Академгородок – двадцатый век, а Сколково – двадцать первый

Ситуация с Новосибирским Академгородком показывает, что сколковский проект абсолютно правильный. Во-первых, он так же как когда-то Академгородок делается в чистом поле. Когда-то это было решение, которое приняли по совершенно фантастическим основаниям: бомбардировщики НАТО не долетят до Новосибирска. Поэтому туда перевели часть институтов, которые работали на оборону. И там же появились оборонные заводы. И вот эта связка институт-завод во многом обеспечила то, что результаты работы институтов Сибирского отделения академии наук, носят гораздо более прикладной характер, чем результаты других институтов академии. Но при этом я считаю правильным момент, что новосибирская экосистема строилась на трансдисциплинарном основании: вдоль одного проспекта 38 учреждений. Все ходят, все друг с другом общаются, и все знают, что у кого есть. Поэтому даже названия институтов пограничные. И это то, что сейчас воспроизводится в сколковской модели. Для нас Новосибирск в этом смысле фундамент, на котором мы продолжаем этого рода научный эксперимент. При этом мы понимаем, что не все дети ученых остались в этой системе. То есть, за границу уехали не столько сами ученые, сколько их дети, которые имеют очень хороший высокий уровень подготовки. Им некуда просто было ехать. Теперь бы они поехали в Сколково. Почему многие наши специалисты уехали в Америку? Потому что они ездили по таким программам и посмотрели, какие там есть условия. У нас к тому моменту таких условий не было. Мы по целому ряду направлений пропустили в 70-е годы тот момент, когда наши конкуренты – США и Европа, поменяли свои научные подходы. Они поменяли подходы к своей системе высшего профессионального образования в начале 70-х годов. Мы этого не сделали. К середине 80-х годов они вышли на пик пятого технологического уклада, а мы еще до сих пор создаем в рамках федеральных целевых программ модели класса четыре плюс. А они уже идут в классе пять плюс. Это вот цена когда-то не принятых решений. Мы отстаем не потому, что принимали неправильные решения, мы их вообще не принимали. Мы про них слишком долго спорили в разного рода структурах. Преимущество нашего проекта в том, что есть политическая воля, которая обязывает быть успешным. То есть, первый ответ: они захотят, наверное, интегрироваться в ту систему производства серьезных знаний, которыми наша страна гордилась. Когда я говорю про 10 тысяч молодых людей, это не просто образное выражение. Это могут быть, в том числе, несколько тысяч российских ученых, уехавших в 80-90-е годы за границу. Почему они уехали? Потому, что стало можно уезжать, появилась свобода передвижения. И они поехали туда, где в тот момент были лучшие условия с точки зрения лабораторий, рубежа, на котором люди работали. Потому что самые маститые начальники науки никуда не уехали. Уехали те, кто не видел для себя возможностей роста в рамках той школы, в которую он когда-то пришел, и в которой он состоялся как профессионал. Сейчас они там состоялись тоже как профессионалы, и мы чувствуем, что они готовы как-то реинтегрироваться обратно в нашу систему. Ну и история про бизнес-инкубаторы, которые построили далеко от научной базы и которые не заполняются. Новосибирские «зеленые» не разрешили построить новое здание университета, поскольку предполагалась вырубка нескольких десятков деревьев, которые имеют возраст порядка нескольких десятков лет. Это стало причиной того, что проект, который очень давно разрабатывался, отправлен на второй круг согласований. А бизнес-инкубаторы в таких системах возникают там, где рядом есть новая живая среда молодых, талантливых, амбициозных. Это, собственно говоря, их первое рабочее место. Поэтому сейчас объективно сами институты академии сибирского отделения испытывают дефицит выпускников собственного университета. Но сама территория Академгородка позволяет там развивать новые участки. Мы считаем, что у нас будет партнерская история с новосибирским Академгородком. Просто они – двадцатый век, а мы – двадцать первый. Когда говорят «а вот было», надо понимать, что сейчас этого уже нет. И дальше надо выбирать, что делать: то ли пытаться реанимировать то, что было, то ли учесть опыт и создать что-то современное.