Молодые ученые уезжают из России, потому что у них очень высокий уровень квалификации, - академик Ляхов
- Tahoma<#two#>>3<#two#>>Как известно, наш научный центр Цукуба создан по образцу вашего Академгородка, у них схожие принципы организации mso-spacerun: yes<#two#>> и управления. Но, как мне показалось, наши институты и лаборатории более взаимосвязаны между собой. Есть ли в Академгородке стремление к интеграции?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Думаю, что Ваше наблюдение не совсем верно. Более 30 институтов нашего научного центра имеют разные степени и формы взаимосвязи. Ведь наш Академгородок специально строился так, чтобы из института в институт можно было бы "ходить в гости", в прямом и переносном смысле. В Цукуба есть источник синхротронного излучения, которым пользуются специалисты различных направлений. Точно так же и у нас в Институте ядерной физики аналогичный источник служит решению научных задач исследователями из разных институтов. В том числе и нашего: у нас есть лаборатория, которая находится в ИЯФ, хотя мы выполняем работы химического профиля. Шесть химических институтов Академгородка используют единый центр коллективного пользования на базе Института органической химии, основное кристаллографическое оборудование сосредоточено в Институте неорганической химии. Это рационально, и наши институты не могут обходиться друг без друга. Буквально завтра в Институте химической биологии и фундаментальной медицины, который вы тоже посетите, состоится совместное заседание химиков и биологов, посвященное общей проблеме – глубокой переработке растительного сырья. Мой заместитель, доктор Олег Ломовский, будет делать там доклад, потому что наш институт тоже ведет исследования в этой области.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>В Сибирском отделении реализуется система междисциплинарных проектов, на нее расходуется около 1 миллиарда рублей. Один из них, к примеру – изучение воздействия наночастиц на дыхательные пути, требующий участия медиков, биологов, химиков и представителей других наук. Кстати, производство наночастиц сосредоточено в нашем институте. А mso-spacerun: yes<#two#>> все лабораторные мыши в скором времени будут содержаться в современном виварии Института цитологии и генетики. Очень интересно сотрудничают представители, казалось бы, далеких дисциплин – археологии и геофизики. Некоторые междисциплинарные научные коллективы работают у нас годами.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Насколько мне известно, и Вы лично, и Ваш институт в последнее время активно занимается нанотехнологиями. Расскажите об этом, пожалуйста, более подробно.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Наш институт – самый старый химический институт за Уралом, основанный еще в 1944 году. И с самого начала он занимался исследованиями наноразмерных структур. Просто раньше это понятие не употреблялось. Вторая часть названия нашего института – "механохимия", мы давно начали путь к современным порошковым технологиям. Поэтому институт хорошо вписался в решение задач, которые стали ставиться недавно, в том числе и лидерами нашей страны. Мы активно взаимодействуем с известной вам, очевидно, национальной государственной корпорацией "Роснано". Она уже одобрила один проект с нашим участием: на Урале по технологии нашего института начнется производство модифицированного полиэтилена, который увеличит сроки хранения продуктов от нескольких месяцев до нескольких лет. Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Второй наш проект прошел все инстанции "Роснано", кроме, пока что, самой последней, Наблюдательного совета корпорации. Это проект производства в Новосибирске тяговых литий-ионных аккумуляторов для автомобилей с электродвигателями, как на "Тойоте-Приус". Но на этой машине и ей подобных электромотор не заменяет полностью традиционного двигателя. А проблема выбросов СО2, обсуждаемая сегодня в Копенгагене, имеет только два решения, причем основное – снижение выбросов от автомобилей. Для этого нужно отказаться от бензиновых и дизельных двигателей. Наш проект в ближайшие годы начнет работать на решение этой задачи. Я сожалею, что он будет реализовываться без участия Японии, хотя в вашей стране есть компании, которые, при определенных условиях, могли бы стать нашими партнерами.