«Diptico. Натюрморт с женщиной»: театр или музей?

Ученик Сергея Афанасьева, молодой режиссер Сергей Чехов в конце прошлого театрального сезона представляет уникальный спектакль, у которого нет литературной основы: его тело собрано из этюдов, придуманных к картинам Пабло Пикассо и Отто Дикса. По мотивам биографий двух великих и очень разных художников режиссер изящно рисует историю непростых отношений между мужчиной и женщиной, художником и его музой. Спектакль практически лишен вербальной составляющей, в его основе – голое, идеально выстроенное действие, передающее самые острые углы и самые тонкие грани в отношениях Мастера и его женщин.

Необычный спектакль вызвал ожесточенные споры между участниками заседания секции критиков. Опытные критики решили сперва дать слово начинающим журналистам. Анастасия Александрова рассказала, что у нее во время спектакля возникли смешанные чувства. «Я постоянно сравнивала «Diptico. Натюрморт с женщиной» со спектаклем «Красного факела» «Без слов», - отметила Анастасия. - В этой постановке слова были, но ведущую роль играли пластика актеров, свет, музыка. Мне показалось, что актеры эмоционально не всегда дотягивали, в постановке герои близки друг другу, и эмоции между ними должны быть накалены до предела».

Валерия Кузьминых не согласилась с мнением коллеги, о том, что актеры слабо выражали эмоции персонажей. «От актеров исходила безумная энергетика, они чувствовали роль и доносили до зрителя все переживания своих героев, - считает Валерия Кузьминых. – Особо хочется отметить работу осветителя – от игры света у меня бегали мурашки по телу. В какой-то момент даже захотелось заплакать или крикнуть, я сочувствовала героям, была полностью погружена в историю, которую разыгрывали на сцене».

У режиссера спросили, по какому принципу отбирались картины Пикассо и Дикса для спектакля. «Весь спектакль вырос из одной картины – «Гладильщицы» Пабло Пикассо, по которой я делал этюд на «мастерстве режиссера» в театральном институте, - ответил Сергей Чехов. – Когда появилась идея сделать из этюда полноценный спектакль, я вместе с художником Евгением Лемешонком посмотрел много картин Дикса и Пикассо, и выбирал то, что вписывалось в сюжет. Изначально был замысел сделать набор короткометражек – много частей с разными персонажами. Потом я понял, что это будет смотреться не очень цельно, и нужно придумать общую историю, объединяющую все полотна».

Наталья Солодухина высказала мнение, что спектакль не имеет соприкосновения с жизнью. «Я уже второй раз смотрю этот спектакль, и меня не покидает чувство, что я вижу учебную работу, - объяснила Наталья Солодухина. - Мне нравится, что спектакль экспериментальный, но он меня не трогает, я не вижу в нем жизни. В спектакле настолько все придумано режиссером, что складывается впечатление, что актеры механически выполняют поставленные задачи. В постановке нет соприкосновения со мной, с реальностью. Для чего поставлен спектакль, чтобы выделиться? В Новосибирске такого спектакля нет, я первый такое сделаю? Почему вы молодой режиссер взяли что-то неживое – картины художников?»

Сергей Чехов не ответил на вопрос критика. За него вступились молодые журналисты.

Анжелика Лёвина отметила, что это сознательный прием, используемый режиссером. «Мне показалось, что это очень интересный прием: когда немцы приходят к проституткам они выполняют бесчувственную механическую работу, поэтому так и должно было быть показано, что это мертвое, неживое, - уверена Анжелика Лёвина. - Этому механическому совокуплению противостояли настоящие живые чувства главных героев».

Театральный критик Яна Глембоцкая считает, что после просмотра спектакля возникает дилемма: «Diptico. Натюрморт с женщиной» – это музей или театр? «С одной стороны, в спектакле много неживого: солдаты в борделе – живые или мертвые? Судя по гриму, мертвые, и проститутки тоже не очень живые, - говорит критик. - С другой стороны, когда видишь человека, израненного войной, это действует мощно, от этого невозможно отмахнуться».

Театральный критик Кристина Матвеенко заметила, что сама идея показать историю создания великих картин, неудачна для постановки. «У меня возникла претензия глобального характера: картина художника, как правило, говорит человеку больше, чем то, что может быть придумано помимо изображения, - объясняет Кристина Матвеенко. - Если ты знаешь историю «Гладильщицы» – это упрощает картину, ведь глядя на нее можно придумать бесконечное количество смыслов. То же самое относится к театральной иллюстрации жизни великого человека. Когда показывают гения, он малюет на мольберте, и картину поворачивают в зал – это всегда разочарование для зрителей. Поскольку спектакль имеет отношение к творчеству и биографиям Пабло Пикассо и Отто Дикса, возникает вопрос, а не являлась ли биография и жизнь художников на сломе двух эпох богаче и сложнее, чем то, что вы показываете в спектакле. По сути, вы создали мелодраму об отношения между Галатеей и Пигмалионом. Получается, жизнь художника и есть взаимоотношения с женщиной. Если так относиться к спектаклю, то финал, когда художник в белой одежде обнимается с возлюбленной, логичен. Но в контексте жизни обоих художников такой радостный финал невозможен».

Режиссер Сергей Чехов возразил критику, что финал возник не из его желания придумать хэппи-энд. «Финал связан с биографией Отто Дикса, который пройдя вторую мировую войну, уехал в деревню с женой и детьми, - объяснил Сергей Чехов. - Чем старше он становился, тем меньше рисовал ужасы войны, а чаще изображал картины в наивно-детском стиле, и Пикассо, кстати, тоже в старости впадает в наивное творчество».

Кристина Матвеенко ответила режиссеру, что когда ставится этюд по бытовой картине такой, как «Гладильщица» – этот прием работает гениально, а когда художник на сцене оборачивает кубы кусками материи - это выглядит плоско.