Еще каких-то 10-15 лет назад татуировка считалась атрибутом людей, прибывших из мест не столь отдаленных, а пирсинг был только у ярых фанатов альтернативной музыки. Теперь же подобные способы изменения собственного тела стали обыденностью. Директор тату-студии Piersib Евгений Дьяков стал одним из первых мастеров в Новосибирске, кто всерьез начал заниматься развитием этой креативной сферы.
– Евгений, расскажи, чем вы занимаетесь в студии?
– Конкретно я делаю пирсинг. Но помимо меня в студии работают еще 5 мастеров и администратор. У каждого своя узкая специализация. У нас очень четкий контроль за качеством работы и за гигиеной, мы просто параноики по этому поводу. В нашей сфере самое важное – не причинить вред клиенту, не занести никакую заразу. Вообще как таковой легализованной профессии тату-мастера или пирсинг-мастера в России не существует. Получается, что мы за гранью закона. И поскольку нас никто не контролирует, приходится контролировать друг друга. Мы все знаем друг друга, знаем кто как работает, причем не только в Новосибирске, но и по всей России.
– Как ты решил заниматься таким необычным делом?
– Это произошло совершенно случайно, буквально по щелчку. Один раз я увидел, как мой друг делал кому-то пирсинг. И меня просто затрясло от восторга и восхищения. На следующий же день я потратил всю зарплату на необходимые инструменты и начал колоть то, что мне под руку попадалось: кожаный диван, мягкие игрушки. То есть, тупо набивал руку. А вскоре одна моя знакомая попросила проколоть ей пупок. До сих пор удивляюсь, как она не побоялась. Но в итоге все прошло удачно, и она привела еще одну девочку, а та следующую. Через какое-то время ко мне стали обращаться очень много людей. Пришлось уволиться с основной работы на «скорой помощи» и вплотную заняться пирсингом.
Первое время я ездил по различным салонам и работал там. В какой-то момент заказов стало слишком много, пришлось снять место в кабинете салона красоты. Потом целый кабинет. Тут уже ребята-татуировщики начали подтягиваться, а потом еще и еще. Тогда мы сняли большое помещение, и весь салон начал забиваться до отказа. Но популярность и сейчас продолжает расти. Без лишней скромности скажу, что наш салон считается одним из самых крутых в городе.
– Как ты думаешь, почему последние несколько лет татуировки стали такими модными?
– Скорее всего, это связано с тем, что качество работ выросло. Раньше же ужас был – какие-то зоновские уродливые татуировки! Когда человек, обладающий хорошим вкусом, это видел, у него появлялись только негативные эмоции. А сейчас, когда люди понимают, что татуировка – это искусство, им хочется сделать и себе такую. И социальные сети сделали свое дело: люди видели красивых девушек с татуировками, красивых парней с татуировками, красивые фотографии – и начали понимать, что тоже так хотят. Но здесь важно не забывать о том, что у каждой татуировки своя энергетика, которая может поменять жизнь.
Если правильно подойти к выбору тату, жизнь изменится в лучшую сторону. То есть, рисунок должен быть со смыслом, в него должна быть вложена та идеология, которая тебе близка.
Еще важен момент преодоления себя. Ведь сделать татуировку – это не хлеба купить. Это страшно. Сначала нужно преодолеть первый барьер – решиться на нее. Потом второй – выбрать, какую именно. Потом еще один – сделать ее. И вот тут ты понимаешь, что способен на многое, тебе уже не страшно принимать решения, ты чувствуешь себя увереннее. Ты идешь гордый – у тебя красивая татуировка, от которой исходит правильная энергетика, у тебя все получается.
– С пирсингом так же?
– Пирсинг – это вообще отдельная история. Я считаю, что у пирсинга нет логического объяснения. Вот зачем люди делают пирсинг? Привлечь к себе внимание? Нет, не верю в это. Я сделал тоннели в ушах – мне что, внимания мало? Или тем более сосок проколол – его вообще никто не видит. Просто рано или поздно к человеку приходит понимание – я хочу пирсинг. Сделал – отпустило. У каждого свой период пирсинга. Это желание может появиться в любом возрасте, но чаще всего – от 14 до 20 лет. Плохо, когда родители не разрешают ребенку сделать пирсинг тогда, когда у него как раз самый период бунтарства. Запрети ему пирсинг, и он, возможно, направит энергию в какое-то разрушительное русло. А проколоть что-нибудь – это безопасно, просто выплеск адреналина. Если надоело – снял сережку. Но родители не понимают этого, и убеждать их бесполезно. Хотя бывают исключения.