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#>>3<#two#>>- В Японии сократилось количество молодых исследователей. Это связано с проблемой старения общества, с возрастной конкуренцией. В 1990-х годах у ваших ученых была маленькая зарплата и многие уезжали за рубеж. Какова картина сегодня?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Вы хорошо информированы. Действительно, в прошлом десятилетии внезапно случившаяся открытость страны и резкое крушение старых отношений спровоцировали волну http://sibkray.ru/news/2009-10-8/5518/<#two#>>научной эмиграции, в основном, среди молодежи. К примеру, несколько сотрудников нашего института уехали к вам в Японию, но постоянно работать там не остались и переселились в другие страны. Но я бы назвал и третью причину этого оттока. Оказалось, что у наших молодых ученых очень высокий уровень квалификации. Они ехали в основном в страны Запада, чему способствовал английский язык и развитые связи – родственные, дружеские, профессиональные.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Я не могу сказать, что мы понесли большие потери. На место уехавших пришли другие молодые исследователи, с тем же высоким уровнем образования, того же возраста. В чем-то отъезд был даже полезен, он стимулировал переток людей. Сейчас научная эмиграция резко угасла. Характерны, правда, отдельные случаи целенаправленного мониторинга и приглашения молодых исследователей из Сибири на конкретную работу в зарубежные фирмы. Так, одна наша студентка поучаствовала в научном конкурсе в Москве, который не случайно спонсировала международная табачная компания, и получила от нее премию. Как только она закончила НГУ – уехала по приглашению в эту самую компанию. Жить она там начала, я думаю, хорошо, но будет решать чисто утилитарные задачи, а не заниматься наукой.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Тем не менее, господин Ляхов, зарплаты ваших ученых уже лучше, чем в Японии…
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Это трудно сравнивать. Но в среднем зарплаты наших научных сотрудников очень неплохие, выше 1.000 долларов. У ведущих, успешных – 1.500-2.000 долларов. Но одних денег недостаточно для того, чтобы удержать молодежь, мы все равно стареем. Главная проблема – это доступное жилье для молодых ученых. Сегодня по всей России недвижимость стоит очень дорого, спрос намного превышает предложение и, к примеру, квартира у насmso-spacerun: yes<#two#>> в 4 раза дороже, чем в китайском Даляне. Поэтому с будущего года мы планируем строить недорогие коттеджи вблизи Академгородка, специально для молодых ученых, и предлагать им это жилье на очень привлекательных условиях.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#>>3<#two#>>- А что вы можете сказать, господин Ляхов, о перспективе возвращения в Россию уехавших из нее ученых, о которой пишет ваша пресса?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- По большому счету я не верю, что единичные случаи превратятся в поток. А главное – что это принесет какие-то плоды. Люди, проработавшие 6-8 лет в той же Японии, отрываются от научного процесса в России, от людей, от их публикаций. Они не участвуют в научном общении. Я считаю, что 2 года – это максимальный срок, на который ученый может уехать из своей страны.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Насколько сказывается отъезд ученых из Сибири в Москву, в центр России?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- В Москве устроиться трудно, а поселиться еще труднее. Наши ученые туда не стремятся. Нельзя забывать, что стратегические перспективы развития – здесь. В ближайшие 50 лет Россия будет укрепляться Сибирью и в Сибири. У нас огромные запасы природного сырья, рядом – граница со второй экономической державой мира. Сибирское отделение РАН уже сегодня составляет одну треть всего научного потенциала России. У нас есть свои амбиции, и мы готовы их реализовывать.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Слушая вас, можно подумать о каком-то сибирском государстве…
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- На политическую реплику я дам политический ответ. Если сырьевой потенциал Сибири объединить с технологическим потенциалом Японии, то получилась бы ведущая экономика мира. А почему это сегодня невозможно, вы навернякаmso-spacerun: yes<#two#>> знаете сами.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Большое спасибо, господин Ляхов!
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Пожалуйста, я старался быть предельно откровенным с Вами.
