3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>«Поминальную молитву» в «Красном факеле» позиционируют как главную премьеру сезона. В спектакле занята практически вся труппа театра. Продолжая традицию приглашения в спектакли популярных артистов театра и кино, на главную роль в спектакле позвали петербургского комика Семёна Фурмана («Мой нежно любимый детектив», «Остров погибших кораблей», «Улицы разбитых фонарей», «Мастер и Маргарита», «В круге первом»). В очередь с ним Тевье-молочника играет один из лучших новосибирских актеров - заслуженный артист России Сергей Новиков. Исполнители этой роли очень по-разному увидели своего героя. И спектакли (при полной идентичности остального актерского состава) тоже получились очень разные.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Еврейская кипа и «интернациональная» кепка
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Тевье Сергея Новикова, пожалуй, более интеллигентен и философичен. В нем больше вселенской грусти. Он – интроверт, и вопросы, которые ставит перед ним жизнь, он обращает, прежде всего, самому себе. Герой Фурмана, напротив, балагур и юморист. Его Тевье предельно интерактивен. Актер так энергично сыплет анекдотами и столь часто апеллирует к залу, что даже несколько обескураживает публику, привыкшую более созерцать, а не находится в состоянии активного диалога.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Новиков, безусловно, гораздо лучше чувствует актерскую команду. Фурман в большей степени актер-индивидуалист. Он и сам признается, что ему трудно играть с партнерами. Сравнивать, впрочем, можно долго. И мы бы не стали однозначно оценивать, какой из спектаклей получился лучше. Самое главное, как представляется, в том, что оба Тевье весьма убедительны, органичны и не сбивают общей канвы спектакля…
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Режиссер-постановщик «Поминальной молитвы» Александр Зыков (главный режиссер «Красного факела») находит, что Семен Фурман очень похож на Евгения Леонова, который до сих пор считается непревзойденным исполнителем роли Тевье. Похож и внутренне и внешне. Сам Фурман с этим, однако, не согласен. Он вообще утверждает, что никогда не считал роль Тевье-молочника своей. И именно желанием поработать с «чужим» материалом объясняет свое решение принять приглашение театра.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Сергей Новиков, напротив, еще два года назад примерил на себя одежды Тевье. Он тогда снимался в фильме Славы Росса «Сибирь Monamour»: отрастил длинные волосы, бороду. И однажды, надев на себя кепку и взглянув в зеркало, с изумлением воскликнул: «Ну вылитый Тевье-молочник!». А вскоре был назначен на эту роль. Кепка, кстати, ему очень идет! Как, впрочем, Семену Фурману идет кипа – традиционный головной убор благочестивого еврея, в котором он играет спектакль.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Вечный сюжет
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>У рассказов классика еврейской литературы Шолом-Алейхема о Тевье-молочнике – весьма интересная судьба. Сначала по их мотивам был создан бродвейский мюзикл «Скрипач на крыше» (1964) с музыкой Джерри Бока, признанный лучшим мюзиклом всех стран и народов. Потом Григорий Горин, которому была очень близка природа грустного юмора Шолом-Алейхема, написал на их основе пьесу «Поминальная молитва» (1989), ставшую его лучшим драматическим произведением. Создавалась пьеса специально для Марка Захарова и актеров театра Ленком. Постановка прогремела на всю страну и открыла шествие пьесы по российским театрам.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>И не только российским. Григорий Горин, например, с юмором вспоминал спектакль, который ему довелось увидеть в Токио. Японцы имели довольно смутное представление о том, какими бывают евреи, и пригласили Горина на репетиции в качестве консультанта «по еврейскому вопросу». А к премьере выпустили роскошный буклет, где в качестве примера, как выглядит настоящий еврей, дали горинское фото.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>До «Красного факела», что удивительно, «Поминальная молитва» на новосибирской сцене не ставилась. Зрители видели лишь версии Иркутского, Томского и Екатеринбургского театров во время их гастролей. Теперь этот пробел, наконец, восполнен.