Олег Качанов: «Под научный потенциал Новосибирска нужен венчурный фонд не 400 млн, а два миллиарда»
Arial<#two#>> 3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>-FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>> Олег Юрьевич, ваша компания управляет тремя региональными венчурными фондами, и у вас есть возможность сравнить – чем отличается Новосибирск как площадка для венчурного инвестирования от других регионов?
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Каждый фонд имеет свою специфику. И Краснодарский, и Волгоградский, которыми мы также управляем, существуют в регионах, где большого научного потенциала нет. Ведь что такое Краснодарский край – в основном это курорты и развитое сельское хозяйство, ни заметных вузов, ни крупных НИИ. А венчурный фонд создан, и деньги выделены, ни много ни мало 800 миллионов рублей – вдвое больше, чем в Новосибирской области. В Волгограде инновационный ландшафт тоже небогатый, впрочем, и размер фонда довольно скромный – всего 280 миллионов.
Беря на себя управление этими фондами, мы понимали, что, скорее всего, местных стартапов будет недостаточно, придется импортировать из других регионов. Такая возможность есть, законом это не запрещено, я специально поинтересовался в Минэкономразвития. Поэтому Новосибирск для нас интересен в том числе и как своего рода донор инновационных проектов. Отсюда можно экспортировать идеи для коммерциализации в другие, менее одаренные наукой регионы.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- А какой смысл Краснодарскому краю или Волгоградской области за свои деньги развивать чьи-то инновации? FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Это способ использовать чужие мозги для упрочения экономического, инновационного статуса своей территории. Идея, технология заимствуются «извне», а наукоемкий бизнес, готовое производство располагаются уже в самом регионе. Администрации не возражают – при условии, что вначале мы рассмотрим местные проекты и только потом обратимся к другим предложениям.
Поскольку Новосибирск – это своего рода пик на научно-инновационном ландшафте страны, здесь я уделил гораздо больше внимания и времени поиску, отбору и работе с проектами. И не ошибся: если в Краснодарском крае найдены и предложены к инвестированию три проекта, в Волгограде – два, то в Новосибирской области мы подготовили уже пять предложений, еще два сейчас в работе. Всего, по моим расчетам, объем фонда позволить проинвестировать семь проектов. А мы рассмотрели порядка трех десятков – и все они вполне жизнеспособны, перспективны и достойны внимания инвестора. Поэтому я уже теперь задаю разработчикам этот вопрос – как вы смотрите на то, что ваша идея будет реализована в другом регионе? Чтобы там создать компанию, обучить людей, открыть производство? Ведь вопрос в коммерциализации разработки, и по большому счету, неважно, где это произойдет.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Вы говорите, что нашли порядка тридцати перспективных предложений. А сколько было вообще обращений? И каков процент отсева?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Очень небольшой. Я не могу сказать, что у нас прямо поток заявок. Обычно всего несколько десятков – и в Новосибирском, и в других фондах. Вот качество предложенных проектов по регионам различается сильно. Потому что здесь, в Новосибирске, есть серьезный научный фундамент, научное основание, на котором и вырастают инновационные бизнесы. А в других областях это часто на уровне самоделкиных.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Получается, раз процент отсева небольшой, значит, основным требованиям венчурного инвестирования заявки отвечают? То есть это всегда готовый бизнес, а не «бумажная» идея?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Не всегда. Часто это действительно идея. Буквально недавно мы рассматривали одну компанию, где глубина проработки идеи заканчивается на этапе частично проведенного НИРа.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- И вы такие не отвергаете?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Не отвергаем. Конечно, желательно иметь уже готовую к масштабированию технологию. Но бывают настолько интересные, как сейчас принято говорить, модные направления, такие прорывные разработки, что мы согласны рассматривать их на предмет финансирования уже на этапе научно-исследовательских работ. Это называется посевными инвестициями. Вот, например, уже упоминавшаяся идея связана с технологией выявления онкологических заболеваний на очень ранней стадии. Тема сегодня весьма актуальная, технология совершенно оригинальная, и из нее может выйти толк.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Каков механизм поступления предложений? Вы сами ищете в регионах интересные разработки, или авторы их приносят, или – как это случилось в Новосибирской области – региональная администрация отбирает и готовит вам на рассмотрение самые зрелые проекты?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- По-всякому происходит. И сами ищем, и к нам приносят, и через администрацию обращаются, и через знакомых передают. У нас есть сайт, на него можно зайти, есть е-мейл, на него можно написать. Все предложения мы рассматриваем, на все заявки отвечаем – даже на самые абсурдные. Понятно, что на абсурдные отвечаем отрицательно – но все-таки отвечаем.