- Tahoma<#two#>>3<#two#>>Как известно, наш научный центр Цукуба создан по образцу вашего Академгородка, у них схожие принципы организации mso-spacerun: yes<#two#>> и управления. Но, как мне показалось, наши институты и лаборатории более взаимосвязаны между собой. Есть ли в Академгородке стремление к интеграции?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Думаю, что Ваше наблюдение не совсем верно. Более 30 институтов нашего научного центра имеют разные степени и формы взаимосвязи. Ведь наш Академгородок специально строился так, чтобы из института в институт можно было бы "ходить в гости", в прямом и переносном смысле. В Цукуба есть источник синхротронного излучения, которым пользуются специалисты различных направлений. Точно так же и у нас в Институте ядерной физики аналогичный источник служит решению научных задач исследователями из разных институтов. В том числе и нашего: у нас есть лаборатория, которая находится в ИЯФ, хотя мы выполняем работы химического профиля. Шесть химических институтов Академгородка используют единый центр коллективного пользования на базе Института органической химии, основное кристаллографическое оборудование сосредоточено в Институте неорганической химии. Это рационально, и наши институты не могут обходиться друг без друга. Буквально завтра в Институте химической биологии и фундаментальной медицины, который вы тоже посетите, состоится совместное заседание химиков и биологов, посвященное общей проблеме – глубокой переработке растительного сырья. Мой заместитель, доктор Олег Ломовский, будет делать там доклад, потому что наш институт тоже ведет исследования в этой области.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>В Сибирском отделении реализуется система междисциплинарных проектов, на нее расходуется около 1 миллиарда рублей. Один из них, к примеру – изучение воздействия наночастиц на дыхательные пути, требующий участия медиков, биологов, химиков и представителей других наук. Кстати, производство наночастиц сосредоточено в нашем институте. А mso-spacerun: yes<#two#>> все лабораторные мыши в скором времени будут содержаться в современном виварии Института цитологии и генетики. Очень интересно сотрудничают представители, казалось бы, далеких дисциплин – археологии и геофизики. Некоторые междисциплинарные научные коллективы работают у нас годами.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Насколько мне известно, и Вы лично, и Ваш институт в последнее время активно занимается нанотехнологиями. Расскажите об этом, пожалуйста, более подробно.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Наш институт – самый старый химический институт за Уралом, основанный еще в 1944 году. И с самого начала он занимался исследованиями наноразмерных структур. Просто раньше это понятие не употреблялось. Вторая часть названия нашего института – "механохимия", мы давно начали путь к современным порошковым технологиям. Поэтому институт хорошо вписался в решение задач, которые стали ставиться недавно, в том числе и лидерами нашей страны. Мы активно взаимодействуем с известной вам, очевидно, национальной государственной корпорацией "Роснано". Она уже одобрила один проект с нашим участием: на Урале по технологии нашего института начнется производство модифицированного полиэтилена, который увеличит сроки хранения продуктов от нескольких месяцев до нескольких лет. Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Второй наш проект прошел все инстанции "Роснано", кроме, пока что, самой последней, Наблюдательного совета корпорации. Это проект производства в Новосибирске тяговых литий-ионных аккумуляторов для автомобилей с электродвигателями, как на "Тойоте-Приус". Но на этой машине и ей подобных электромотор не заменяет полностью традиционного двигателя. А проблема выбросов СО2, обсуждаемая сегодня в Копенгагене, имеет только два решения, причем основное – снижение выбросов от автомобилей. Для этого нужно отказаться от бензиновых и дизельных двигателей. Наш проект в ближайшие годы начнет работать на решение этой задачи. Я сожалею, что он будет реализовываться без участия Японии, хотя в вашей стране есть компании, которые, при определенных условиях, могли бы стать нашими партнерами.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#>>3<#two#>>- В Японии сократилось количество молодых исследователей. Это связано с проблемой старения общества, с возрастной конкуренцией. В 1990-х годах у ваших ученых была маленькая зарплата и многие уезжали за рубеж. Какова картина сегодня?