Лекарства от рака нет. Но вылечить его можно. - Юрий Наров
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- В последние годы медики бьют тревогу – в области растет число онкологических заболеваний. При этом ученые разводят руками – мол, природа рака до конца не понятна. То ли экология так действует на людей, то ли наследственность.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Да, действительно, существуют факторы, которые способствуют появлению новообразований в организме человека. Это и экзогенные факторы (внешняя среда), и эндогенные (внутренние причины), тех и других хватает. Хотя, я должен сразу оговориться - очень сложно найти причину, вызвавшую болезнь у конкретного человека.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>С точки зрения онкологии, мы живем не в самом благоприятном в регионе. У нас высок риск заболевания злокачественными опухолями. Это экзогенный фактор. И есть семейная предрасположенность, наследственность, зафиксированная в геноме, - фактор эндогенный. Но необходимо стечение причин и обстоятельств, чтобы она реализовалась. Каких именно – сказать сложно.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Мы слишком плохо знаем механизм влияния эндогенных и экзогенных факторов на появление опухоли. Кто-то курит всю жизнь, и с ним ничего не случается. Кто-то ни разу не брал в рот сигареты, но умер от рака легких. Да, так бывает. При этом, если говорить о массе случаев, то, конечно, курение является предшественником раковой опухоли. Факт, доказанный медицинской статистикой, - среди людей, долго и много курящих, рака легких намного больше, чем среди тех, кто не употребляет табак. Но утверждать, что именно курение стало основным спусковым крючком для развития данного, конкретного заболевания, – никакой врач не рискнет.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Онкологи говорят, что наиболее эффективной формой борьбы с распространением злокачественных опухолей является их раннее предупреждение. И здесь появляется много вопросов. Во-первых – к самим пациентам. Врачи призывают людей регулярно проводить профосмотры, делать флюорографию, но люди часто игнорируют элементарные меры профилактики, поэтому бывает, обращаются за помощью очень поздно. Но есть и другая проблема – квалификация и отношение к пациентам врачей в поликлиниках. Больные сталкиваются с массой проблем: к врачу не попасть, на диагностику – очереди. Что делать в этой ситуации?
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Сбои в организации медицинской помощи начались после того, как в 1917 году у нас отменили земскую медицину. Я работаю врачом с 1967 года, и сколько помню, все меняющиеся власти, как местные, так и центральные, не переставая говорили о том, что надо «поднимать первичное звено». Но что-то оно, несмотря на все уговоры, никак не поднимается.
Вторая проблема непосредственно связана с оказанием помощи онкологическим больным в непрофильных отделениях. Прооперируют там больного, а потом он уже к нам попадает, и прогноз часто не очень благоприятный – время упущено.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Как выйти из этого положения? Я знаю только один способ: на Западе все решается просто, и почему бы нам не пойти по этому пути – почему бы опытному врачу-онкологу, имеющему все сертификаты, дипломы, лицензии, в том числе на право частной практики, не дать возможность принимать людей в поликлиниках? Пусть он после работы где-то имеет кабинет, куда могут прийти люди. Это снимет много вопросов. Не надо бояться, что этот врач много заработает, – ну и пусть. Но здесь срабатывает советская ментальность: как же так, рядовой медик будет получать больше, чем руководитель этого подразделения.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Если бы выявленных больных врач имел бы право направить в свой стационар, в котором он работает, люди бы получали адекватную и качественную помощь в высокопрофессиональных отделениях. И не в больнице, а в диспансере.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Принцип диспансеризации – главный в онкологии. Попасть на операцию к великому хирургу – еще можно, попасть под его наблюдение – сложнее. Особенность онкологического лечения – комбинированность, многокомпонентность. В этом – залог нашего успеха. На каком этапе пользоваться химиотерапией – до, после или между операциями? Какую именно операцию выполнить. Когда облучать или не облучать совсем, назначать или не назначать гормонотерапию? Здесь начинается настоящее врачебное искусство.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Поэтому мы и говорим, что лечиться надо у онколога. Если бы эту возможность законодательно установить, то проблем было бы меньше. У нас в областном онкодиспансере – четыре доктора наук, три профессора, 15 кандидатов наук. И я говорю – направляйте к нам больных. Мы будем подписывать разрешение на госпитализацию.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- То есть проблема заключается именно в организации здравоохранения, а не в недостатке средств или аппаратуры?
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Я приведу пример, типичный как для центральной районной больницы, так и для любой городской поликлиники. Эндоскопами оснащены все достаточно. Но цифры заболеваемости остаются высокими. Посмотрите нагрузку на каждый аппарат. По идее, эндоскоп должен работать без остановки, все время. А в день проходят осмотр три-четыре человека. Почему? Не направляют. Не хотят, чтобы деньги уходили в другое медучреждение. Представляете, сколько случаев можно было бы захватить на ранней стадии!
