В России планируют в ближайшие годы увеличить роль новых показателей научных достижений, которые будут ориентировать на умение превращать идею в продукт, технологию или сервис.
Министр науки и высшего образования Российской Федерации Валерий Фальков, отвечая на вопрос: «Как можно обеспечить технологический суверенитет России?», в рамках проходившего в Новосибирске «Технопрома-2023», подчеркнул, что понятие технологического суверенитета «интегральное», а потому «нет одного универсального решения, следуя которому можно в короткий срок достигнуть заявленной цели».
«Невозможно построить Сибирский кольцевой источник фотонов и на этом успокоиться, сказав, что обеспечили технологический суверенитет. Хотя справедливости ради надо отметить, что сама постановка задачи, ее выполнение силами отечественных научных институтов и университетов, коллективами, которые расположены в разных регионах страны, в том числе многие из них – в Сибири, на мой взгляд, красноречиво свидетельствует о том, что для нас эта задача решаема. Небольшое количество стран способны себе поставить сегодня задачу, допустим, сделать источник синхротронного излучения четвертого поколения, или 4+, как замахнулись наши коллеги из Сибири. Что касается политики, которую проводит министерство, то мой ответ будет следующим: необходимо двигаться одновременно по нескольким направлениям для того, чтобы в полной мере технологический суверенитет достигнуть», – заявил Фальков.
Он обратил внимание на ряд ключевых изменений, которые необходимы для обеспечения технологического суверенитета страны.
«Два частных проекта. Первый проект – это передовые инженерные школы. И здесь достаточно простая задача, которую мы планируем решить: подготовка кадров, подготовка инженеров новой формации и формирование в наших университетах новых моделей инженерного образования. Об этом давно говорится, но предпосылки очевидны. Сама инженерия, как понятие, с середины 20-го века сильно изменилась. Сегодня сама инженерия, как минимум, в трех ипостасях может рассматриваться. Наряду с классической инженерией, в 21-м веке важное значение приобрела программная инженерия или инженерия в области IT. Она, в свою очередь, соединилась с классической инженерией. И поэтому неслучайно при отборе передовых инженерных школ уже сложно провести границу между собственно цифровой составляющей и теми классическими продуктами или технологиями, которые будут изготовлены. В дополнение к этому в 21-м веке особую роль стала играть инженерия живых систем. И есть генно-инженерные технологии – та инженерия, которая 30 лет назад не воспринималась как инженерия вообще», – пояснил Фальков.
При этом министр науки и высшего образования отметил, что сегодня в России исходят из того, что наличие передовых инженеров не достаточно для обеспечения технологического суверенитета.
«Инженеры реально меняют мир к лучшему, они все вокруг нас меняют, создают сложные технические системы. Но мир устроен так, что без предпринимателей нам не решить те задачи, о которых мы сегодня говорим. Потому что предприниматель отвечает за то, чтобы сделать экономически рентабельным разработки инженеров, соединить разные технологии, зачастую созданные разными исследовательскими командами и вывести их на рынок. Я имею ввиду технологическое предпринимательство. Мир, который нас меняет, очень часто приводят в пример гаджеты, – это яркий пример технологического предпринимательства. А люди, которые их так или иначе создали, далеко не всегда были учеными или даже инженерами. Это особого типа призвание. Понимая, что в мире 25 % инновационных предприятий создается студентами и преподавателями в университетах или вокруг университетов, мы наряду с передовыми инженерными школами, запустили платформу университетского технологического предпринимательства», – рассказал Валерий Фальков.
По его словам, у молодежи появится возможность «поверх профессиональной специализации раскрыть свой талант». Для этого есть возможность продиагностировать всех желающих.
«Очевидно, что многие будут не успешны. Так устроена эта сфера деятельности. Но часть из тех, кто пройдет, они, возможно, создадут уникальную компетенцию, или технологию, или продукт, или сервис, которые кардинально изменят нашу жизнь», – уверен Фальков.
Он подчеркнул, что «обеспечение технологического суверенитета в полном смысле не мыслимо без работы с двумя крупными институциональными равновеликими, равноценными объектами».
«В каком-то смысле это два сектора, которые между собой конкурируют, но лучше, если бы они взаимодополняли друг друга: это университетский сектор, в котором есть наука, и это научный сектор, представленный научными организациями. В России этот сектор исторически и был сосредоточением большой фундаментальной науки и основной прикладной науки», – отметил Валерий Фальков.
Что касается университетов, то по словам главы Миннауки, есть очень простая задумка.
