Итоги состоявшихся выборов необходимо анализировать в контексте общефедеральной повестки. Прежде всего, речь идет о поддержке Владимира Путина победивших на выборах губернаторов. Сам он имеет высокий рейтинг, и его поддержка явилась в какой-то степени, гарантией для претендента на губернаторское кресло. Российский избиратель, в подавляющем большинстве поддерживающий позицию руководства страны в нынешней непростой геополитической ситуации, спроецировал свое отношение и на выдвиженцев Путина на местах. Так, в победе Виктора Толоконского в Красноярском крае, Владимира Городецкого в Новосибирской области, Александра Бердникова в республике Алтай именно фактор поддержки их Путиным сыграл определяющую роль.

Процедура голосования прошла на редкость спокойно и буднично. Избиркомы фиксировали сигналы о нарушениях, но, по признанию членов избирательных комиссий, эти нарушения были «штатные», которые часто встречаются во время любой избирательной кампании. Как правило, недоразумения быстро разрешались, и ни одно из них не могло повлиять на подсчет голосов. Об этом же говорят и независимые наблюдатели, и представители общественных организаций, осуществлявших контроль за ходом голосования. Так что, к процедуре голосования ни у кого претензий нет.

Во всех «выборных» регионах Сибирского федерального округа, наряду с представителями «партии власти», принимали участие региональные лидеры оппозиции. Наиболее конкурентная борьба сложилась в Красноярском крае. «Пришельцу» Виктору Толоконскому противостояли хорошо известные, опытные местные политики, например, Валерий Сергиенко. Серьезную конкуренцию врио губернатора составил «новичок» Иван Серебряков, которого выдвинули «Патриоты России».

Кстати, Иван Серебряков убедительно продемонстрировал, что муниципальный фильтр не может являться преградой и ограничивать демократические процедуры при выдвижении. Если за кандидатом стоит действующая партийная структура, обеспечившая свое присутствие в органах представительной власти муниципальных образований, если она систематически занимается политической работой, то она легко обеспечивает поддержку своему кандидату. А итог голосования, при котором Иван Серебряков набрал более 18% голосов, говорит и о том, что отлаженный партийный механизм и партийная структура в состоянии обеспечить проведение эффективной электоральной кампании. Кстати, он был выдвинут «новой» партией, что говорит о том, что в ближайшие годы традиционный в регионах баланс сил будет существенно изменяться.

Отсутствие поддержки со стороны такой структуры сыграла против харизматичного и весьма активного Ивана Старикова. Он мог бы составить прямую конкуренцию Владимиру Городецкому в Новосибирской области, однако для регистрации ему не хватило трех голосов муниципальных депутатов. Сам Иван Стариков признает пользу механизма муниципального фильтра, однако, не обладая поддержкой в виде партийной структуры, он был вынужден обращаться к депутатам-представителям других партий. Тем не менее, ему практически удалось собрать необходимые голоса, за исключением тех, которые были признаны недействительными. 

Отсутствие в избирательном бюллетене реальных конкурентов лишает выборы легитимности. В прошедшей электоральной кампании победившим кандидатам противостояли лидеры местных отделений парламентских партий или представители партий, имеющих существенную поддержку среди избирателей, как это случилось в Красноярске. Однако их результат в два и более раза уступает результатам победивших кандидатов. Можно сколько угодно говорить об использовании административного ресурса, однако итоги голосования свидетельствуют об определенном состоянии оппозиционных партий в регионах.

Если возвращаться к общеполитическому контексту, то традиционная, не меняющаяся позиция «Яблока» привела к фиаско этой партии на выборах в Мосгордуму. «Яблоко» выставило своих кандидатов во всех избирательных округах, не пожелав вступать в коалицию с другими оппозиционными силами, а в итоге не получила ни одного мандата. Между тем выдвиженцы от «Единой России» активно вступали в коалицию с оппозиционными партиями, пример тому – Приморский край и Оренбургская область. 

