Сегодня большинство исследователей, связанных с проведением экспериментальных работ, единодушно заявляют, что этот закон в 2011 году может стать могильщиком российской науки. Рассматривая его применение для исследовательских институтов, надо признать, что это вполне возможно. Законодатели по традиции хотели, как лучше, а сделали, как всегда.
С утверждением в феврале 2011 года нового перечня товаров и услуг сложилась следующая ситуация: любой институт, если он закупает реактивов и расходных материалов более чем на 100 тысяч рублей в квартал (по современным ценам это совсем немного), должен проводить закупку через конкурсы и котировки. Эти процедуры занимают дополнительно от 30 до 60 дней, а при том, что на формирование общей заявки института тоже требуется время, то новые правила увеличат время от возникновения у исследователя потребности в новых реактивах до их получения примерно на два-три месяца. Если учесть, что время поставки реактивов и расходных материалов и до 2011 года было в России самой больной точкой, то его увеличение еще на квартал может полностью лишить некоторые исследования всякого смысла.
С чем на практике сталкивается экспериментатор после завершения планирования эксперимента и подачи заявки на приобретение реактивов и расходных материалов? С долгим, часто очень долгим, ожиданием. Наконец, в его руках оказались долгожданные ферменты, антитела и/или другие материалы. Можно поставить тот самый запланированный эксперимент. Конечно, если он еще имеет смысл. Обычно, вы не единственный, кто работает в вашей области. К этому времени, когда вы получили долгожданные реактивы, вышли новые статьи, прошли конференции, и постановку эксперимента надо, как минимум, корректировать. Но пусть все-таки вам повезло, вы получили фантастический прорывной результат. Надо двигаться дальше, но снова возникла проблема приобретения новых реактивов и расходных материалов! Опять ожидание формирования общей заявки, котировки или конкурса, опять прохождение закупленных реактивов через неторопливую российскую таможню. Следующий эксперимент и следующий этап ожидания…
У ваших коллег-конкурентов совсем иные условия. Сегодня они спланировали эксперимент и сразу заказали необходимые реактивы. Получили все заказанное уже на следующий день (иногда через два-три дня, если это что-то очень необычное). Они постоянно в игре.
Можно ли в таких условиях конкурировать с нашими коллегами, работающими за рубежом? Это удается, если заранее от них оторваться. Но даже в том случае, когда вы далеко впереди, конкурировать тяжело. Хорошо, если есть оригинальная идея. Это тоже отрыв. К сожалению, в таком случае у вас есть фора только до выхода вашей первой публикации. Чтобы решить проблему поставок и держаться на уровне, приходиться планировать работу надолго вперед. Это позволит сэкономить время на получении реактивов, но за всё надо платить: закупать с запасом, не зная, по какому направлению придется идти в будущем, приобретать то, что может быть потребуется, а может быть и нет… То есть невольно приходится тратить больше, чем было бы необходимо в нормальных условиях. Если учесть, что получаемое финансирование российских институтов и лабораторий и так несравнимо с финансированием науки за рубежом, то можно только удивляться, что в обычных исследовательских институтах еще получают нормальные результаты.
Есть и другой способ решения проблемы: часть или всю работу делать за рубежом у своих коллег. В этом случае тоже придется платить, но платить своими идеями и своим трудом. Для сотрудника такой способ, пожалуй, наиболее эффективен, и по этому пути идут многие, уезжая из России на месяцы или годы, а то и навсегда. ФЗ-94, несомненно, подтолкнет молодежь (и не только ее) к отъезду из России. Ведь задержка в приобретении и доставке реактивов и расходных материалов еще не самое страшное, к чему может привести ФЗ-94.
Согласно этому закону, мы должны и можем дать описание нужного нам товара, привести конкретный пример с указанием производителя, но конкурс может выиграть его «аналог», который для вашей работы не годится. Например, антитела с соответствующей специфичностью могут продавать разные фирмы, но для вашего эксперимента пригоден продукт только одной из них. Вам это известно из личного опыта, опыта ваших коллег, но доказать это при проведении котировки или конкурса у вас может и не получится. Продукция другой фирмы будет дешевле, и это решит всё. Вас заставят купить то, что вам не нужно. Я уже не говорю про откровенное мошенничество, когда фирмы-однодневки будут выставлять никому не нужное барахло, имеющее соответствующее вашим запросам описание и более низкую цену. Многие институты уже сталкивались с этой проблемой при покупке оборудования по ФЗ-94. С реактивами проблем будет намного больше.
ФЗ-94 был принят для «предотвращения коррупции и других злоупотреблений в сфере размещения заказов» (Статья 1). Наверное, бывают случаи коррупции при закупке реактивов и расходных материалов научно-исследовательскими институтами, но их просто не может быть много. Денег на эти позиции исследователям катастрофически не хватает. Намного чаще имеют место другие нарушения: исследователю приходится закупать реактивы на свою зарплату. Для него это получается дороже, ибо прежде, чем выдать наличные деньги, государство заберет все положенные ему налоги. Борьба с коррупцией в научно-исследовательских институтах с помощью ФЗ- 94 представляет собой даже не стрельбу из пушки по воробьям, а стрельбу по призракам воробьев.
