Портал Сибкрай.ru публикует размышления ученого.
В своем ежегодном послании федеральному собранию Владимир Владимирович Путин в 2013 году сказал, что подъем Сибири и Дальнего Востока – это должно быть главным стратегическим национальным приоритетом страны на весь XXI век. Но когда мы говорим о востоке страны, мы прекрасно понимаем, что есть, по сути дела, три пространственных вектора. Прежде всего, это северный вектор, Север и Арктика нашей страны, как зона таких особых стратегических интересов. Второй вектор, собственно восточный – Дальний Восток и часть Восточной Сибири, как такой географический ареал тех пространственных приоритетов, которые артикулированы нашей верховной властью в последнее время. И, наконец, вот этот – Центрально-Сибирский вектор развития Южно-Сибирского и Центрально-Сибирского мезорегиона, как основа новой индустриализации всего Востока страны.
Однако речь не идет, как мы полагали, о комплексном, социально-ориентированном, устойчивом развитии восточной территории, а речь идет о банальном проникновении крупных сырьевых корпораций на новые рынки востока. Практически нет социальных, инфраструктурных проектов, ничего не говорится о малом и среднем бизнесе.. Недавно прозвучала инициатива о выделении каждому желающему на Дальнем Востоке по одному гектару земли. Мы, вроде, пытаемся повторить то, что наш знаменитый Столыпин сделал в царское время. Да ничего, господа, не получится у вас в этом направлении. Земля-то там есть. Но нет инфраструктуры, нет техники, нет ничего фактически. А расчеты показывают, что нормально, рентабельно здесь можно чего-то достигнуть, если будет задействовано, ну, пятьдесят гектаров, но никак не один.
Последние события заставляют очень усомниться и насчет целесообразности северо-арктического и восточного вектора. Уже сейчас очевидно, что при нынешних ценах на энергоносителе все шельфовые проекты становятся абсолютно убыточными. А с другой стороны, мы прекрасно знаем, что под санкционные ограничения попадают основные, так сказать, западные партнеры, на которых мы могли бы рассчитывать в получении новых технологий, с помощью которых мы будем добывать нефть и газ на севере и в Арктике.
Когда правительство заговорило о территориях опережающего развития, мы ждали, что в этом списке окажутся сибирские регионы. Сначала предполагалось, что таких территорий на востоке страны будет 16. Оказалось, на территории Сибири – ни одной. Сейчас их уже сократили до четырех, и вряд ли они будут реализованы даже в этом объеме.
События последнего времени заставляют серьезно усомниться в том, что вот этот замечательный лозунг – перемещение производства на восток страны – свидетельствует о новой индустриализации Сибири. Совсем недавно мы в Новосибирске обсуждали концепцию программы реиндустриализации области, и в каждом втором выступлении фактически звучало: «мы должны обратиться к федеральному центру, получить финансирование» на такое развитие индустрии. Получим ли мы финансирование в рамках таких жестоких условий, в которых мы сейчас находимся? Хватит ли у государства денег на развитие всего восточного региона? Вряд ли.
Поэтому мы должны особое внимание обратить на наш мезорегион – Центрально-Сибирский, где сформированы фактически все институты развития, ряд территорий показывает устойчивый рост. И поэтому, когда мы сейчас должны говорить о новой модели, о новом экономическом маневре, в эти очень непростые времена, мы должны прекрасно и трезво ценить наши возможности, в том числе, и посмотреть на те преимущества, которые у нас есть.
Когда мы восемь лет назад разрабатывали стратегию Новосибирской области, звучали идеи кластерной политики, парковой идеологии. Тогда до конца не было понятно, что это такое. А сейчас мы абсолютные лидеры на востоке страны по развитию реальной парковой и технологии, и идеологии, и практики. Ни один из регионов с нами здесь не сравнится, как бы мы сами к себе критично не относились. Поэтому мы серьезно можем говорить о формировании в нашем мезорегионе нового центра экономической активности всего государства, но при этом мы должны трезво оценивать, что нам государство здесь может и должно дать. Но нам следует честно признать, что мы должны исповедовать и реализовывать модель опоры собственной силы, и наши возможности весьма неплохи.
Я сознаюсь, что некоторое время назад я достаточно скептически смотрел на некоторые инициативы, которые мы на уровне мэрии реализовывали – создавали советы, «подсоветы», рабочие группы… Ну, а сейчас понимаешь, что это было абсолютно правильно сделано, фактически в нашем регионе начала потихоньку вызревать модель реализации так называемого общественного, публичного управления. Не просто государственного управления, когда всем управляет государство и только всех по ранжиру строит и говорит, что им нужно делать. То есть управление обществом вместе с обществом. Мы должны как раз это использовать, и такой потенциал у нас есть, это на самом деле, серьезное экспертное сообщество, и серьезный социум. Мы можем честно признать, что у нас относительно минимизированы политические, социальные, экологические, демографические, этнические риски. Центр Сибири сейчас становится одним из наиболее потенциально устойчивых центров нашей страны.
Когда мы говорим о реиндустриализации – замечательно, вроде новый взгляд на промышленность, но не только о промышленности нужно говорить... Вспоминаю опыт Питтсбурга, в довоенное время, это был главный сталелитейный центр мира, там книги об этом знаменитые американские писатели писали. После войны они полностью проиграли японцам, упустили новые технологии, и эта территория встала перед вызовом, что делать дальше: либо производить эту новую реиндустриализацию на базе этой сталелитейной промышленности, либо выбрать новый путь. Они выбрали путь. И сейчас Питтсбург стал одним из наиболее благоприятных для проживания крупных городов Соединенных Штатов. Почему? Они сориентировались на высокотехнологичные услуги, в первую очередь – медицинские: там мощнейшая медицинская наука, сильнейшие госпитали, там штаб-квартиры крупнейших корпораций. Поэтому, я думаю, что, когда мы говорим о реиндустриализации, как новой промышленности нашего региона, мы должны, в то же время, подумать и о современном инновационном сегменте сферы услуг, о современной медицине, где много зависит от людей, от конкретных людей, а не просто от того, сколько мы получим финансовой поддержки из центра. Должны подумать, как использовать, мобилизовать творческую часть населения, в том числе, и в рамках кластерной инициативы, парковой идеологии. Возможности у нас, подчеркиваю, достаточно большие. Но ждать, так сказать, милости центра нам не следует.
Фото: Андрей Соболевский, «Наука в Сибири»