Я сам мониторю массу научно-технической периодики, просматриваю множество журналов – от «Химия и жизнь» до Scientific American, плюс, разумеется, различные специализированные сайты. Всеми возможными путями узнаю об авторах оригинальных проектов, разработчиках новых технологий, звоню им, приглашаю. У нас, например, есть договор с биофаком МГУ – они проводят для нас экспертизу и поставляют идеи.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- То есть вам, бизнесмену, приходится быть в курсе всех передовых научных идей и направлений?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Я бы сказал так – иметь широкий кругозор и достаточный уровень понимания, чтобы разбираться в основных тенденциях. Конечно, я не ученый, многие вещи мне недоступны, но видеть главные тренды я обязан. Я должен знать, кто работает по той или иной тематике, что происходит в той или иной сфере науки, к кому при необходимости можно обратиться за консультацией. Это часть моей профессии.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Какие ошибки чаще всего допускают разработчики, предлагая вам на рассмотрение свой проект?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Одна из самых распространенных ошибок – это отсутствие пошаговой, поэтапной детализации работ внутри проекта. Инвестору нужно видеть не только конечную цель и общую сумму средств, но и график всех необходимых работ с конкретным временем проведения и промежуточными результатами. И ресурсами, которые нужно на каждый этап затратить. Все это должно быть документально зафиксировано. Потому что мы не финансируем сразу весь проект, мы выделяем деньги поэтапно. А разработчики эту этапность чаще всего не учитывают. Но этот недостаток обычно легко исправить.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- А что вы не можете простить разработчику?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Упрямства. С этим очень трудно бороться. Это штука непреодолимая. И еще – обман. Некоторые считают, что тут, в управляющей компании, собрались, извините за выражение, лохи, и им можно впарить что угодно. Уверяю вас, это совсем не так.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Через шесть лет, когда закончится работа Новосибирского венчурного фонда, с чем в итоге останется область?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Она получит обратно свои 100 миллионов плюс некую прибыль, которую мы для нее заработаем. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Она получит несколько инновационных бизнесов на своей территории. Почему регионы и в целом государство готовы поддерживать венчур – они хотят получить в итоге некий экономический эффект. Этот эффект не выражается только в деньгах, хотя его можно измерить налоговыми поступлениями в бюджет. Но не это главное. Куда важнее, что новые инновационные компании задают новую планку развития технологии, новую технологическую ступеньку. И к этой планке уже начинают подтягиваться все остальные. Знаете, как в школьном классе: если общий уровень учеников высокий, то и троечники начинают к нему стремиться, а если низкий, то даже отличники расслабляются. Так вот, производства с высоким уровнем технологии нужны, чтобы остальные не расслаблялись. Наша первая задача – задать этот уровень.
Вторая задача – показать истории успеха. Наглядно всем продемонстрировать, что инновационный бизнес может быть доходным предприятием. Этим сегодня многие интересуются, но смотрят еще с опаской, как на диковину. Да, любопытно – но для нас пока экзотика, как жираф в зоопарке. А когда увидят, что это уже не в клетке, а по улицам ходит – тогда и отношение совершенно другое. Мы показываем, как в этом деле быть успешным, чтобы другие посмотрели и сказали – о, да я тоже так могу!
Ну и последняя наша задача – заработать деньги для инвесторов. Во-первых, конечно, не потерять. Нельзя, чтобы через шесть лет у нас оказалось не 400, а всего 380 миллионов. Конечно, венчур – предприятие в любом случае рисковое, и в принципе, может случиться так, что один проект обанкротится, а остальные не покроют убытка. Этого нам допустить нельзя. Поэтому переговоры с разработчиками очень жесткие, структурирование сделок очень жесткое, требования к заявителям очень жесткие. Это бизнес. Я должен гарантировать инвесторам если не прибыль, то отсутствие потерь.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Вы как-то сказали, что под научно-инновационный потенциал Новосибирской области нужен фонд не в 400 миллионов, а в два миллиарда.FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-SIZE: 12pt; FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Конечно, по большому счету, 400 миллионов рублей – деньги небольшие, и я думаю, если бы нам удалось их быстро и эффективно разместить, мы могли бы набраться смелости и обратиться за средствами еще раз – и в область, и в Федерацию. Но об этом можно будет говорить, когда появятся какие-то результаты. Сейчас пока рано.
