25 февраля, на следующий день после начала спецоперации на Украине, министр промышленности РФ Денис Мантуров отправился в РАНХиГС, чтобы представить свою диссертацию к защите. Объявление об этом размещено на сайте образовательной организации.
Тема докторской диссертации российского министра «Теория и практика разработки и реализации новой модели промышленной политики». На 582 страницах, включая приложения, автор развивает мысль о том, что задачи социально-экономического развития страны требуют новой модели реализации государственной промышленной политики, сформированной с учетом российского и мирового опыта.
В Заключении РАНХиГС к диссертации говорится, что «новизна исследования заключается в разработке теоретических положений и обосновании рекомендаций по созданию новой модели долгосрочной промышленной политики на основе комплексного авторского исследования основных этапов и подходов к реализации промышленной политики в Российской Федерации в течение тридцати последних лет, а также – оценки возможностей применения в российских условиях передового зарубежного опыта».
При этом возникает вопрос, кому соискатель собрался что-то «рекомендовать», если он сам уже 9 лет является министром промышленности. Было бы логичней представить в ученый совет диссертацию не о «возможностях» и «разработке теоретических рекомендаций», а о реальном опыте их внедрения, о конкретных достижениях и практических результатах, которых добился соискатель, отвечая за «создание новой модели долгосрочной промышленной политики».
Однако ничего этого в диссертации не представлено, как и в реальной жизни отсутствует какая бы то ни была «промышленная политика» в России.
Впрочем, судя по тексту диссертации, пока она готовилась, ситуация коренным образом изменилась и работа не только потеряла свою актуальность, но и стала противоречить нынешней государственной политике.
Так, согласно Заключению РАНХиГС, Денис Мантуров представил один из результатов своих теоретических изысканий: в качестве одного из ключевых направлений адаптации зарубежного опыта к российским условиям он рекомендует отказаться «от прямого финансового стимулирования национальных компаний в пользу подстройки протекционистских мер на основе непрямых инструментов поддержки национальной промышленности».
По нынешним временам этот вывод выглядит как предательство национальных интересов. Мантуров, как министр промышленности, получил прямое указание российского президента в условиях санкционного давления и шантажа того самого «зарубежного опыта» разработать именно «протекционистские меры на основе непрямых инструментов поддержки национальной промышленности».
Получается, что теоретик Мантуров говорит одно, а практик-министр делает совершенно обратное.
Впрочем, после ознакомления с текстом диссертации министра становится понятно, почему российская промышленность оказалась в таком глубочайшем кризисе, ведь человек, отвечающий за ее развитие, был ярым противником любых протекционистских мер по отношению к национальной промышленности. Вероятно, поэтому Россия осталась без своей авиаотрасли и отечественных самолетов, без своего станкостроения, лекарств, и даже без офисной бумаги.
На сайте РАНХиГС отсутствует информация о дате защиты диссертации. Возможно, это связано с тем, что автор понимает несвоевременность этого мероприятия. Но, скорее всего, дело в другом. Все научные изыскания соискателя полностью утратили актуальность, теоретическую и практическую ценность в кардинально изменившихся условиях. Сейчас для развития промышленной политики применяются зачастую прямо противоположные меры, чем те, которые рекомендует автор.
25 февраля, на следующий день после начала спецоперации на Украине, министр промышленности РФ Денис Мантуров отправился в РАНХиГС, чтобы представить свою диссертацию к защите. Объявление об этом размещено на сайте образовательной организации.
Тема докторской диссертации российского министра «Теория и практика разработки и реализации новой модели промышленной политики». На 582 страницах, включая приложения, автор развивает мысль о том, что задачи социально-экономического развития страны требуют новой модели реализации государственной промышленной политики, сформированной с учетом российского и мирового опыта.
В Заключении РАНХиГС к диссертации говорится, что «новизна исследования заключается в разработке теоретических положений и обосновании рекомендаций по созданию новой модели долгосрочной промышленной политики на основе комплексного авторского исследования основных этапов и подходов к реализации промышленной политики в Российской Федерации в течение тридцати последних лет, а также – оценки возможностей применения в российских условиях передового зарубежного опыта».
При этом возникает вопрос, кому соискатель собрался что-то «рекомендовать», если он сам уже 9 лет является министром промышленности. Было бы логичней представить в ученый совет диссертацию не о «возможностях» и «разработке теоретических рекомендаций», а о реальном опыте их внедрения, о конкретных достижениях и практических результатах, которых добился соискатель, отвечая за «создание новой модели долгосрочной промышленной политики».
Однако ничего этого в диссертации не представлено, как и в реальной жизни отсутствует какая бы то ни была «промышленная политика» в России.
Впрочем, судя по тексту диссертации, пока она готовилась, ситуация коренным образом изменилась и работа не только потеряла свою актуальность, но и стала противоречить нынешней государственной политике.
Так, согласно Заключению РАНХиГС, Денис Мантуров представил один из результатов своих теоретических изысканий: в качестве одного из ключевых направлений адаптации зарубежного опыта к российским условиям он рекомендует отказаться «от прямого финансового стимулирования национальных компаний в пользу подстройки протекционистских мер на основе непрямых инструментов поддержки национальной промышленности».
По нынешним временам этот вывод выглядит как предательство национальных интересов. Мантуров, как министр промышленности, получил прямое указание российского президента в условиях санкционного давления и шантажа того самого «зарубежного опыта» разработать именно «протекционистские меры на основе непрямых инструментов поддержки национальной промышленности».
Получается, что теоретик Мантуров говорит одно, а практик-министр делает совершенно обратное.
Впрочем, после ознакомления с текстом диссертации министра становится понятно, почему российская промышленность оказалась в таком глубочайшем кризисе, ведь человек, отвечающий за ее развитие, был ярым противником любых протекционистских мер по отношению к национальной промышленности. Вероятно, поэтому Россия осталась без своей авиаотрасли и отечественных самолетов, без своего станкостроения, лекарств, и даже без офисной бумаги.
На сайте РАНХиГС отсутствует информация о дате защиты диссертации. Возможно, это связано с тем, что автор понимает несвоевременность этого мероприятия. Но, скорее всего, дело в другом. Все научные изыскания соискателя полностью утратили актуальность, теоретическую и практическую ценность в кардинально изменившихся условиях. Сейчас для развития промышленной политики применяются зачастую прямо противоположные меры, чем те, которые рекомендует автор.