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Возьмем, к примеру, рак прямой кишки. Половина таких заболеваний диагностируется очень просто - при прямом пальцевом исследовании. А у нас в некоторых поликлиниках 100-процентная запущенность рака прямой кишки. Говорим терапевтам – наденьте перчатку, посмотрите, это времени много не займет. Но где там!
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Должна четко выполняться схема обследования больного. Если проявляется симптом, то, пожалуйста, проверь по схеме, которая исключает риск пропустить какое-то заболевание, в том числе, и онкологию. Несколько лишних минут. Это и есть профессионализм. И в таком случае возникает главный вопрос - что сделать, чтобы готовить врачей хорошего качества. Потому что качество выпускников оставляет желать лучшего.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Решит ли частично проблемы, о которых вы говорите, строительство онкологического диспансера? Говорят, что этот проект заморожен.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Нет, не заморожен. Деньги на проектирование идут, и мы надеемся, что все будет построено в срок. С появлением этого диспансера мы решим проблему реабилитации больных после операции и химиотерапии.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Многие воспринимают рак как приговор еще и потому, что лечится плохо, все непредсказуемо. То и дело появляются слухи о создании новых чудо-препаратов и методик. Люди спрашивают, почему, мол, где-то в Японии или в Швейцарии успешно рак лечат, а у нас нет.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Ничего подобного! Наши методики и технологии лечения рака такие же, как и в любой стране мира. Мы нисколько не отстаем. Причем могу сказать, что официальная медицина не отвергает и народные средства. И гомеопатические, и лекарственные, и травы, и любой нетрадиционный метод, с точки зрения онкологов, вполне допустим. Но при условии, что тот, кто предлагает этот метод, должен работать с нами.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Часто пациенты приходят на прием и говорят - есть травник, который согласен лечить меня, но у него условие - я не должен больше приходить к вам на прием. У меня сразу возникает подозрение, что это шарлатан. Если ты действительно хочешь вылечить, почему не объединить усилия?
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>А шарлатанов сейчас очень много. Сравнительно недавно прозвучало название препарата «Витурит». Пропагандировала его какая-то фирма из Петрозаводска. Основой, содержащейся в этом препарате, является сулема. И пришлось долго убеждать пациентов, что сулема вылечить от рака не может. А напротив, провоцирует тяжелое заболевание почек, потому что сулема – это яд.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- В последние годы медики бьют тревогу – в области растет число онкологических заболеваний. При этом ученые разводят руками – мол, природа рака до конца не понятна. То ли экология так действует на людей, то ли наследственность.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Да, действительно, существуют факторы, которые способствуют появлению новообразований в организме человека. Это и экзогенные факторы (внешняя среда), и эндогенные (внутренние причины), тех и других хватает. Хотя, я должен сразу оговориться - очень сложно найти причину, вызвавшую болезнь у конкретного человека.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>С точки зрения онкологии, мы живем не в самом благоприятном в регионе. У нас высок риск заболевания злокачественными опухолями. Это экзогенный фактор. И есть семейная предрасположенность, наследственность, зафиксированная в геноме, - фактор эндогенный. Но необходимо стечение причин и обстоятельств, чтобы она реализовалась. Каких именно – сказать сложно.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Мы слишком плохо знаем механизм влияния эндогенных и экзогенных факторов на появление опухоли. Кто-то курит всю жизнь, и с ним ничего не случается. Кто-то ни разу не брал в рот сигареты, но умер от рака легких. Да, так бывает. При этом, если говорить о массе случаев, то, конечно, курение является предшественником раковой опухоли. Факт, доказанный медицинской статистикой, - среди людей, долго и много курящих, рака легких намного больше, чем среди тех, кто не употребляет табак. Но утверждать, что именно курение стало основным спусковым крючком для развития данного, конкретного заболевания, – никакой врач не рискнет.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Онкологи говорят, что наиболее эффективной формой борьбы с распространением злокачественных опухолей является их раннее предупреждение. И здесь появляется много вопросов. Во-первых – к самим пациентам. Врачи призывают людей регулярно проводить профосмотры, делать флюорографию, но люди часто игнорируют элементарные меры профилактики, поэтому бывает, обращаются за помощью очень поздно. Но есть и другая проблема – квалификация и отношение к пациентам врачей в поликлиниках. Больные сталкиваются с массой проблем: к врачу не попасть, на диагностику – очереди. Что делать в этой ситуации?
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Сбои в организации медицинской помощи начались после того, как в 1917 году у нас отменили земскую медицину. Я работаю врачом с 1967 года, и сколько помню, все меняющиеся власти, как местные, так и центральные, не переставая говорили о том, что надо «поднимать первичное звено». Но что-то оно, несмотря на все уговоры, никак не поднимается.