Arial<#two#>> 3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>-FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>> Олег Юрьевич, ваша компания управляет тремя региональными венчурными фондами, и у вас есть возможность сравнить – чем отличается Новосибирск как площадка для венчурного инвестирования от других регионов?
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Каждый фонд имеет свою специфику. И Краснодарский, и Волгоградский, которыми мы также управляем, существуют в регионах, где большого научного потенциала нет. Ведь что такое Краснодарский край – в основном это курорты и развитое сельское хозяйство, ни заметных вузов, ни крупных НИИ. А венчурный фонд создан, и деньги выделены, ни много ни мало 800 миллионов рублей – вдвое больше, чем в Новосибирской области. В Волгограде инновационный ландшафт тоже небогатый, впрочем, и размер фонда довольно скромный – всего 280 миллионов.
Беря на себя управление этими фондами, мы понимали, что, скорее всего, местных стартапов будет недостаточно, придется импортировать из других регионов. Такая возможность есть, законом это не запрещено, я специально поинтересовался в Минэкономразвития. Поэтому Новосибирск для нас интересен в том числе и как своего рода донор инновационных проектов. Отсюда можно экспортировать идеи для коммерциализации в другие, менее одаренные наукой регионы.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- А какой смысл Краснодарскому краю или Волгоградской области за свои деньги развивать чьи-то инновации? FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Это способ использовать чужие мозги для упрочения экономического, инновационного статуса своей территории. Идея, технология заимствуются «извне», а наукоемкий бизнес, готовое производство располагаются уже в самом регионе. Администрации не возражают – при условии, что вначале мы рассмотрим местные проекты и только потом обратимся к другим предложениям.
Поскольку Новосибирск – это своего рода пик на научно-инновационном ландшафте страны, здесь я уделил гораздо больше внимания и времени поиску, отбору и работе с проектами. И не ошибся: если в Краснодарском крае найдены и предложены к инвестированию три проекта, в Волгограде – два, то в Новосибирской области мы подготовили уже пять предложений, еще два сейчас в работе. Всего, по моим расчетам, объем фонда позволить проинвестировать семь проектов. А мы рассмотрели порядка трех десятков – и все они вполне жизнеспособны, перспективны и достойны внимания инвестора. Поэтому я уже теперь задаю разработчикам этот вопрос – как вы смотрите на то, что ваша идея будет реализована в другом регионе? Чтобы там создать компанию, обучить людей, открыть производство? Ведь вопрос в коммерциализации разработки, и по большому счету, неважно, где это произойдет.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Вы говорите, что нашли порядка тридцати перспективных предложений. А сколько было вообще обращений? И каков процент отсева?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Очень небольшой. Я не могу сказать, что у нас прямо поток заявок. Обычно всего несколько десятков – и в Новосибирском, и в других фондах. Вот качество предложенных проектов по регионам различается сильно. Потому что здесь, в Новосибирске, есть серьезный научный фундамент, научное основание, на котором и вырастают инновационные бизнесы. А в других областях это часто на уровне самоделкиных.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Получается, раз процент отсева небольшой, значит, основным требованиям венчурного инвестирования заявки отвечают? То есть это всегда готовый бизнес, а не «бумажная» идея?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Не всегда. Часто это действительно идея. Буквально недавно мы рассматривали одну компанию, где глубина проработки идеи заканчивается на этапе частично проведенного НИРа.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- И вы такие не отвергаете?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Не отвергаем. Конечно, желательно иметь уже готовую к масштабированию технологию. Но бывают настолько интересные, как сейчас принято говорить, модные направления, такие прорывные разработки, что мы согласны рассматривать их на предмет финансирования уже на этапе научно-исследовательских работ. Это называется посевными инвестициями. Вот, например, уже упоминавшаяся идея связана с технологией выявления онкологических заболеваний на очень ранней стадии. Тема сегодня весьма актуальная, технология совершенно оригинальная, и из нее может выйти толк.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Каков механизм поступления предложений? Вы сами ищете в регионах интересные разработки, или авторы их приносят, или – как это случилось в Новосибирской области – региональная администрация отбирает и готовит вам на рассмотрение самые зрелые проекты?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- По-всякому происходит. И сами ищем, и к нам приносят, и через администрацию обращаются, и через знакомых передают. У нас есть сайт, на него можно зайти, есть е-мейл, на него можно написать. Все предложения мы рассматриваем, на все заявки отвечаем – даже на самые абсурдные. Понятно, что на абсурдные отвечаем отрицательно – но все-таки отвечаем.
