Программа «Развитие образования детей с ограниченными возможностями здоровья и детей-инвалидов Новосибирской области» рассчитана на три года и стартует уже 1 сентября. В течение трех лет массовая школа будет создавать условия для того, чтобы принять в свои стены детей с особыми потребностями. Специалисты называют этот процесс инклюзией или инклюзивным (включенным) образованием.
Впервые принципы инклюзивного образования на международном уровне были зафиксированы в Саламанкской декларации в 1994 году. На конференции в Саламанке (Испания) прозвучала идея «Школы для всех». Один из тезисов декларации: лица, имеющие особые потребности в области образования, должны иметь доступ к обучению в обычных школах, а школы, в свою очередь, должны создать для этого соответствующие условия.
— На самом деле многие из основных принципов, которые закреплены в Саламанкской декларации, в России действуют уже давно, — отмечает заведующая кафедрой коррекционной педагогики и специальной психологии, доцент Новосибирского института повышения квалификации и переподготовки работников образования (НИПКРО) кандидат педагогических наук Галина Вартапетова. — В частности, это совместное обучение мальчиков и девочек, а также детей разных национальностей. Но вот в чем пока что отстает наше российское образование от европейского, так это в организации совместного обучения ребятишек с ограниченными возможностями и их здоровых сверстников.
По словам Галины Вартапетовой, когда начальная школа перешла на трехлетнее обучение с усложнением программы, появились дети, которые стали плохо усваивать учебный материал. В 1981 году вышел приказ Минобразования о создании в школах классов педагогической поддержки и классов выравнивания. Это уже можно было называть инклюзией. Хотя, как подчеркивает Галина Вартапетова, это не инклюзия, это интеграция.
Ученые пытаются развести понятия «интеграция» и «инклюзия». В чем, собственно, разница? Инклюзия в западном понимании не предполагает развивающей поддержки детей с особыми потребностями. Считается, что ребенок хорош такой, какой он есть. И пусть он освоит то, что в силах освоить, иной задачи не ставится. Позиция российских педагогов немножко другая: ребенок в условиях инклюзии должен получать помощь.
— Правда, в этом случае возникает масса проблем, — говорит Галина Вартапетова, — и самая первая — где взять педагогов, владеющих специальными методиками обучения? В принципе, обычные учителя тоже могут работать с детьми с ограниченными возможностями, но тогда они должны пройти специальную подготовку.
Этой подготовкой и будет заниматься НИПКПРО. В рамках областной программы предстоит обучить 600 педагогов, разработать методические материалы, программы повышения квалификации. Институт ежегодно проводит курсы для учителей массовых школ по инклюзивному и интегрированному образованию. По заявкам районов области в прошлом учебном году провели шесть таких курсов. Это даст еще 250 обученных специальным методикам педагогов. Помимо того работает областной центр консультирования и диагностики, который также проводит занятия по этой тематике в районах области. В нынешнем году НИПКПРО набирает две группы по подготовке логопедов, группу сурдопедагогов и группу педагогов для обучения олигофренов.
В Новосибирской области сегодня существует 31 специальное образовательное учреждение, в которых обучаются 3 547 детей с особыми потребностями. Из них больше половины детишек — в школах-интернатах. В общеобразовательных школах создано 159 классов коррекционно-развивающего и компенсирующего обучения. В массовой школе инклюзивно обучают 3 621 ребенка с ограниченными возможностями.
Казалось бы, немало. Но, к сожалению, большая часть этих ребятишек живет в областном центре. Приходится отметить, что в сельской местности специальных образовательных учреждений, классов, групп для детей с ограниченными возможностями и детей-инвалидов сегодня не хватает. Лишь в 28 процентах муниципальных районов и городских округов Новосибирской области имеются коррекционные учреждения. И значит, чаще всего просто нет альтернативы обучению детей в интернатных условиях с отрывом ребенка-инвалида или ребенка с особыми потребностями от семьи. А это не может рассматриваться как благоприятные обстоятельства его реабилитации, коррекции, обучения и социализации.
В последние годы наблюдается увеличение числа отказов родителей от права обучения ребенка в специальных школах-интернатах. Это ведет, с одной стороны, к сокращению детского контингента в подобных учреждениях, с другой — к увеличению количества школ общего типа, которые обучают детей с ограниченными возможностями. Такую ситуацию специалисты называют «стихийной инклюзией», и в принципе она находится в русле современных тенденций. Как бы то ни было, школам, куда приходят дети с особыми потребностями, необходима информационная, организационная, научно-методическая и кадровая поддержка.
