«Сатисфакция»: Удовлетворение базовых потребностей

Когда нам нравится фильм, спектакль или книга – мы часто не отдаем себе отчета в том, что нам нравится вовсе не фильм, не книга, и уж тем более не спектакль. А нравятся нам предложенные обстоятельства, в которых герой, с которым мы себя отождествляем во время просмотра, выглядит наилучшим, с нашей же точки зрения, образом. Мы любим не кино, а любим себя в кино. Мы любим не литературу, а себя в литературе. Поэтому (за исключением, конечно, откровенно бессвязных непрофессиональных поделок) самыми кассовыми становятся те фильмы и книги, которые удовлетворяют большинство базовых эмоциональных потребностей. То есть, тешат эго большинства мужчин и женщин, живущих на планете Земля. В этом смысле, интересна судьба фильма с говорящим названием «Сатисфакция» (от лат. satis — достаточно и лат. facere — делать, совершать) означает приблизительно удовлетворение; другая версия (от лат. satisfactio — удовлетворение) — удовлетворение за оскорбление чести). Интересно, получат ли мужчины и женщины, пришедшие на фильм с любимцем масс, «добреньким» Гришковцом, это самое удовлетворение в очередной раз? Смотря какое. Смотря какое из значений слова «сатисфакция» имеют в виду создатели фильма. Среднестатистический любитель творчества Гришковца до недавнего времени был похож на наркомана – он послушно принимал очередную дозу словесного допинга. Еще бы, ведь приятней говорить себе «я хороший», чем ежедневно понимать, что ты все-таки не так уж и хорош. А в чем и хорош – так это в умении обманывать себя любимого. Вот в этом-то мы все мастера! Но после «Асфальта» «хороший» герой писателя Гришковца вдруг окончательно перестал быть «хорошим». Однако аудитория продолжала его воспринимать именно в этом ключе. Видимо, по инерции. Наверное, поэтому и должна была родиться «Сатисфакция» - история, в которой в принципе нет хороших и нет ничего хорошего. Потому что все плохие и все плохо. Живут себе два мерзавца. Один мерзавец побогаче: он начальник, у него есть любимая жена (четвертая), некоторое количество не менее любимых детей и играет его Гришковец. Другой – подчиненный, победнее, и играет его мало кому известный актер Денис Бургазлиев. У этого вообще никого нет. Хотя, нет, есть любовница. И она, по странному стечению обстоятельств, конечно же, жена первого мерзавца. Понятно, что тот, кто побогаче – он же и умнее. Поэтому у «умницы» возникает желание побеситься с жиру – вызвать своего «противника» на алкогольную дуэль. Поражение засчитывается тому, кто первый «отключится» или…. «блеванет». Пьют, разумеется, по правилам, за соблюдением которых следят «секунданты». В правила включен заранее подготовленный список тем. Под обсуждение попадают темы первых денег, дружбы, детей, одиночества. Тот, кто «отключится» последним, может получить «козырную» даму и миллион долларов в чемодане. Но сначала необходимо прилюдно «обнажиться» – перед собутыльником. И перед зрителями заодно. Смотришь, – а мужики-то голые. Мужики – крупным планом на экране, прикрывшись фиговыми листочками имен своих персонажей. Потому что, большей частью, фильм представляет собой беседу двух соперников – собутыльников. Кажется, и нет в этом ничего нового. Любование собственным ничтожеством характерно и для персонажей и почитателей таланта, например, Алексея Иванова. Иванов тянет читателя за ниточку, характерную для интеллигентного человека, привыкшего «грешить и каяться». Интеллигентный человек, как правило, упивается самобичеванием, и потому любит читать Иванова. Другой крен – прилепинское самооблизование: «жизнь – подарок Бога, я – сын Бога, а значит уже молодец, ты тоже молодец, и все мы молодцы, кроме правительства и верьте только мне, потому что только я один здесь говорю правду». Прилепина любят те, кому необходим вожак. Возможно, это вообще такое «веяние времени» в современной литературе – своеобразная «кухонная» мужская псевдорефлексия. Это понятно – повыть на луну в компании собутыльников человеку приятней, чем реально попробовать разобраться в том, почему он такой, и, в конце концов, перестать быть тем героем, каких в детстве презирал и за людей не считал. Впрочем, зачем? Если можно просто сначала «повыть», а затем одобрительно похлопать друг друга по плечу? Скажем, в том же (безусловно, кассовом!) фильме «О чем говорят мужчины», все так и закончилось - пустыми разговорами. Этих мужиков послушаешь – честное слово, хуже баб. В «Сатисфакции», вроде бы, тоже разговоры. Только вот пустыми их назвать сложно. Фильм молодого иркутского режиссера-дебютанта Анны Матисон, конечно, можно было бы назвать полуторачасовой рекламой водке «Байкал», если бы после просмотра не хотелось бы неудержимо «почиститься». Проблема только в том, что «первый, кто блеванет – проиграл». «Сатисфакция» – это своеобразное рвотное. Правда, не все любят принимать рвотное перед тем, как собираются отравиться в очередной раз в теплой дружеской компании. Но, как известно, эффекта «вертолетов» можно достичь и методом упорного смешивания напитков. Видимо, по этой причине кассу «Сатисфакция» все-таки может не собрать. Хотя, чем черт не шутит? Может быть, мы все уже здесь настолько «перепились», что возьмем все сразу, да и побежим за удовлетворением рвотных позывов? - Люди моего поколения не могли быть изначально богатыми, - сказал Гришковец перед премьерой фильма в Кино-Сити. - Мы ходили в один детский садик, учились в одних университетах, служили в одной армии. А потом, с нами что-то случилось… и то, что случилось, мне не нравится. Зарабатывая деньги в девяностые годы, мы упустили огромное количество необходимых знаний и навыков: умение любить, умение воспитывать детей, умение дружить… Мне кажется, богатые страшно одиноки. Не знаю – плачут они или нет? Но знаю точно, что этот фильм точно не про богатых. И совершенно не для них.