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Для Александра Зыкова материал не новый. Он уже работал над «Поминальной молитвой» на сцене Красноярского театра музыкальной комедии. Тогда это был мюзикл. Новосибирская версия принципиально иная. Это именно драматический спектакль, поставленный по пьесе Григория Горина. Причем поставленный намеренно традиционно, очень близко к тексту, без «отягощения» особыми режиссерскими придумками и спецэффектами.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Музыкальную составляющую, и весьма серьезную, режиссер, однако, оставил. В спектакле звучит музыка Джерри Бока. Оставил он, как действующее лицо, и скрипача на крыше, что тоже ассоциативно отсылает к мюзиклу. Включение в драматический спектакль «лучшего» из мюзикла, кстати, не наше ноу-хау. Идея уже давно витала в воздухе и не раз была реализована на разных сценах. Музыка в спектакле - живая. Оркестр, состоящий из актеров театра и студентов Новосибирской консерватории, размещается прямо на сцене. Берущие за душу еврейские мелодии, песнопения и танцы придают постановке особый колорит. Для музыкальных репетиций был приглашен композитор Андрей Федоськин из Красноярска. Танцы ставил балетмейстер Николай Реутов из Санкт-Петербурга – частый соавтор Александра Зыкова в его спектаклях.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Петербургский художник Ирина Долгова, работая над декорациями и костюмами, создала вполне реалистическую «картинку» небольшой деревушки начала прошлого века. И лишь метафорические сквозные двери и окна деревенских домиков, как бы открывающиеся «в бесконечность», напоминают о том, что произойти эта история-притча могла где угодно и когда угодно.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>В деревне под названием Анатовка мирно сосуществуют представители разных национальностей: русские, украинцы и евреи. Живут и работают вместе. Только умирать ходят каждый на свое кладбище, говорится в спектакле. Таков обычай. «Здороваясь, русские снимали шапки. Евреи шапок не снимали никогда!.. Обычай! У русских был поп. У евреев – ребе. Мудрые люди, между прочим…».
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Отец пяти красавиц-дочек Тевье-молочник тоже старается чтить обычаи и, как любой любящий родитель, очень хочет для своих дочерей счастья. Но хрупкий мир рушится, исторические катаклизмы не обходят Анатовку стороной, и страсти в ней кипят нешуточные. Одна из дочерей выходит замуж за бедняка-портного. Другая - за революционера. Третья – за иноверца. Умирает любимая жена Голда… Темных полос в чересполосице жизни оказывается как-то слишком много. Но Тевье достойно встречает удары судьбы, не теряя присутствия духа и чувства юмора, которые выручают его в любые, даже самые драматичные и трагические моменты жизни.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Голду великолепно сыграла народная артистка Галина Алехина. Последний ее монолог, без сомнения, самая сильная и самая пронзительная сцена спектакля. О себе актриса говорит, что родилась она не с чувством юмора, а с чувством драмы. Однако, как представляется, у нее в достатке и то, и другое – и спектакль наглядное тому подтверждение. Только юмор актрисы особенный - не легкий, искрометный, призванный веселить и развлекать, а глубокий и трагический – тот, что предназначен вызывать смех сквозь слезы. Именно такой, какой и предполагает пьеса Горина. Но это – тема совершенно отдельная…
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Терапия смехом
Arial<#two#>>
3<#two#>>
3<#two#>>Название «Поминальной молитве», как известно, дали слова завещания Шолом-Алейхема. Писатель хотел, чтобы на его могиле в каждую годовщину его смерти читали поминальную молитву, или – на выбор любой из его самых веселых рассказов: «И пусть имя мое будет ими помянуто лучше со смехом, нежели вообще не помянуто»… Эти слова Горин взял эпиграфом к своей пьесе и тем самым поставил свою подпись под «рецептом смехотерапии». Впрочем, он поставил ее гораздо раньше, когда заставил героя другой своей пьесы произнести знаменитые слова: «Господа! Вы слишком серьезны! Серьезное лицо еще не признак ума. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением…». Замечательная жизненная философия, которой он следовал всегда.