К сожалению, эта стрельба будет иметь очень печальные последствия. Применение ФЗ-94 затормозит проведение большинства исследований, увеличит их стоимость, а некоторые программы остановит полностью. В дополнение к этому увеличится «утечка мозгов». Последнее всегда происходит при ухудшении условий работы, а в данном случае еще невольно возникает вопрос: «Стоит ли заниматься в России наукой, “несмотря ни на что и вопреки всему”», если есть более комфортные для этого страны?
Трудно ли исправить ситуацию? Мне кажется, что сделать это очень просто. Достаточно добавить в ФЗ-94 статью о том, что, например, «закупки для проведения научных исследований могут осуществляться без проведения котировок и конкурсов».
Если Правительство очень боится, что научными исследованиями начнёт заниматься вся страна, то можно добавить в эту статью ограниченный перечень ведомств и организаций, например: институты РАН, РАМН, РАСХН, институты национальных научных центров, университеты и т.п. Очень не хочется терять время на демонстрации и митинги, но если ФЗ-94 останется в настоящем виде, то, боюсь, что у научных сотрудников вскоре появится много свободного времени, которое будет не жалко потратить и на эти мероприятия.
Рубцов Николай Борисович, д.б.н., профессор, родился в 1953 года в городе Новосибирске. В 1970 году закончил школу с золотой медалью, поступил в Новосибирский Государственный университет на факультет естественных наук, который окончил с отличием в 1975 году. С 1975 по 1977 год работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте молекулярной биологии (г. Новосибирск), затем учился в аспирантуре Института цитологии и генетики СО АН СССР. После окончания аспирантуры и по настоящее время работает в ИЦиГ СО РАН, является заместителем директора по науке, руководит лабораторией. В феврале 1982 года защитил кандидатскую диссертацию, в декабре 1996 года – докторскую. В 1993-1995 годах, являясь стипендиатом фонда Александра фон Гумбольдта, работал в Институте генетики человека в Нюрнберге (ФРГ) и в Институт генетики человека и антропологии в Йене (ФРГ). С 2002 года преподает в НГУ.
Сегодня большинство исследователей, связанных с проведением экспериментальных работ, единодушно заявляют, что этот закон в 2011 году может стать могильщиком российской науки. Рассматривая его применение для исследовательских институтов, надо признать, что это вполне возможно. Законодатели по традиции хотели, как лучше, а сделали, как всегда.
С утверждением в феврале 2011 года нового перечня товаров и услуг сложилась следующая ситуация: любой институт, если он закупает реактивов и расходных материалов более чем на 100 тысяч рублей в квартал (по современным ценам это совсем немного), должен проводить закупку через конкурсы и котировки. Эти процедуры занимают дополнительно от 30 до 60 дней, а при том, что на формирование общей заявки института тоже требуется время, то новые правила увеличат время от возникновения у исследователя потребности в новых реактивах до их получения примерно на два-три месяца. Если учесть, что время поставки реактивов и расходных материалов и до 2011 года было в России самой больной точкой, то его увеличение еще на квартал может полностью лишить некоторые исследования всякого смысла.
С чем на практике сталкивается экспериментатор после завершения планирования эксперимента и подачи заявки на приобретение реактивов и расходных материалов? С долгим, часто очень долгим, ожиданием. Наконец, в его руках оказались долгожданные ферменты, антитела и/или другие материалы. Можно поставить тот самый запланированный эксперимент. Конечно, если он еще имеет смысл. Обычно, вы не единственный, кто работает в вашей области. К этому времени, когда вы получили долгожданные реактивы, вышли новые статьи, прошли конференции, и постановку эксперимента надо, как минимум, корректировать. Но пусть все-таки вам повезло, вы получили фантастический прорывной результат. Надо двигаться дальше, но снова возникла проблема приобретения новых реактивов и расходных материалов! Опять ожидание формирования общей заявки, котировки или конкурса, опять прохождение закупленных реактивов через неторопливую российскую таможню. Следующий эксперимент и следующий этап ожидания…
У ваших коллег-конкурентов совсем иные условия. Сегодня они спланировали эксперимент и сразу заказали необходимые реактивы. Получили все заказанное уже на следующий день (иногда через два-три дня, если это что-то очень необычное). Они постоянно в игре.