Программа предполагает три составляющих: обучение педагогов, разработка методических материалов и создание доступной среды для детей с особыми потребностями. Безусловно, внедрение инклюзивного образования в массовую школу повлечет за собой ряд проблем, в основном при обучении педагогов и создании доступной среды. А вот с методической литературой, по мнению специалистов, особых проблем не возникнет. Российская педагогика имеет богатейший методический материал — хотя многое из прежних наработок сегодня забыто. Галина Вартапетова, например, сожалеет, что из школьных программ ушли «кассы слов и слогов», которые позволяли в процесс обучения включать не только слуховое и зрительное восприятие, но и тактильные ощущения. Это помогло бы в освоении учебного материала не только детям с ограниченными возможностями, но и обычным школьникам.
— Что касается обучения педагогов, то здесь первое, что необходимо, — это преодолеть учительские страхи. Понятно, что преподаватель, который всю жизнь имел дело с обычными детьми, испытывает тревогу и опасение, берясь за обучение «инклюзивников», — продолжает Вартапетова. — Но достаточно учителю общеобразовательной школы побывать на уроке для детей с особыми потребностями, как эти страхи исчезают. Учитель понимает, что ребенок-инвалид так же обучаем, как и среднестатистический ученик. Просто для этого педагогу необходимо владеть специальными методиками.
Еще одна проблема связана с созданием доступной среды. Сегодня только одна школа в Новосибирске имеет полный комплекс оборудования и среду, которая позволяет детям, прикованным к инвалидной коляске, комфортно учиться. Это «Сибирский лучик». В «Лучике» есть всё: пандусы, подъемники, широкие коридоры и специальные туалеты. Увы, областная программа не предусматривает финансирования для обустройства школ по образу и подобию «Лучика».
Но, несмотря на целый спектр проблем, которые возникнут при внедрении инклюзивного образования в массовую школу, этот шаг сегодня необходим. И цель не в том, чтобы оказаться в русле мировых тенденций. Инклюзивная школа — это часть инклюзивного общества. Включенное образование нужно не только детям с ограниченными возможностями, но и их обычным, здоровым сверстникам. Сейчас это называется модным словом «толерантность», а когда-то говорили просто — человечность, способность понять другого, почувствовать его проблемы, как свои. Этому и учит система инклюзивного образования.
Программа «Развитие образования детей с ограниченными возможностями здоровья и детей-инвалидов Новосибирской области» рассчитана на три года и стартует уже 1 сентября. В течение трех лет массовая школа будет создавать условия для того, чтобы принять в свои стены детей с особыми потребностями. Специалисты называют этот процесс инклюзией или инклюзивным (включенным) образованием.
Впервые принципы инклюзивного образования на международном уровне были зафиксированы в Саламанкской декларации в 1994 году. На конференции в Саламанке (Испания) прозвучала идея «Школы для всех». Один из тезисов декларации: лица, имеющие особые потребности в области образования, должны иметь доступ к обучению в обычных школах, а школы, в свою очередь, должны создать для этого соответствующие условия.
— На самом деле многие из основных принципов, которые закреплены в Саламанкской декларации, в России действуют уже давно, — отмечает заведующая кафедрой коррекционной педагогики и специальной психологии, доцент Новосибирского института повышения квалификации и переподготовки работников образования (НИПКРО) кандидат педагогических наук Галина Вартапетова. — В частности, это совместное обучение мальчиков и девочек, а также детей разных национальностей. Но вот в чем пока что отстает наше российское образование от европейского, так это в организации совместного обучения ребятишек с ограниченными возможностями и их здоровых сверстников.
По словам Галины Вартапетовой, когда начальная школа перешла на трехлетнее обучение с усложнением программы, появились дети, которые стали плохо усваивать учебный материал. В 1981 году вышел приказ Минобразования о создании в школах классов педагогической поддержки и классов выравнивания. Это уже можно было называть инклюзией. Хотя, как подчеркивает Галина Вартапетова, это не инклюзия, это интеграция.
Ученые пытаются развести понятия «интеграция» и «инклюзия». В чем, собственно, разница? Инклюзия в западном понимании не предполагает развивающей поддержки детей с особыми потребностями. Считается, что ребенок хорош такой, какой он есть. И пусть он освоит то, что в силах освоить, иной задачи не ставится. Позиция российских педагогов немножко другая: ребенок в условиях инклюзии должен получать помощь.
— Правда, в этом случае возникает масса проблем, — говорит Галина Вартапетова, — и самая первая — где взять педагогов, владеющих специальными методиками обучения? В принципе, обычные учителя тоже могут работать с детьми с ограниченными возможностями, но тогда они должны пройти специальную подготовку.