Недавно девочка приходила с папой, она хотела растянуть тоннель на 5 миллиметров, а папа говорит: да давай на 10! Но в итоге все-таки на 5 растянули. Кайфово, когда родители так понимают своих детей. Моя мама никогда мне не запрещала ничего такого, но по настоящему приняла и поняла то, чем я занимаюсь, совсем недавно. А буквально месяц назад она попросила, чтобы и ей сделали татуировку, причем на лице. Выглядит очень эффектно.
– То есть у вас бывают клиенты разных возрастов?
– Больше молодежи, хотя бывают и взрослые люди. 70% клиентов – девушки, а не парни, как можно предположить. Скорее всего, это происходит потому, что девушки решительнее и больше любят украшать себя. А еще важно, что они легче расстаются с деньгами. Вот, например, парень приходит и спрашивает, сколько стоит татуировка. Мы отвечаем, что средняя цена работы – 5 тысяч. Он: «нуууу, че-то дороговато». И уходит. А девушки легче соглашаются.
– А бывает такое, что человек приносит эскиз татуировки, а вы понимаете, что это безвкусица?
– Постоянно. Тогда мы пытаемся поговорить с человеком, предложить ему что-то другое. Если он отказывается, то хотя бы подкорректировать его эскиз. А если клиент и на это не идет, делаем то, что он просил. Что нам остается? Работа такая. Каждый человек носит ту татуировку, которой он достоин. Если человек хочет носить на себе отстой, он будет его носить, и это его личное дело.
– А как ты относишься к модным, шаблонным татуировкам?
– Да не очень. Я считаю, что татуировка должна быть индивидуальной. В первую очередь, должен родиться смысл, а потом уже картинка. Мы считаем самыми тяжелыми клиентами тех, которые приходят и не знают, чего они хотят. Мы исполнители и советчики, мы не можем придумать за человека – что нарисовать на нем, как повернуть его жизнь. То, что я хотел бы предложить, я уже себе сделал, это мой выбор. Поэтому если татуировку делают просто так, как дань моде, я не особо это одобряю. С другой стороны, хотите потратить деньги – пожалуйста, ваше дело.
– У тебя есть маленькая дочка. Когда она вырастет и скажет: папа, я хочу татуировку, ты ей разрешишь?
– Разумеется. Но только тогда, когда я пойму, что это взвешенное решение взрослого человека, что это желание не пройдет через месяц. Вообще по закону татуировки можно делать с 14 лет, но дабы не портить отношения с родителями, мы делам с 18. Понятно же, что ребенок в 14 лет не может сделать осмысленный выбор.
– У тебя у самого какие необычные штуки есть на теле?
– У меня два тоннеля в ушах, сосок проколот и татуировки. Например, на всю левую руку – Петр I. Мне нравится этот персонаж. Да, он тиран, но сколько всего полезного сделал для России. На животе у меня узор – хохлома, как атрибут русской культуры. На ноге татуировка с надписью «мысли материальны». И еще несколько татуировок.
– Расскажи про Piersib-party, что это за мероприятие?
– Piersib-party – это вечеринки, которые мы проводим для наших клиентов и для гостей студии. Мы собираем кучу музыкантов, привозим огромное количество техники, снимаем помещение и тусим. Начиналось с того, что мы сделали одну вечеринку, которая прошла на ура, потом вторую – та еще лучше, и их популярность стала расти с геометрической прогрессией. Наши вечеринки – это не просто корпоративки, это огромные альтернативные тусовки, подобных которым нет в Новосибирске. Все вечеринки очень высокобюджетные, но при этом мы на них совершенно не зарабатываем, а иногда и, наоборот, уходим в минус.
Сложность в том, что ни один клуб в городе не может до конца выдержать формат Piersib-party – такого обилия музыки, света и всего прочего. Как-то мы снимали кинотеатр. Даже он «не вывез» по электрике.
У нашей студии есть определенное количество фанатов, и хочется работать для них, те же самые вечеринки организовывать. Мы не просто зарабатываем деньги, но создаем тусовку единомышленников, компанию. Для нас работа – это хобби. Раньше я представлял, что буду работать врачом – грустно. А теперь я счастливый человек, и все счастливы, кто у нас работает. А если счастливый человек делает тебе услугу, тем более такую, как татуировка или пирсинг, он отдает частичку своей положительной энергии. И хоть вечером мы возвращаемся домой обессиленные, усталые, мы знаем, что работаем не просто так, мы создаем хорошее настроение.
