Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Целебные свойства серебра известны давно. Серебросодержащие препараты оказывают антибактериальное, противовирусное, противогрибковое, противовоспалительное действие, стимулируют процессы заживления. В последние годы интерес к серебряной химиотерапии особенно высок. В том числе и потому, что в старые технологии производства медпрепаратов пришли нанотехнологии.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Научно-производственный центр «Вектор-Вита» выпускает лекарственные и лечебно профилактические материалы на основе кластерного серебра, и это одно из немногих предприятий, которым удается доводить научные разработки до рынка. О работе центра мы попросили рассказать его директора Василия Бурмистрова.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Василий Александрович, для начала хотелось бы узнать, что такое кластерное серебро?
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Кластер в переводе с латыни – гроздь. Допустим, гроздь винограда. В нашем же случае это группа близкорасположенных, связанных друг с другом атомов, молекул, ионов, нечто наподобие кристалла. «Кластер», «наночастица» являются основополагающими терминами, когда мы говорим о наноматериалах и нанотехнологиях. Благодаря своим малым размером, кластеры или наночастицы обладают уникальными, необычными, просто волшебными свойствами. Поэтому их сейчас во всем мире активно изучают и понемногу начинают использовать.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Какую продукцию производите вы?
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Четыре наших препарата сертифицированы как лечебная косметика. Наиболее известный из них препарат – концентрат биосеребра «Аргоника». Это лечебно-косметическая сыворотка, разбавленный раствор наносеребра. Применяется для обработки кожи и слизистых при различных инфекционно-воспалительных процессах. Достаточно эффективен этот препарат и при лор-заболеваниях, может использоваться в стоматологии. Одним из энтузиастов серебряной химиотерапии является главный хирург области, профессор Евгений Михайлович Благитко. Благодаря его поддержке наши препараты прошли широкую клиническую апробацию при гнойно-хирурических осложнениях, в травматологии, ожоговой терапии. Показали они себя при этом с самой лучшей стороны.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>Кроме лечебной косметики есть у нас и один ветеринарный препарат – «Арговит». Он используется перорально в виде разбавленных водных растворов при любых кишечных инфекциях у всех видов сельскохозяйственных животных и птиц. Причем в отличие от антибиотиков, он проявляет противовирусные свойства, а в отличие от противовирусных препаратов проявляет свойства антибактериальные. То есть средство это комплексное. Ведь, как известно, большинство инфекций - это смешанные инфекции. Кроме того, применение антибиотиков в ветеринарии накладывает ограничения на использование продукции животных. Для серебра же таких ограничений нет, то есть молоко от пролеченной коровы совершенно безвредно.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Для лечения человека что-нибудь подобное есть?
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- У нас есть ряд готовых разработок, но ни один из новых препаратов пока не зарегистрирован как медицинский. Проблема в том, что в России инновационные разработки из области медицины, даже уже в виде готовых продуктов, по разным причинам до рынка почти не доходят. Малым инновационным компаниям крайне трудно преодолеть финансово-бюрократические барьеры (испытания, регистрации, лицензирование, сертификации, аттестации, аккредитации и т. д.), которые воздвигли чиновники под благовидным предлогом защиты прав потребителя в сфере здравоохранения. На самом же деле это не защита, а только ее имитация. Все это ведет к умиранию отечественной фарминдустрии. Кто может заплатить за регистрацию, сертификацию и прочее от одного до пяти миллионов долларов? Понятно, прежде всего мировые фармгиганты. В результате по ряду медицинских направлений доля импортных препаратов и субстанций у нас уже сейчас достигает 70-90 процентов. По существу, чиновники от медицины лоббируют интересы мировых фармацевтических компаний, конечная цель которых заключается в монополизации рынка и получении максимальной прибыли – то есть не в том, чтобы люди были здоровы, а наоборот, чтобы население продолжало болеть и покупать дорогие и малоэффективные лекарства.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Получается, что нужны миллионы долларов на то, чтобы запустить производство, а потом еще миллионы долларов на сертификацию?
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Выходит, так. Если говорить о нашей продукции, то огромных средств для организации производства нам не нужно. В чем вообще главная особенность высоких технологий? Здесь не надо строить огромные цеха и заводы – это не крупнотоннажное производство. Прогресс идет по пути миниатюризации. Теперь большие деньги зарабатываются на минимальных площадях. Ставите один реактор, второй в качестве дублирующего, и они вполне способны закрыть потребности целой страны.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Куда тогда смотрят инвесторы? Ваши препараты, кстати, идеально подходят под тематику Роснано.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- На Сибирской венчурной ярмарке я встречался с представителями Роснано, и они действительно проявили к нашим разработкам интерес. Возможно, нам удастся встроиться в уже существующие проекты. Скажем, в создание отечественных перевязочных средств с наносеребром. У нас здесь есть апробированные варианты.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- А что, кроме Роснано, других инвесторов не просматривается?
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>- Поиском инвесторов мы занимаемся, но особых иллюзий по этому поводу не питаем. Инвесторов пугает перспектива иметь дело с громоздкими и непрозрачными чиновничье-бюрократическими структурами по регистрации и сертификации. Тем не менее, у нас есть цель – довести наши препараты до статуса лекарственных, будем ее добиваться всеми возможными способами. С инвестором или без него.
Tahoma<#two#> size=<#two#>3<#two#>>