Вторая проблема непосредственно связана с оказанием помощи онкологическим больным в непрофильных отделениях. Прооперируют там больного, а потом он уже к нам попадает, и прогноз часто не очень благоприятный – время упущено.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Как выйти из этого положения? Я знаю только один способ: на Западе все решается просто, и почему бы нам не пойти по этому пути – почему бы опытному врачу-онкологу, имеющему все сертификаты, дипломы, лицензии, в том числе на право частной практики, не дать возможность принимать людей в поликлиниках? Пусть он после работы где-то имеет кабинет, куда могут прийти люди. Это снимет много вопросов. Не надо бояться, что этот врач много заработает, – ну и пусть. Но здесь срабатывает советская ментальность: как же так, рядовой медик будет получать больше, чем руководитель этого подразделения.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Если бы выявленных больных врач имел бы право направить в свой стационар, в котором он работает, люди бы получали адекватную и качественную помощь в высокопрофессиональных отделениях. И не в больнице, а в диспансере.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Принцип диспансеризации – главный в онкологии. Попасть на операцию к великому хирургу – еще можно, попасть под его наблюдение – сложнее. Особенность онкологического лечения – комбинированность, многокомпонентность. В этом – залог нашего успеха. На каком этапе пользоваться химиотерапией – до, после или между операциями? Какую именно операцию выполнить. Когда облучать или не облучать совсем, назначать или не назначать гормонотерапию? Здесь начинается настоящее врачебное искусство.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Поэтому мы и говорим, что лечиться надо у онколога. Если бы эту возможность законодательно установить, то проблем было бы меньше. У нас в областном онкодиспансере – четыре доктора наук, три профессора, 15 кандидатов наук. И я говорю – направляйте к нам больных. Мы будем подписывать разрешение на госпитализацию.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- То есть проблема заключается именно в организации здравоохранения, а не в недостатке средств или аппаратуры?
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Я приведу пример, типичный как для центральной районной больницы, так и для любой городской поликлиники. Эндоскопами оснащены все достаточно. Но цифры заболеваемости остаются высокими. Посмотрите нагрузку на каждый аппарат. По идее, эндоскоп должен работать без остановки, все время. А в день проходят осмотр три-четыре человека. Почему? Не направляют. Не хотят, чтобы деньги уходили в другое медучреждение. Представляете, сколько случаев можно было бы захватить на ранней стадии!
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Возьмем, к примеру, рак прямой кишки. Половина таких заболеваний диагностируется очень просто - при прямом пальцевом исследовании. А у нас в некоторых поликлиниках 100-процентная запущенность рака прямой кишки. Говорим терапевтам – наденьте перчатку, посмотрите, это времени много не займет. Но где там!
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Должна четко выполняться схема обследования больного. Если проявляется симптом, то, пожалуйста, проверь по схеме, которая исключает риск пропустить какое-то заболевание, в том числе, и онкологию. Несколько лишних минут. Это и есть профессионализм. И в таком случае возникает главный вопрос - что сделать, чтобы готовить врачей хорошего качества. Потому что качество выпускников оставляет желать лучшего.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Решит ли частично проблемы, о которых вы говорите, строительство онкологического диспансера? Говорят, что этот проект заморожен.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Нет, не заморожен. Деньги на проектирование идут, и мы надеемся, что все будет построено в срок. С появлением этого диспансера мы решим проблему реабилитации больных после операции и химиотерапии.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Многие воспринимают рак как приговор еще и потому, что лечится плохо, все непредсказуемо. То и дело появляются слухи о создании новых чудо-препаратов и методик. Люди спрашивают, почему, мол, где-то в Японии или в Швейцарии успешно рак лечат, а у нас нет.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>- Ничего подобного! Наши методики и технологии лечения рака такие же, как и в любой стране мира. Мы нисколько не отстаем. Причем могу сказать, что официальная медицина не отвергает и народные средства. И гомеопатические, и лекарственные, и травы, и любой нетрадиционный метод, с точки зрения онкологов, вполне допустим. Но при условии, что тот, кто предлагает этот метод, должен работать с нами.
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>Часто пациенты приходят на прием и говорят - есть травник, который согласен лечить меня, но у него условие - я не должен больше приходить к вам на прием. У меня сразу возникает подозрение, что это шарлатан. Если ты действительно хочешь вылечить, почему не объединить усилия?
Arial<#two#> size=<#two#>2<#two#>>А шарлатанов сейчас очень много. Сравнительно недавно прозвучало название препарата «Витурит». Пропагандировала его какая-то фирма из Петрозаводска. Основой, содержащейся в этом препарате, является сулема. И пришлось долго убеждать пациентов, что сулема вылечить от рака не может. А напротив, провоцирует тяжелое заболевание почек, потому что сулема – это яд.