«Любой университет – это идея и физический облик. Можно сколько угодно говорить о качестве образования, но если у вас нет лабораторий, аудиторий, современной библиотеки и много еще чего, то, конечно, вы будете не конкурентоспособным. И в этой связи мы соединили программу «Приоритет-2030» и программу создания кампусов. И сейчас это одна из востребованных программ – 40 заявок. Одно можно сказать, и я считаю, что это принципиально важно: мы не строим стены в отрыве от представлений университетов. Должна быть гармония в изменениях и того, где будут учиться студенты, и тех, кто будет их учить, и как модель образования изменится», – уверил он.
Дискуссия сегодня ведется, по словам Фалькова, и по теме будущего научных организаций. Есть мнение, что научно-исследовательские организации в современном мире неизбежно должны сделать шаг вперед и перейти в модель «НИИ 2.0». И существенным элементом изменения модели научной организации будет работа с государственным заданием. Валерий Фальков считает, что в идеале государственное задание должно приходить извне, при этом оно должно учитывать традиции и особенности научных организаций. Но главное – это умение превращать идеи в продукты, технологии и сервис.
«И вся наша государственная политика сегодня, так нам формулируют задачу правительство и бизнес, – это создать инструмент поддержки, дать возможность талантливым людям в университетах и научных организациях превращать быстро свои идеи, заделы, наработки, прототипы в технологии, продукты и сервисы. То есть, масштабировать их, чтобы они меняли жизнь к лучшему», – сказал он.
Наряду с этим есть отдельная задача – изменение системы оценки работы исследователей. Здесь сложность, по словам Фалькова, состоит в том, что невозможно в одночасье отказаться от всего того, что последние 15-20 лет определяло работу больших коллективов и позволяло решать актуальные задачи: повышать эффективность работы исследователей, привлекать большое количество молодежи, сближать исследователей с индустрией. И в новой системе оценки наукометрию убрать полностью нельзя, так как она внутренне присуща любому исследователю, который хочет продвигать свои идеи и стремится быть признанным.
«Но мы в любом случае исходим из того, что наука интернациональна. Правда, у каждого исследователя есть своя родина. И в этом смысле привычные форматы доведения результатов научных исследований, такие как публикации научных статей и издание монографий, должны остаться. Но роль этого показателя должна снизиться. При этом увеличится роль новых показателей, которые будут нас ориентировать на умение превращать идею в продукт, технологию и сервис. И это будет большой сдвиг в сторону того, чтобы вся наша огромная многотысячная армия (а у нас 400 тысяч исследователей, Россия занимает одно из ведущих мест в мире по количеству исследователей и разработчиков, по количеству инженеров) приблизила нас к той цели, о которой мы говорим – стать научно-технологически независимой державой», – подытожил Валерий Фальков.
Министр науки и высшего образования Российской Федерации Валерий Фальков, отвечая на вопрос: «Как можно обеспечить технологический суверенитет России?», в рамках проходившего в Новосибирске «Технопрома-2023», подчеркнул, что понятие технологического суверенитета «интегральное», а потому «нет одного универсального решения, следуя которому можно в короткий срок достигнуть заявленной цели».
«Невозможно построить Сибирский кольцевой источник фотонов и на этом успокоиться, сказав, что обеспечили технологический суверенитет. Хотя справедливости ради надо отметить, что сама постановка задачи, ее выполнение силами отечественных научных институтов и университетов, коллективами, которые расположены в разных регионах страны, в том числе многие из них – в Сибири, на мой взгляд, красноречиво свидетельствует о том, что для нас эта задача решаема. Небольшое количество стран способны себе поставить сегодня задачу, допустим, сделать источник синхротронного излучения четвертого поколения, или 4+, как замахнулись наши коллеги из Сибири. Что касается политики, которую проводит министерство, то мой ответ будет следующим: необходимо двигаться одновременно по нескольким направлениям для того, чтобы в полной мере технологический суверенитет достигнуть», – заявил Фальков.
Он обратил внимание на ряд ключевых изменений, которые необходимы для обеспечения технологического суверенитета страны.
«Два частных проекта. Первый проект – это передовые инженерные школы. И здесь достаточно простая задача, которую мы планируем решить: подготовка кадров, подготовка инженеров новой формации и формирование в наших университетах новых моделей инженерного образования. Об этом давно говорится, но предпосылки очевидны. Сама инженерия, как понятие, с середины 20-го века сильно изменилась. Сегодня сама инженерия, как минимум, в трех ипостасях может рассматриваться. Наряду с классической инженерией, в 21-м веке важное значение приобрела программная инженерия или инженерия в области IT. Она, в свою очередь, соединилась с классической инженерией. И поэтому неслучайно при отборе передовых инженерных школ уже сложно провести границу между собственно цифровой составляющей и теми классическими продуктами или технологиями, которые будут изготовлены. В дополнение к этому в 21-м веке особую роль стала играть инженерия живых систем. И есть генно-инженерные технологии – та инженерия, которая 30 лет назад не воспринималась как инженерия вообще», – пояснил Фальков.
