Дом с гобеленом – как сделать жизнь уютной и пушистой

Прохожие на улице Блюхера оглядываются на пятиэтажку с мансардой. Что за сооружение с огромными окнами, что за жизнь скрыта там? Корреспонденту Сибкрай.ru удалось побывать в мастерской заслуженного художника РФ Доры Нейфельд и своими глазами убедиться, что в мансарде ткут гобелены. Сюда не доносятся уличные звуки, только истошные вопли воробьев. Птицы так и норовят впорхнуть в приоткрытую фрамугу, чтобы присесть на травку «Райского сада». Солнце неистово бьется в стекло, светятся ворсинки на полотне. Никогда здесь не было кошки, а то бы перепутала большие катушки разноцветных ниток, что водят хоровод под столом. Лестница ведет наверх, и оттуда хорошо любоваться сразу несколькими гобеленами, которые требуют пространства и воздуха. А потом можно подойти поближе, чтобы прикоснуться и ощутить теплую шероховатую поверхность. Охристо-коричневое, в теплых прожилках золота, ассоциируется с осенним лесом. Серовато-голубое сияет, как зимний туман, иней на ветках, узоры на окнах. Напротив огромного окна – станок с рамой. Шерсть, сизаль, серебряная нить для усиления декоративного эффекта переплетаются и превращаются в узор. Все делается вручную, единственный инструмент художника – такая небольшая металлическая штука для создания плотности текстиля. Она похожа то ли на гребень, то ли на кукольные грабельки, а хозяйка называет ее прибивалкой. Штучка существует в единственном экземпляре, поскольку изготовлена по особым секретным чертежам, доставшимся по большому блату. Сначала выполняется небольшой эскиз пастелью на картоне. Художник ищет колористическое решение, до мельчайших деталей продумывает узор. В процессе ткачества никакой импровизации с картинкой не получится: нитки ложатся так туго, что распустить их практически невозможно. На таком станке можно соткать фактурный гобелен – до 18 метров. Но пока что самая большая работа Доры Нейфельд – диптих «Золотая долина» высотой всего-то шесть с половиной метров. Такую махину могла вместить только одноименная гостиница в Академгородке, где это красота провисела много лет. «А потом появился другой хозяин и взялся менять интерьер, гобелены попали на баланс Дома ученых, но повесить их, такие огромные, там было негде, – сокрушается автор. – И я их выкупила очень недорого, привезла в мастерскую и привела в порядок. Они так и лежат – упакованные в пленку. Время от времени я их разворачиваю, чищу и… упаковываю опять». Вот и серия «Райский сад» – побывала на Х региональной выставке «Сибирь», где удостоилась медали как одно из лучших произведений вернисажа, – и вернулась в мастерскую, не дождавшись покупателя. Особенно интересно панно «Рог изобилия»: тут автор решила поэкспериментировать с объемом, применив синтепоновый пух, и получилась невообразимо уютная вещь. Хочется плюхнуться на нее и валяться, как кот на солнышке. Этот гобелен можно располагать и вертикально, и горизонтально, вот только где именно располагать, никто пока не знает. Работы Доры Нейфельд украшают рестораны, гостиницы, а городской пейзаж «Томску – 400 лет» администрация Новосибирской области подарила своим соседям на юбилей. Но вообще интерьеры, облагороженные гобеленом, можно пересчитать по пальцам. А уж квартир, хозяева которых оценили бы и применили этот стиль, в округе и вовсе не наблюдается. Казалось бы, где, как не в Сибири должны быть востребованы гобелены, с которыми так тепло и уютно. Они и предназначены для помещений, а не для музеев, где чаще всего их можно увидеть. Ведь, впервые появившись в средневековой Германии, огромные тканые полотна, названные шпалерами, служили не столько для украшения, сколько для утепления каменного дома. Но слишком дорогое это для нас удовольствие. И даже не столько дорогое, сколько непонятое. Нет в Сибири моды на гобелены – не было такого указания от королей рекламы. Потому-то и не записываются в очередь к Доре Константиновне ученики. Несколько раз она вела мастер-классы, но вряд ли юные художники когда-либо займутся искусством гобелена всерьез. Слишком трудоемкое и затратное мероприятие, а прибыли не дождешься. Вот и получается, что в Новосибирске таких мастеров всего два. Всего два человека, которые могут позволить себе такую роскошь – ткать гобелены. На одну вещь может уйти целый год. Не надо торопиться и суетиться, да никто, в общем-то, и не торопит. Дора Константиновна оглядывает свои владения, прикидывает, с чего ей начать завтра. Говорит: – Я прихожу сюда и забываю обо всем, что осталось за этими стенами. Сажусь ткать – и больше мне ничего не надо. Не работаю на заказ, а творю для души. Не думаю, понравится ли это кому-то, а делаю так, как чувствую. Дети выросли, и появилось время для творчества. Хорошо, что у меня есть муж, который позволяет мне не думать о заработке… Только несовременный человек может так рассуждать. Несомненно, Дора Нейфельд – человек несовременный. И слава богу. На таких-то все и держится. Яна КОЛЕСИНСКАЯ