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Вы хорошо информированы. Действительно, в прошлом десятилетии внезапно случившаяся открытость страны и резкое крушение старых отношений спровоцировали волну http://sibkray.ru/news/2009-10-8/5518/<#two#>>научной эмиграции, в основном, среди молодежи. К примеру, несколько сотрудников нашего института уехали к вам в Японию, но постоянно работать там не остались и переселились в другие страны. Но я бы назвал и третью причину этого оттока. Оказалось, что у наших молодых ученых очень высокий уровень квалификации. Они ехали в основном в страны Запада, чему способствовал английский язык и развитые связи – родственные, дружеские, профессиональные.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Я не могу сказать, что мы понесли большие потери. На место уехавших пришли другие молодые исследователи, с тем же высоким уровнем образования, того же возраста. В чем-то отъезд был даже полезен, он стимулировал переток людей. Сейчас научная эмиграция резко угасла. Характерны, правда, отдельные случаи целенаправленного мониторинга и приглашения молодых исследователей из Сибири на конкретную работу в зарубежные фирмы. Так, одна наша студентка поучаствовала в научном конкурсе в Москве, который не случайно спонсировала международная табачная компания, и получила от нее премию. Как только она закончила НГУ – уехала по приглашению в эту самую компанию. Жить она там начала, я думаю, хорошо, но будет решать чисто утилитарные задачи, а не заниматься наукой.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Тем не менее, господин Ляхов, зарплаты ваших ученых уже лучше, чем в Японии…
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Это трудно сравнивать. Но в среднем зарплаты наших научных сотрудников очень неплохие, выше 1.000 долларов. У ведущих, успешных – 1.500-2.000 долларов. Но одних денег недостаточно для того, чтобы удержать молодежь, мы все равно стареем. Главная проблема – это доступное жилье для молодых ученых. Сегодня по всей России недвижимость стоит очень дорого, спрос намного превышает предложение и, к примеру, квартира у насmso-spacerun: yes<#two#>> в 4 раза дороже, чем в китайском Даляне. Поэтому с будущего года мы планируем строить недорогие коттеджи вблизи Академгородка, специально для молодых ученых, и предлагать им это жилье на очень привлекательных условиях.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#>>3<#two#>>- А что вы можете сказать, господин Ляхов, о перспективе возвращения в Россию уехавших из нее ученых, о которой пишет ваша пресса?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- По большому счету я не верю, что единичные случаи превратятся в поток. А главное – что это принесет какие-то плоды. Люди, проработавшие 6-8 лет в той же Японии, отрываются от научного процесса в России, от людей, от их публикаций. Они не участвуют в научном общении. Я считаю, что 2 года – это максимальный срок, на который ученый может уехать из своей страны.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Насколько сказывается отъезд ученых из Сибири в Москву, в центр России?
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- В Москве устроиться трудно, а поселиться еще труднее. Наши ученые туда не стремятся. Нельзя забывать, что стратегические перспективы развития – здесь. В ближайшие 50 лет Россия будет укрепляться Сибирью и в Сибири. У нас огромные запасы природного сырья, рядом – граница со второй экономической державой мира. Сибирское отделение РАН уже сегодня составляет одну треть всего научного потенциала России. У нас есть свои амбиции, и мы готовы их реализовывать.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Слушая вас, можно подумать о каком-то сибирском государстве…
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- На политическую реплику я дам политический ответ. Если сырьевой потенциал Сибири объединить с технологическим потенциалом Японии, то получилась бы ведущая экономика мира. А почему это сегодня невозможно, вы навернякаmso-spacerun: yes<#two#>> знаете сами.
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#>>3<#two#>>- Большое спасибо, господин Ляхов!
MsoNormal<#two#>>Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>> Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Пожалуйста, я старался быть предельно откровенным с Вами.
