. И белочка тоже. Просто ежику и его друзьям не нравится, что они одну музыку слушают, а белочка – другую. И ежик искренне хочет ей помочь. Но благими намерениями, как известно…
В церкви же – как и в любом другом деле. Ведь если машину начнет чинить человек, который не умеет этого делать, то машина может сломаться и может произойти авария. Так же и человек, пусть и верующий, но не имеющий духовного сана, не имеющий права проповедовать и говорить, как надо делать, будет за это браться – тоже может получиться беда.
Почему ежик? Есть такой жанр – басня. Вы (Ивана) Крылова почитайте. Там такие разговоры есть! Давайте говорить, что Крылов тоже что-то не то написал? У него тоже животные там всюду. О чем эта басня? О том, что мы, миряне, какими бы верующими себя не считали, все равны, все под богом ходим.
Духовенство – это, в основном, профессиональные люди. А мы? Мы – нет. Так какое же мы имеем право говорить друг другу, каким должен быть православный человек?
Мы живем в православном мире, в котором есть православные юристы, православные журналисты и даже православные биологи. Поэтому лично я не вижу ничего страшного в том, что появляется басня о православном ежике и о том, как неумное использование великой идеи, какой является христианство, может привести к самым трагичным последствиям.
– А вам не бывает обидно, что люди не понимают, о чем вы пытаетесь им сказать через сцену? Как сейчас, например, когда вокруг «Ежика» закрутился такой информационный поток.
– Я к этой ситуации отношусь достаточно спокойно, потому что понимаю, что все режут воздух. Я всегда ожидаю отклика от тех, кто сам увидел или увидит спектакль. Я режиссер. Я работаю непосредственно со зрителем. Живым зрителем, который сидит в зале, а не тем, кто сидит в интернете и новости смотрит.
Потому что по факту вышло так – журналисты, исказив факты, сделали горячую новость, а люди кинулись обсуждать, не разбираясь, насколько эта новость соответствует действительности. Реакция, которая возникла, очень показательна. Изначально в прессу дали неверную или небрежную информацию. И чем дальше, тем больше эта информация начала искажаться.
У тех, кто написал первыми, сюжет сказки перевран, и авторство Томскому ТЮЗу приписано. В других источниках писали, что спектакль показывался детям. Но он не показывался детям, он изначально не был рассчитан на детей. Категория зрителей «Песен о Родине» была обозначена «18+». Это были вечерние спектакли, на нем была взрослая аудитория. И никто в процессе не вставал, не выходил и не оскорблялся.
Между тем уже пошла информация (в различных СМИ), что на спектакле в Томске у детей был нервный срыв, родители возмущены, дети работали с психологом и так далее. Но как это могло быть, если ни «Песни о Родине», ни «Ежик» в отдельности в Томске вообще не показывались! Это реакции людей, которые не видели то, о чем они говорят.
И не факт, что каждый из них ознакомился с текстом Майи Кучерской. Они просто копировали информацию, которая показалась им горячей, и продолжали искажать ее дальше и дальше. Что, из-за этого надо как-то беспокоиться? Из-за того, чего не было?
Что до «оскорбленных» новосибирских православных активистов – это очевидная ситуация, когда люди без всякой попытки разобраться захотели по привычке пропиариться на этой искаженной информации. Только вот беда – в «Ежике» реально оскорбляться нечему.
Ни символики религиозной, ни атрибутики, ни обрядов, не крестится никто. И текст Кучерской колкий, но совершенно безобидный. Хотя, конечно, «новосибирские православные активисты против православного ежика» – это хороший сюжет для новой комедии.
Театр – искусство живое. Приходит зритель, смотрит – он твой собеседник, а не статья с искаженной информацией. Я стараюсь представлять своего зрителя человеком разумным, человеком адекватным, человеком с чувством юмора и человеком культурным. Культурный человек – это залог того, что человек адекватен, и не будет обсуждать то, чего не видел.
– В сообщении ТЮЗа говорится, что постановка – личная инициатива ваша и актеров. Каким образом подбирался актерский состав? Были ли какие-то специфические сложности при работе над проектом?
– Я, к слову, не штатный режиссер Томского ТЮЗа. Но к тому моменту, когда сроки выпуска проекта подошли, я находился на постановке в ТЮЗе. Здесь работают несколько ребят, ушедших из Молодежного театра Алтая, мы с ними в прошлом много работали. И было понятно, что с ними будет быстрее эту работу осуществить. И мы с ними это сделали.
Естественно, мы поставили в курс дела руководство. Естественно, показали перед отъездом комнатный прогон – потому что я отлично понимал, что тема важная, и нужно посмотреть, не оскорбит ли она чувства людей. Тех, кто посмотрел, не покоробило. Как не покоробило и зрителей, которые приходили на спектакль (в Новосибирске), и участников спектакля.
Если говорить о сложностях, то мы все люди верующие, у нас с богом свои какие-то индивидуальные отношения. Этот момент для меня был очень важен – чтобы никого не оскорбить. И когда после начала репетиций я понял, что мы этой постановкой никого не оскорбляем, никого не уязвляем – самое главное, нет никакой издевки над религией, над верой, над самим православием – то дальше, если честно, никаких проблем не возникало.
Я сам человек православный. И я, как и православный ежик, не имею права знать точно, как надо жить другому человеку. Никогда в жизни не возьму на себя обязанность проповедовать какие-то религиозные истины.
У меня нет на то духовного образования и права это делать. И ни у кого из простых смертных этого права, по-моему, нет. Нам просто, по-моему, в мире надо жить и пытаться договориться, чтобы всем хорошо было, вне зависимости от того, ежик ты или белочка.
