– Собственно, проблема существует давно, но особенно остро она встает с принятием нового закона об образовании. Дело в том, что закон впервые формулирует и закрепляет правовые статусы всех субъектов образовательного процесса. Но механизма согласования интересов субъектов, разрешения возникающих конфликтов он не предлагает.

Мы провели 14 фокус-групп: молодые учителя, педагоги сельских и городских школ, руководители образовательных учреждений, ученики и их родители. И обнаружили удивительную вещь: мнения участников процесса о том, как, по каким критериям оценивать эффективность образования, не совпадают вообще. С некоторыми оговорками в качестве такого критерия учащиеся и педагоги еще готовы принять ЕГЭ (при том, что родители его полностью отвергают). Но это один из немногих пунктов, в котором мнения разных групп хотя бы отчасти сходятся. Дальше – сплошные несовпадения.

К примеру, школьники выступают за то, чтобы оценивать не только их учебные успехи, но и участие во внепрограммных мероприятиях. То есть, их интересы и требования к образованию выходят за рамки образовательного стандарта. Кроме того, для них оказались очень важны коммуникативные навыки. Современные подростки понимают: если человек «обучен» эффективным моделям коммуникации, он всегда может получить знания, которых ему не хватает. А в целом учащиеся считают, что оценка должна быть комплексной, чтобы учитывались и знания, и поведение, и общественная активность, и участие в проектной деятельности… Категория «качество образования» для них синонимична понятию «жизненный успех». Они предлагают выработать такие критерии, которые бы более-менее достоверно оценивали индивидуальную способность каждого в достижении «успеха».

Что касается родителей, то мы вынуждены признать: нынешние мамы и папы не в силах адекватно оценить не только качество образования, но и способности своих детей. Как правило, оценка потенциала собственного ребенка сильно завышена, а это ведет и к необоснованным требованиям по отношению к школе. Поэтому, делая вывод об учебном заведении, родители ориентируются на формальные успехи его выпускников: чем больше вчерашних 11-классников поступает в МГУ и МГИМО (а еще лучше – в Оксфорд и Кембридж), тем достойнее выглядит в их глазах школа. И этот сконструированный «образ» учебного заведения они во многом проецируют на своих детей.

Важным показателем качества образования родители считают способность детей усваивать знания, выходящие за рамки стандарта, и особенно подчеркивают наличие интереса школьников к учебе. Хотя для самих учащихся последнее вообще не имеет значения. Как пояснил один старшеклассник: «Я терпеть не могу физику, но собираюсь поступать в медуниверситет, поэтому должен знать этот предмет».

Когда интересы и мотивация участников процесса настолько не совпадают, это становится потенциальным источником конфликта. В такой ситуации особенно актуальна задача выработки неких объективных критериев для оценки работы каждого образовательного учреждения и конкретного педагога. Неслучайно сейчас заговорили об эффективном контракте, неслучайно в педагогическом сообществе идет обсуждение проектов профессиональных стандартов.

И мы задали учителям вопрос: какие критерии оценки качества своего труда вы готовы принять? Что должно быть отражено в вашем контракте? Оказалось, что, по мнению наших педагогов, «квалифицированный учитель» – это значит «любящий детей», «доступно объясняющий материал», «уважающий детей», «знающий проблемы современной молодежи». При этом они признавали: оценить или измерить это невозможно. Единственное рациональное предложение, которое поддержали практически все, – это контроль знаний учащихся на входе и выходе. Если школьник в начале восьмого класса набрал в тесте по химии 30 баллов, а по окончании – уже 50, то эта разница пойдет педагогу в плюс и может быть монетизирована.

Интересно было выслушать претензии, пожелания и конкретные предложения учителей – участников фокус-групп. Начать с того, что школьные педагоги категорически недовольны существующей ныне системой методического сопровождения. Повышение квалификации раз в пять лет – сегодня этого уже мало. Потому что в наше время каждый день приходится сталкиваться с вопросами, на которые не найдешь ответа в учебниках по педагогике. К примеру, появилась в Интернете новая игра, которая захватила умы школьников. «Как к этому относиться? Как на это реагировать? – спрашивают учителя. – Мы не знаем. Нам нужна консультация специалиста. А ее негде получить».