Можно ли в таких условиях конкурировать с нашими коллегами, работающими за рубежом? Это удается, если заранее от них оторваться. Но даже в том случае, когда вы далеко впереди, конкурировать тяжело. Хорошо, если есть оригинальная идея. Это тоже отрыв. К сожалению, в таком случае у вас есть фора только до выхода вашей первой публикации. Чтобы решить проблему поставок и держаться на уровне, приходиться планировать работу надолго вперед. Это позволит сэкономить время на получении реактивов, но за всё надо платить: закупать с запасом, не зная, по какому направлению придется идти в будущем, приобретать то, что может быть потребуется, а может быть и нет… То есть невольно приходится тратить больше, чем было бы необходимо в нормальных условиях. Если учесть, что получаемое финансирование российских институтов и лабораторий и так несравнимо с финансированием науки за рубежом, то можно только удивляться, что в обычных исследовательских институтах еще получают нормальные результаты.
Есть и другой способ решения проблемы: часть или всю работу делать за рубежом у своих коллег. В этом случае тоже придется платить, но платить своими идеями и своим трудом. Для сотрудника такой способ, пожалуй, наиболее эффективен, и по этому пути идут многие, уезжая из России на месяцы или годы, а то и навсегда. ФЗ-94, несомненно, подтолкнет молодежь (и не только ее) к отъезду из России. Ведь задержка в приобретении и доставке реактивов и расходных материалов еще не самое страшное, к чему может привести ФЗ-94.
Согласно этому закону, мы должны и можем дать описание нужного нам товара, привести конкретный пример с указанием производителя, но конкурс может выиграть его «аналог», который для вашей работы не годится. Например, антитела с соответствующей специфичностью могут продавать разные фирмы, но для вашего эксперимента пригоден продукт только одной из них. Вам это известно из личного опыта, опыта ваших коллег, но доказать это при проведении котировки или конкурса у вас может и не получится. Продукция другой фирмы будет дешевле, и это решит всё. Вас заставят купить то, что вам не нужно. Я уже не говорю про откровенное мошенничество, когда фирмы-однодневки будут выставлять никому не нужное барахло, имеющее соответствующее вашим запросам описание и более низкую цену. Многие институты уже сталкивались с этой проблемой при покупке оборудования по ФЗ-94. С реактивами проблем будет намного больше.
ФЗ-94 был принят для «предотвращения коррупции и других злоупотреблений в сфере размещения заказов» (Статья 1). Наверное, бывают случаи коррупции при закупке реактивов и расходных материалов научно-исследовательскими институтами, но их просто не может быть много. Денег на эти позиции исследователям катастрофически не хватает. Намного чаще имеют место другие нарушения: исследователю приходится закупать реактивы на свою зарплату. Для него это получается дороже, ибо прежде, чем выдать наличные деньги, государство заберет все положенные ему налоги. Борьба с коррупцией в научно-исследовательских институтах с помощью ФЗ- 94 представляет собой даже не стрельбу из пушки по воробьям, а стрельбу по призракам воробьев.
К сожалению, эта стрельба будет иметь очень печальные последствия. Применение ФЗ-94 затормозит проведение большинства исследований, увеличит их стоимость, а некоторые программы остановит полностью. В дополнение к этому увеличится «утечка мозгов». Последнее всегда происходит при ухудшении условий работы, а в данном случае еще невольно возникает вопрос: «Стоит ли заниматься в России наукой, “несмотря ни на что и вопреки всему”», если есть более комфортные для этого страны?
Трудно ли исправить ситуацию? Мне кажется, что сделать это очень просто. Достаточно добавить в ФЗ-94 статью о том, что, например, «закупки для проведения научных исследований могут осуществляться без проведения котировок и конкурсов».
Если Правительство очень боится, что научными исследованиями начнёт заниматься вся страна, то можно добавить в эту статью ограниченный перечень ведомств и организаций, например: институты РАН, РАМН, РАСХН, институты национальных научных центров, университеты и т.п. Очень не хочется терять время на демонстрации и митинги, но если ФЗ-94 останется в настоящем виде, то, боюсь, что у научных сотрудников вскоре появится много свободного времени, которое будет не жалко потратить и на эти мероприятия.ФЗ-94 подтолкнет молодых ученых к отъезду из России
COPAH.info
Рубцов Николай Борисович, д.б.н., профессор, родился в 1953 года в городе Новосибирске. В 1970 году закончил школу с золотой медалью, поступил в Новосибирский Государственный университет на факультет естественных наук, который окончил с отличием в 1975 году. С 1975 по 1977 год работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте молекулярной биологии (г. Новосибирск), затем учился в аспирантуре Института цитологии и генетики СО АН СССР. После окончания аспирантуры и по настоящее время работает в ИЦиГ СО РАН, является заместителем директора по науке, руководит лабораторией. В феврале 1982 года защитил кандидатскую диссертацию, в декабре 1996 года – докторскую. В 1993-1995 годах, являясь стипендиатом фонда Александра фон Гумбольдта, работал в Институте генетики человека в Нюрнберге (ФРГ) и в Институт генетики человека и антропологии в Йене (ФРГ). С 2002 года преподает в НГУ.