Этой подготовкой и будет заниматься НИПКПРО. В рамках областной программы предстоит обучить 600 педагогов, разработать методические материалы, программы повышения квалификации. Институт ежегодно проводит курсы для учителей массовых школ по инклюзивному и интегрированному образованию. По заявкам районов области в прошлом учебном году провели шесть таких курсов. Это даст еще 250 обученных специальным методикам педагогов. Помимо того работает областной центр консультирования и диагностики, который также проводит занятия по этой тематике в районах области. В нынешнем году НИПКПРО набирает две группы по подготовке логопедов, группу сурдопедагогов и группу педагогов для обучения олигофренов.
В Новосибирской области сегодня существует 31 специальное образовательное учреждение, в которых обучаются 3 547 детей с особыми потребностями. Из них больше половины детишек — в школах-интернатах. В общеобразовательных школах создано 159 классов коррекционно-развивающего и компенсирующего обучения. В массовой школе инклюзивно обучают 3 621 ребенка с ограниченными возможностями.
Казалось бы, немало. Но, к сожалению, большая часть этих ребятишек живет в областном центре. Приходится отметить, что в сельской местности специальных образовательных учреждений, классов, групп для детей с ограниченными возможностями и детей-инвалидов сегодня не хватает. Лишь в 28 процентах муниципальных районов и городских округов Новосибирской области имеются коррекционные учреждения. И значит, чаще всего просто нет альтернативы обучению детей в интернатных условиях с отрывом ребенка-инвалида или ребенка с особыми потребностями от семьи. А это не может рассматриваться как благоприятные обстоятельства его реабилитации, коррекции, обучения и социализации.
В последние годы наблюдается увеличение числа отказов родителей от права обучения ребенка в специальных школах-интернатах. Это ведет, с одной стороны, к сокращению детского контингента в подобных учреждениях, с другой — к увеличению количества школ общего типа, которые обучают детей с ограниченными возможностями. Такую ситуацию специалисты называют «стихийной инклюзией», и в принципе она находится в русле современных тенденций. Как бы то ни было, школам, куда приходят дети с особыми потребностями, необходима информационная, организационная, научно-методическая и кадровая поддержка.
Программа предполагает три составляющих: обучение педагогов, разработка методических материалов и создание доступной среды для детей с особыми потребностями. Безусловно, внедрение инклюзивного образования в массовую школу повлечет за собой ряд проблем, в основном при обучении педагогов и создании доступной среды. А вот с методической литературой, по мнению специалистов, особых проблем не возникнет. Российская педагогика имеет богатейший методический материал — хотя многое из прежних наработок сегодня забыто. Галина Вартапетова, например, сожалеет, что из школьных программ ушли «кассы слов и слогов», которые позволяли в процесс обучения включать не только слуховое и зрительное восприятие, но и тактильные ощущения. Это помогло бы в освоении учебного материала не только детям с ограниченными возможностями, но и обычным школьникам.
— Что касается обучения педагогов, то здесь первое, что необходимо, — это преодолеть учительские страхи. Понятно, что преподаватель, который всю жизнь имел дело с обычными детьми, испытывает тревогу и опасение, берясь за обучение «инклюзивников», — продолжает Вартапетова. — Но достаточно учителю общеобразовательной школы побывать на уроке для детей с особыми потребностями, как эти страхи исчезают. Учитель понимает, что ребенок-инвалид так же обучаем, как и среднестатистический ученик. Просто для этого педагогу необходимо владеть специальными методиками.
Еще одна проблема связана с созданием доступной среды. Сегодня только одна школа в Новосибирске имеет полный комплекс оборудования и среду, которая позволяет детям, прикованным к инвалидной коляске, комфортно учиться. Это «Сибирский лучик». В «Лучике» есть всё: пандусы, подъемники, широкие коридоры и специальные туалеты. Увы, областная программа не предусматривает финансирования для обустройства школ по образу и подобию «Лучика».
Но, несмотря на целый спектр проблем, которые возникнут при внедрении инклюзивного образования в массовую школу, этот шаг сегодня необходим. И цель не в том, чтобы оказаться в русле мировых тенденций. Инклюзивная школа — это часть инклюзивного общества. Включенное образование нужно не только детям с ограниченными возможностями, но и их обычным, здоровым сверстникам. Сейчас это называется модным словом «толерантность», а когда-то говорили просто — человечность, способность понять другого, почувствовать его проблемы, как свои. Этому и учит система инклюзивного образования.