На стадии подготовки к выборам шансы выдвинуть единого кандидата (во всяком случае, это обсуждалось) были в Алтайском крае и в республике Алтай, однако этого не произошло. Не удалось оппозиционным кандидатам и оттянуть у действующих врио голоса избирателей, чтобы обеспечить проведение второго тура. 

В Новосибирской области сложилась вообще уникальная ситуация, когда единственная политическая партия, которая была способна навязать жесткую борьбу Владимиру Городецкому, не только не выдвинула своего кандидата, но и отказала остальным его соперникам в своей поддержке. Вероятно, здесь сыграли свою роль неформальные договоренности – «кресло мэра в обмен на губернаторское». Фактически поддержав Владимира Городецкого на выборах, новосибирские коммунисты отказались от реальной борьбы, исход которой в случае их активного участия было бы трудно предугадать. В этой ситуации, когда у Городецкого не было реальных соперников не потому, что он использовал для этого административный ресурс, а потому что серьезных конкурентов, что называется, в природе не существует, объявлять выборы неконкурентными было бы весьма странно.

Не удалось новосибирской оппозиции  осуществить акцию «поставим крест на выборах», с призывом портить бюллетени. 17,8 тысячи недействительных бюллетеней от более чем 600 тысяч проголосовавших – это и есть реальная поддержка радикальной протестной модели. Хотя следует признать, что десятикратное, по сравнению с выборами мэра Новосибирска, увеличение поддержки оппонентов Городецкого – Анатолия Кубанова и Дмитрия Савельева – это тоже во многом результат протестного голосования. Однако по форме выражения протеста эти две электоральные модели существенно отличаются. Скорее всего, в следующем электоральном цикле в оппозиционном лагере появятся новые лица и новые игроки. 

Нынешняя явка не стала сюрпризом. 35-40% – традиционная явка избирателей в странах так называемой развитой демократии. В сибирских регионах она была чуть ниже, за исключением республики Алтай. Если результат голосования в Новосибирской области был предсказуем, то в Красноярском крае до последнего сохранялась интрига. Но при этом явка практически одинакова. На этом основании неправильно делать вывод о том, что избиратель проигнорировал выборы как институциональную процедуру, высказав тем самым, недоверие выборам вообще. Здесь было бы уместно вновь вернуться к анализу контекста. Россияне прекрасно понимают, что в последние месяцы усилилась степень централизации в стране, в связи с хорошо известными всем внешнеполитическими обстоятельствами. С Путиным и его выдвиженцами, представляющими в сознании электората некую систему, люди связывают стабильность и устойчивость государства. Но, судя по рейтингу Владимира Путина, россияне все же склонны перекладывать на него, а не на региональные власти, всю полноту ответственности за происходящее в стране. С ним в большей мере связываются надежды и ожидания. 

Для определенной части населения играет роль и фактор сезона, погоды. Неделя дождей в сибирских регионах сменилась единственным теплым и солнечным днем, что побудило многих горожан отправиться на дачные участки. 

Совокупные голоса оппонентов, количество не пришедших на выборы не только характеризуют качество и состояние политики в регионах, но и не оставляют победившим кандидатам никакого выбора, кроме формирования конкурентной и открытой среды. Использование административного ресурса, игнорирование мнения и интересов оппозиции, экспертного сообщества, представителей различных социальных и элитных групп обернется неэффективностью региональной власти.

Каждый электоральный цикл – это накопление опыта, исправление ошибок. Прошедшие выборы показали, что в России начинают быть востребованы традиционные и естественные для демократии механизмы конструирования политического пространства – компромиссы, договоренности, коалиции, согласование действий и интересов. Партии-одиночки, или партии, ориентирующиеся только на персоны или идеологические клише, вряд ли будут представлять из себя серьезных конкурентов.

Сильно преувеличено влияние медиа, как оказалось, вновь востребованы практики рутинной, систематической политической работы.