Второй блок вопросов касается материального обеспечения школ. Педагоги настаивают на том, чтобы в контракте были обязательно прописаны условия труда. Если от учителя требуют усвоения школьниками программы, то для этого должна быть соответствующая инфраструктура. «Мне приходится объяснять на пальцах, показывать на картинках – ребята, смотрите, здесь изображен вот такой прибор, он работает так-то и так-то. Потому что приборов, пособий, мультимедиа нет», – жаловался учитель из сельской школы.

А одна из директоров обратила внимание на роль учредителя в образовательном процессе: «Пусть мне учредитель объяснит, кого сегодня нужно готовить школе, учитывая потребности, стратегию развития данной территории. Сейчас мы на уроках труда делаем табуретки – точно так же, как делали 50 лет назад. Если мне скажут, что скоро в районе появится завод по сборке эппловских компьютеров, мы на уроках труда будем учиться собирать с детишками ПК. Но нам наш учредитель не ставит никаких задач».

И еще один очень важный момент, о котором говорили все взрослые участники фокус-групп. Это ответственность родителей. Сегодня родители за своих детей перед школой в принципе не отвечают. Скажу больше – они вообще не желают принимать участия в образовательном процессе. Роль родителя сводится к тому, чтобы ребенка накормить, одеть и спросить – даже не проконтролировать, а просто спросить, – сделал ли он уроки. Директор одной из школ привела пример «из жизни». У нее есть хоккейная коробка, удалось собрать некую сумму денег, со своей стороны материальную поддержку обещал муниципалитет. Чтобы залить каток и оборудовать площадку, требовалась помощь родителей – либо деньгами, по 200 рублей, либо личным участием. У директора были грандиозные планы: она предлагала проводить соревнования между классами, чтобы в одной команде играли дети и их родители. Ничего не вышло. Идея не вызвала никакого интереса. Никто не хотел тратить личное время на «общественных» работах. Да и отцов, желающих сыграть в хоккей вместе со своими сыновьями, тоже не нашлось.

Между тем претензии, которые сами родители предъявляют школе и учителям, выходят за рамки родительской компетенции. Мамы с папами хотят, чтобы педагоги не только давали их детям знания, но и «формировали у них морально-нравственные качества». Далее среди родительских оценок качества образования: «желание ребенка идти в школу», «самоорганизация ребенка», «ответственность учителя за детей», «регулярное информирование об успехах ребенка». И наконец – «учитель должен работать с родителями». Заметьте: не любящие мама с папой приходят в школу поинтересоваться – как там учится и ведет себя наше чадо, а классный руководитель сам бежит к ним с отчетом.

Кроме того, родители хотели бы внести в эффективный контракт «кругозор учителя», «формирование у ребенка общего взгляда и мировоззрения», «индивидуальный подход с прицелом на профориентацию». Получается, что мамы и папы пытаются полностью переложить свои функции на школу. Ну и завершают перечень требований прописанный в контракте дресс-код и непременное участие родительской общественности в оценке квалификации учителей – в конце года по итогам выполнения контракта.

В результате что мы имеем? С одной стороны, учителя изо всех сил стараются отделиться, дистанцироваться от учеников и родителей, прикрываясь формальными показателями и настаивая на сакральности своей профессии – мол, только нам ведомо, чему и как надо учить. С другой стороны, родители перекладывают всю ответственность на школу, не желая принимать участия не только в образовательном процессе, но и вообще в воспитании собственных детей. И наконец – дети. Дети живут сами по себе, сами, путаясь и совершая ошибки, пытаются во всем разобраться и, начиная со старшей школы, ориентируются на выбор собственного жизненного пути.

Вот такая ситуация сложилась у нас в образовании. И проблема не в недостаточно совершенных методиках, не в поиске новых технологий, не в отсутствии современного оборудования. Основная проблема в том, что три участника одного образовательного процесса сегодня разделены разными интересами и, как лебедь, рак да щука, тянут школу в разные стороны.

Да, мы живем в сложно дифференцированном обществе. И школа оказалась в перекрестье этих дифференцированных интересов, разных профессиональных практик, многообразных форм общественного сознания. При этом мы упорно продолжаем реформировать содержательные моменты образования, «забывая» об управленческих, организационных механизмах. Но только применяя управленческие решения, можно сегодня консолидировать участников образовательного процесса, согласовать их действия и направить в некое общее русло.