3<#two#>>Смех на сцене - и в этом главный парадокс и главная притягательность и пьесы, и спектакля - не умолкает даже в самых, казалось бы трагических сценах. Даже когда над Анатовкой нависает угроза погромов, даже когда евреям выдают предписание в одночасье покинуть обжитую землю… Осиротевшее семейство Тевье заколачивает дом, и в растерянности собирает на повозку свой незатейливый скарб… Куда податься? Кто и где их ждет? Как сложится жизнь дальше? Впереди – только неизвестность! Тут, казалось бы, самое время начать лить слезы и проклинать судьбу. Но они – смеются! Пусть нервно, со всхлипываниями, но смеются. Смеются, смеются, смеются…
3<#two#>>«Ну, народ… С вами не соскучишься…», -- восклицает под занавес один из героев.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>«Поминальную молитву» в «Красном факеле» позиционируют как главную премьеру сезона. В спектакле занята практически вся труппа театра. Продолжая традицию приглашения в спектакли популярных артистов театра и кино, на главную роль в спектакле позвали петербургского комика Семёна Фурмана («Мой нежно любимый детектив», «Остров погибших кораблей», «Улицы разбитых фонарей», «Мастер и Маргарита», «В круге первом»). В очередь с ним Тевье-молочника играет один из лучших новосибирских актеров - заслуженный артист России Сергей Новиков. Исполнители этой роли очень по-разному увидели своего героя. И спектакли (при полной идентичности остального актерского состава) тоже получились очень разные.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Еврейская кипа и «интернациональная» кепка
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Тевье Сергея Новикова, пожалуй, более интеллигентен и философичен. В нем больше вселенской грусти. Он – интроверт, и вопросы, которые ставит перед ним жизнь, он обращает, прежде всего, самому себе. Герой Фурмана, напротив, балагур и юморист. Его Тевье предельно интерактивен. Актер так энергично сыплет анекдотами и столь часто апеллирует к залу, что даже несколько обескураживает публику, привыкшую более созерцать, а не находится в состоянии активного диалога.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Новиков, безусловно, гораздо лучше чувствует актерскую команду. Фурман в большей степени актер-индивидуалист. Он и сам признается, что ему трудно играть с партнерами. Сравнивать, впрочем, можно долго. И мы бы не стали однозначно оценивать, какой из спектаклей получился лучше. Самое главное, как представляется, в том, что оба Тевье весьма убедительны, органичны и не сбивают общей канвы спектакля…
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Режиссер-постановщик «Поминальной молитвы» Александр Зыков (главный режиссер «Красного факела») находит, что Семен Фурман очень похож на Евгения Леонова, который до сих пор считается непревзойденным исполнителем роли Тевье. Похож и внутренне и внешне. Сам Фурман с этим, однако, не согласен. Он вообще утверждает, что никогда не считал роль Тевье-молочника своей. И именно желанием поработать с «чужим» материалом объясняет свое решение принять приглашение театра.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Сергей Новиков, напротив, еще два года назад примерил на себя одежды Тевье. Он тогда снимался в фильме Славы Росса «Сибирь Monamour»: отрастил длинные волосы, бороду. И однажды, надев на себя кепку и взглянув в зеркало, с изумлением воскликнул: «Ну вылитый Тевье-молочник!». А вскоре был назначен на эту роль. Кепка, кстати, ему очень идет! Как, впрочем, Семену Фурману идет кипа – традиционный головной убор благочестивого еврея, в котором он играет спектакль.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Вечный сюжет
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>У рассказов классика еврейской литературы Шолом-Алейхема о Тевье-молочнике – весьма интересная судьба. Сначала по их мотивам был создан бродвейский мюзикл «Скрипач на крыше» (1964) с музыкой Джерри Бока, признанный лучшим мюзиклом всех стран и народов. Потом Григорий Горин, которому была очень близка природа грустного юмора Шолом-Алейхема, написал на их основе пьесу «Поминальная молитва» (1989), ставшую его лучшим драматическим произведением. Создавалась пьеса специально для Марка Захарова и актеров театра Ленком. Постановка прогремела на всю страну и открыла шествие пьесы по российским театрам.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>И не только российским. Григорий Горин, например, с юмором вспоминал спектакль, который ему довелось увидеть в Токио. Японцы имели довольно смутное представление о том, какими бывают евреи, и пригласили Горина на репетиции в качестве консультанта «по еврейскому вопросу». А к премьере выпустили роскошный буклет, где в качестве примера, как выглядит настоящий еврей, дали горинское фото.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>До «Красного факела», что удивительно, «Поминальная молитва» на новосибирской сцене не ставилась. Зрители видели лишь версии Иркутского, Томского и Екатеринбургского театров во время их гастролей. Теперь этот пробел, наконец, восполнен.