Я сам мониторю массу научно-технической периодики, просматриваю множество журналов – от «Химия и жизнь» до Scientific American, плюс, разумеется, различные специализированные сайты. Всеми возможными путями узнаю об авторах оригинальных проектов, разработчиках новых технологий, звоню им, приглашаю. У нас, например, есть договор с биофаком МГУ – они проводят для нас экспертизу и поставляют идеи.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- То есть вам, бизнесмену, приходится быть в курсе всех передовых научных идей и направлений?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Я бы сказал так – иметь широкий кругозор и достаточный уровень понимания, чтобы разбираться в основных тенденциях. Конечно, я не ученый, многие вещи мне недоступны, но видеть главные тренды я обязан. Я должен знать, кто работает по той или иной тематике, что происходит в той или иной сфере науки, к кому при необходимости можно обратиться за консультацией. Это часть моей профессии.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Какие ошибки чаще всего допускают разработчики, предлагая вам на рассмотрение свой проект?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Одна из самых распространенных ошибок – это отсутствие пошаговой, поэтапной детализации работ внутри проекта. Инвестору нужно видеть не только конечную цель и общую сумму средств, но и график всех необходимых работ с конкретным временем проведения и промежуточными результатами. И ресурсами, которые нужно на каждый этап затратить. Все это должно быть документально зафиксировано. Потому что мы не финансируем сразу весь проект, мы выделяем деньги поэтапно. А разработчики эту этапность чаще всего не учитывают. Но этот недостаток обычно легко исправить.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- А что вы не можете простить разработчику?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Упрямства. С этим очень трудно бороться. Это штука непреодолимая. И еще – обман. Некоторые считают, что тут, в управляющей компании, собрались, извините за выражение, лохи, и им можно впарить что угодно. Уверяю вас, это совсем не так.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Через шесть лет, когда закончится работа Новосибирского венчурного фонда, с чем в итоге останется область?FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Она получит обратно свои 100 миллионов плюс некую прибыль, которую мы для нее заработаем. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Она получит несколько инновационных бизнесов на своей территории. Почему регионы и в целом государство готовы поддерживать венчур – они хотят получить в итоге некий экономический эффект. Этот эффект не выражается только в деньгах, хотя его можно измерить налоговыми поступлениями в бюджет. Но не это главное. Куда важнее, что новые инновационные компании задают новую планку развития технологии, новую технологическую ступеньку. И к этой планке уже начинают подтягиваться все остальные. Знаете, как в школьном классе: если общий уровень учеников высокий, то и троечники начинают к нему стремиться, а если низкий, то даже отличники расслабляются. Так вот, производства с высоким уровнем технологии нужны, чтобы остальные не расслаблялись. Наша первая задача – задать этот уровень.
Вторая задача – показать истории успеха. Наглядно всем продемонстрировать, что инновационный бизнес может быть доходным предприятием. Этим сегодня многие интересуются, но смотрят еще с опаской, как на диковину. Да, любопытно – но для нас пока экзотика, как жираф в зоопарке. А когда увидят, что это уже не в клетке, а по улицам ходит – тогда и отношение совершенно другое. Мы показываем, как в этом деле быть успешным, чтобы другие посмотрели и сказали – о, да я тоже так могу!
Ну и последняя наша задача – заработать деньги для инвесторов. Во-первых, конечно, не потерять. Нельзя, чтобы через шесть лет у нас оказалось не 400, а всего 380 миллионов. Конечно, венчур – предприятие в любом случае рисковое, и в принципе, может случиться так, что один проект обанкротится, а остальные не покроют убытка. Этого нам допустить нельзя. Поэтому переговоры с разработчиками очень жесткие, структурирование сделок очень жесткое, требования к заявителям очень жесткие. Это бизнес. Я должен гарантировать инвесторам если не прибыль, то отсутствие потерь.
3<#two#>>FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Вы как-то сказали, что под научно-инновационный потенциал Новосибирской области нужен фонд не в 400 миллионов, а в два миллиарда.FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>
3<#two#>>FONT-SIZE: 12pt; FONT-FAMILY: <#one#>Georgia<#one#>,<#one#>serif<#one#><#two#>>- Конечно, по большому счету, 400 миллионов рублей – деньги небольшие, и я думаю, если бы нам удалось их быстро и эффективно разместить, мы могли бы набраться смелости и обратиться за средствами еще раз – и в область, и в Федерацию. Но об этом можно будет говорить, когда появятся какие-то результаты. Сейчас пока рано.
