Режиссер эскиза Егор Овечкин стал исполнителем роли Саныча, которого до этого играл Семен Летяев (актер театра Афанасьева). Вместе с исполнителем режиссер Павел Южаков изменил образ Саныча. Из доброго, справедливого вожака «стаи» ангелов, Саныч превратился в нервного, сомневающегося героя, который при этом пытается учить других.
В условном раю Саныч живет дольше всех ангелов, а значит должен знать больше других. Это знание о рае и свободе (так называют ангелы свою прошлую жизнь) герой передает другим. Однако оказывается, что все знания о жизни и смерти героев – это противоречащие друг другу стереотипы живых о потустороннем мире. Режиссер активно использует эти шаблоны: новичок Вася попадает в рай из освещенного коридора, вместо чая и еды в раю песок, а сами герои исчезают и появляются на сцене, словно привидения из ниоткуда.
Но ангельские повадки героев выглядят заученными ужимками, а крылья (о которых зрители только слышат, но не видят) карнавальными аксессуарами, потому что Маруся, Серега, Тоха, тетя Таня и Вася вспоминают только о прошедшей жизни, и все их заботы – вернуться обратно или доделать то, что не успели до смерти. Тоха, например, выращивает дурь, которую скуривает вместе с товарищами, а Маруся, пытается выяснить, что такое любовь. Саныч единственный старается убедить всех, а главное, себя, в том, что ничего больше не будет – ни боли, ни радости, ни любви, только тишина и спокойствие. Себя Саныч лишает даже веры в Бога. Чтобы уберечь от разочарований своих наивных друзей Саныч прячет в печку письма ангелов на свободу, но, как известно, рукописи не горят, и позже письма находит Вася.
Кульминацией спектакля становиться экзистенциальный монолог Саныча. «Наверное, это только мы думаем, что мы – ангелы. На самом деле мы не в раю нифига. Это нам так только сказали. Вернее, даже не сказали. Потому что это мы сами же и придумали, что это рай. И, ты знаешь, я очень рад, что я в тебя не верю. Хотя я с тобой и разговариваю. Потому что ты нас забыл. Надоели мы тебе. Да и нет тебя вообще, скорей всего».
Вместе с героем зрители начинают сомневаться в том, что на сцене действительно рай, а его обитатели ангелы. Условный рай больше похож на жизнь, какой она представлена в романе Милана Кундеры «Невыносимая легкость бытия»: «Единожды – всё равно, что никогда. Если нам суждено проживать одну-единственную жизнь – это значит, мы не жили вовсе». А герои напоминают не ангелов, а людей, которые боятся действовать. Им проще жить в уютной рутине, уговаривая себя словно Саныч, что «хорошо здесь, тихо здесь». «Мы же все неплохие. Мы же все почти хорошие. Мы просто живем плохо. Иногда неправильно», - произносит Саныч, проговариваясь Богу о своей человеческой слабости.
Как это часто бывает, вырваться из обыденности, удается самому наивному и упорному. Маруся, в своей простоте находит естественный выход: любовь. Маруся и Вася оказываются в одной постели, и этот человеческий поступок без ангельских крыльев возносит их в небеса.
Исчезновение Маруси и Васи оказывает сильное впечатление на Саныча: он понимает, что ничего не знает об этом мире, что даже умерев, не перестал бояться жизни. Ужас от того, что Саныч не понял смысл жизни, сжимает окружающее пространство и искажает его: диалог «ангелов» в условном раю начинает повторяться, словно заезженная пластинка.
Тетя Таня: У нас же пирог с вечера остался! Совсем забыла!
Тоха: Саныч, табачку привези, а?
Саныч: Хорошо здесь. Тихо здесь.
Герои через силу повторяют уже набившие оскомину слова, все агрессивнее, но не могут противостоять надвигающемуся на них отчаянию. Это ощущение триллера подчеркивает мелодия песни «Прекрасное далеко»: «Слышу голос, голос спрашивает строго: А сегодня что для завтра сделал я?» Чистый голос исполнителя периодически превращается в электронный вопль. На героев обрушивается ворох писем, в которых они писали о главном. О том, что нужно сделать в жизни перед тем, как стать ангелом.

Автор фото: Фрол Подлесный