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Для Александра Зыкова материал не новый. Он уже работал над «Поминальной молитвой» на сцене Красноярского театра музыкальной комедии. Тогда это был мюзикл. Новосибирская версия принципиально иная. Это именно драматический спектакль, поставленный по пьесе Григория Горина. Причем поставленный намеренно традиционно, очень близко к тексту, без «отягощения» особыми режиссерскими придумками и спецэффектами.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Музыкальную составляющую, и весьма серьезную, режиссер, однако, оставил. В спектакле звучит музыка Джерри Бока. Оставил он, как действующее лицо, и скрипача на крыше, что тоже ассоциативно отсылает к мюзиклу. Включение в драматический спектакль «лучшего» из мюзикла, кстати, не наше ноу-хау. Идея уже давно витала в воздухе и не раз была реализована на разных сценах. Музыка в спектакле - живая. Оркестр, состоящий из актеров театра и студентов Новосибирской консерватории, размещается прямо на сцене. Берущие за душу еврейские мелодии, песнопения и танцы придают постановке особый колорит. Для музыкальных репетиций был приглашен композитор Андрей Федоськин из Красноярска. Танцы ставил балетмейстер Николай Реутов из Санкт-Петербурга – частый соавтор Александра Зыкова в его спектаклях.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Петербургский художник Ирина Долгова, работая над декорациями и костюмами, создала вполне реалистическую «картинку» небольшой деревушки начала прошлого века. И лишь метафорические сквозные двери и окна деревенских домиков, как бы открывающиеся «в бесконечность», напоминают о том, что произойти эта история-притча могла где угодно и когда угодно.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>В деревне под названием Анатовка мирно сосуществуют представители разных национальностей: русские, украинцы и евреи. Живут и работают вместе. Только умирать ходят каждый на свое кладбище, говорится в спектакле. Таков обычай. «Здороваясь, русские снимали шапки. Евреи шапок не снимали никогда!.. Обычай! У русских был поп. У евреев – ребе. Мудрые люди, между прочим…».
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Отец пяти красавиц-дочек Тевье-молочник тоже старается чтить обычаи и, как любой любящий родитель, очень хочет для своих дочерей счастья. Но хрупкий мир рушится, исторические катаклизмы не обходят Анатовку стороной, и страсти в ней кипят нешуточные. Одна из дочерей выходит замуж за бедняка-портного. Другая - за революционера. Третья – за иноверца. Умирает любимая жена Голда… Темных полос в чересполосице жизни оказывается как-то слишком много. Но Тевье достойно встречает удары судьбы, не теряя присутствия духа и чувства юмора, которые выручают его в любые, даже самые драматичные и трагические моменты жизни.
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Голду великолепно сыграла народная артистка Галина Алехина. Последний ее монолог, без сомнения, самая сильная и самая пронзительная сцена спектакля. О себе актриса говорит, что родилась она не с чувством юмора, а с чувством драмы. Однако, как представляется, у нее в достатке и то, и другое – и спектакль наглядное тому подтверждение. Только юмор актрисы особенный - не легкий, искрометный, призванный веселить и развлекать, а глубокий и трагический – тот, что предназначен вызывать смех сквозь слезы. Именно такой, какой и предполагает пьеса Горина. Но это – тема совершенно отдельная…
3<#two#> face=<#two#>Arial<#two#>>Терапия смехом
Arial<#two#>>
3<#two#>>
3<#two#>>Название «Поминальной молитве», как известно, дали слова завещания Шолом-Алейхема. Писатель хотел, чтобы на его могиле в каждую годовщину его смерти читали поминальную молитву, или – на выбор любой из его самых веселых рассказов: «И пусть имя мое будет ими помянуто лучше со смехом, нежели вообще не помянуто»… Эти слова Горин взял эпиграфом к своей пьесе и тем самым поставил свою подпись под «рецептом смехотерапии». Впрочем, он поставил ее гораздо раньше, когда заставил героя другой своей пьесы произнести знаменитые слова: «Господа! Вы слишком серьезны! Серьезное лицо еще не признак ума. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением…». Замечательная жизненная философия, которой он следовал всегда.
3<#two#>>Смех на сцене - и в этом главный парадокс и главная притягательность и пьесы, и спектакля - не умолкает даже в самых, казалось бы трагических сценах. Даже когда над Анатовкой нависает угроза погромов, даже когда евреям выдают предписание в одночасье покинуть обжитую землю… Осиротевшее семейство Тевье заколачивает дом, и в растерянности собирает на повозку свой незатейливый скарб… Куда податься? Кто и где их ждет? Как сложится жизнь дальше? Впереди – только неизвестность! Тут, казалось бы, самое время начать лить слезы и проклинать судьбу. Но они – смеются! Пусть нервно, со всхлипываниями, но смеются. Смеются, смеются, смеются…
3<#two#>>«Ну, народ… С вами не соскучишься…», -- восклицает под занавес один из героев.