При этом министр науки и высшего образования отметил, что сегодня в России исходят из того, что наличие передовых инженеров не достаточно для обеспечения технологического суверенитета.
«Инженеры реально меняют мир к лучшему, они все вокруг нас меняют, создают сложные технические системы. Но мир устроен так, что без предпринимателей нам не решить те задачи, о которых мы сегодня говорим. Потому что предприниматель отвечает за то, чтобы сделать экономически рентабельным разработки инженеров, соединить разные технологии, зачастую созданные разными исследовательскими командами и вывести их на рынок. Я имею ввиду технологическое предпринимательство. Мир, который нас меняет, очень часто приводят в пример гаджеты, – это яркий пример технологического предпринимательства. А люди, которые их так или иначе создали, далеко не всегда были учеными или даже инженерами. Это особого типа призвание. Понимая, что в мире 25 % инновационных предприятий создается студентами и преподавателями в университетах или вокруг университетов, мы наряду с передовыми инженерными школами, запустили платформу университетского технологического предпринимательства», – рассказал Валерий Фальков.
По его словам, у молодежи появится возможность «поверх профессиональной специализации раскрыть свой талант». Для этого есть возможность продиагностировать всех желающих.
«Очевидно, что многие будут не успешны. Так устроена эта сфера деятельности. Но часть из тех, кто пройдет, они, возможно, создадут уникальную компетенцию, или технологию, или продукт, или сервис, которые кардинально изменят нашу жизнь», – уверен Фальков.
Он подчеркнул, что «обеспечение технологического суверенитета в полном смысле не мыслимо без работы с двумя крупными институциональными равновеликими, равноценными объектами».
«В каком-то смысле это два сектора, которые между собой конкурируют, но лучше, если бы они взаимодополняли друг друга: это университетский сектор, в котором есть наука, и это научный сектор, представленный научными организациями. В России этот сектор исторически и был сосредоточением большой фундаментальной науки и основной прикладной науки», – отметил Валерий Фальков.
Что касается университетов, то по словам главы Миннауки, есть очень простая задумка.
«Любой университет – это идея и физический облик. Можно сколько угодно говорить о качестве образования, но если у вас нет лабораторий, аудиторий, современной библиотеки и много еще чего, то, конечно, вы будете не конкурентоспособным. И в этой связи мы соединили программу «Приоритет-2030» и программу создания кампусов. И сейчас это одна из востребованных программ – 40 заявок. Одно можно сказать, и я считаю, что это принципиально важно: мы не строим стены в отрыве от представлений университетов. Должна быть гармония в изменениях и того, где будут учиться студенты, и тех, кто будет их учить, и как модель образования изменится», – уверил он.
Дискуссия сегодня ведется, по словам Фалькова, и по теме будущего научных организаций. Есть мнение, что научно-исследовательские организации в современном мире неизбежно должны сделать шаг вперед и перейти в модель «НИИ 2.0». И существенным элементом изменения модели научной организации будет работа с государственным заданием. Валерий Фальков считает, что в идеале государственное задание должно приходить извне, при этом оно должно учитывать традиции и особенности научных организаций. Но главное – это умение превращать идеи в продукты, технологии и сервис.
«И вся наша государственная политика сегодня, так нам формулируют задачу правительство и бизнес, – это создать инструмент поддержки, дать возможность талантливым людям в университетах и научных организациях превращать быстро свои идеи, заделы, наработки, прототипы в технологии, продукты и сервисы. То есть, масштабировать их, чтобы они меняли жизнь к лучшему», – сказал он.
Наряду с этим есть отдельная задача – изменение системы оценки работы исследователей. Здесь сложность, по словам Фалькова, состоит в том, что невозможно в одночасье отказаться от всего того, что последние 15-20 лет определяло работу больших коллективов и позволяло решать актуальные задачи: повышать эффективность работы исследователей, привлекать большое количество молодежи, сближать исследователей с индустрией. И в новой системе оценки наукометрию убрать полностью нельзя, так как она внутренне присуща любому исследователю, который хочет продвигать свои идеи и стремится быть признанным.
«Но мы в любом случае исходим из того, что наука интернациональна. Правда, у каждого исследователя есть своя родина. И в этом смысле привычные форматы доведения результатов научных исследований, такие как публикации научных статей и издание монографий, должны остаться. Но роль этого показателя должна снизиться. При этом увеличится роль новых показателей, которые будут нас ориентировать на умение превращать идею в продукт, технологию и сервис. И это будет большой сдвиг в сторону того, чтобы вся наша огромная многотысячная армия (а у нас 400 тысяч исследователей, Россия занимает одно из ведущих мест в мире по количеству исследователей и разработчиков, по количеству инженеров) приблизила нас к той цели, о которой мы говорим – стать научно-технологически независимой державой», – подытожил Валерий Фальков.
