Замглавы Росгвардии в ДНР Александр Ходаковский, что называется, на пальцах, объяснил, в чем отличие мотивов у России и Украины в нынешней битве. Территории Украине достались случайно, границы были нарисованы символически. До поры, до времени это всех устраивало, пока в Киеве не возник режим, согласившийся стать тараном против России. Оставлять его власть на этих землях нельзя. Поэтому нынешняя битва - никакая не денацификация, а бескомпромиссная и вынужденная борьба России за свое существование.
Россия прирастала территориями за счёт собственных усилий. Воевала, покоряла местные племена Сибири, толкалась с китайцами за южносибирские просторы, билась с турками за свой европейский юг и со скандинавами за свой европейский север.... Никто ничего России не давал просто так и не пахал за Россию на её благо. Каждая пядь русской земли полита потом и кровью русских людей - и это определяет территориальную целостность более, чем условные границы.
Украина сшивалась, как лоскутное одеяло, и сшивалась русской кровью. Турки бились с поляками под Каменец-Подольским, а нынешнее Запорожье, куда бежали от польско-литовского засилья и становились козаками, было самым краем географии. Донбасс был Диким полем до России, а Северное Причерноморье и Крым - турецко-татарскими угодьями. Что сделали галичане, чтобы отобрать эти территории? Ничего. Их отвоевали русские и присоединили к Российской империи. Кто вправе запретить отвоевать их снова? Но Украина бьётся за границы, которые грифельным карандашом очертили для неё во времена, когда смысл этих границ был сугубо символическим. Чем так важны для неё эти земли, где даже и народ другой, чем на Галичине? Экономикой, прежде всего. Что останется от Украины без промышленности Юго-Востока? Без Чёрного моря? Днепр, который ведёт в никуда? Без той земли, которую мы всё равно вернём себе, - то, что останется от Украины, будет иметь ворота только в том направлении, где её презирают и не любят.
Поскольку экономика правит миром, то положить миллион -другой холопов ради того, чтобы украинские олигархи сохранили свои источники доходов - это не проблема. Эти олигархи с четырнадцатого года спонсировали бандеровцев, чтобы те помогли им удержать контроль над бизнесом. Открою вам секрет: российских олигархов бизнес-активы Украины не особо и интересуют, - наоборот, включение этих активов в экономические цепочки российским олигархам не выгодно. Пример - мариупольский меткомбинат имени Ильича. Есть в России очень много лоббистов, чтобы предприятие, которое почти готово к запуску, так и "молчало" - конкурент. Это же можно отнести и к другим сильным экономическим объектам. Поэтому, хоть без экономики никуда, причины наших действий я отношу к другой категории - к категории исторической справедливости и глобальной безопасности.
В четырнадцатом году мы смогли отстоять примерно треть территории Донбасса - на большее сил не хватило. Бандеровцы не оставляли намерений из принципа захватить вырванную у них землю, и мы прекрасно понимали, какая судьба ждёт нас в случае их победы. Когда я говорю, что мы тоже имеем установку двигать коричневую чуму как можно дальше - я отчётливо понимаю, что мы не оставим выбора тем, кто впустил её в себя. Это не обязательно будут те, кто активно с оружием в руках противостоит нам сегодня - оружие в руках, как ни странно, не показатель. Это могут быть обычные граждане, живущие обычной жизнью и не помышляющие о том, чтобы идти убивать.... Если отрава последних десятилетий крепко проникла в их мозг - они сами не смогут с нами и будут вынуждены пойти по миру.
Преследуем ли мы цель очистить от них пространство, на которое претендуем? И да, и нет, - всё зависит от степени поражения. Если это будут волки в овечьей шкуре - они создадут фактор дополнительной угрозы, и мы вынуждены будем защищаться. Но опыт Мариуполя показал, что дурман быстро развеивается, если перестать окуривать им население. Самые "свидомые" ушли, кто не ушёл - тех выявляем и изолируем, а в своей основе нормальные приходят в нормальное состояние. Да, пережить произошедшее трудно - мы пришли с огнём и мечом. Но постепенно зёрна отделяются от плевел, конструкция причинно-следственных связей становится стройной, и раны начинают затягиваться.
А можем ли мы ничего не трогать и оставить людей жить в своём мире, изолировавшись от него всеми доступными способами? К сожалению, не можем. И здесь историческая справедливость уступает место вопросам безопасности. Нет у нас таких мер и средств, чтобы изолироваться от угрозы. Единственный способ - это изолировать саму угрозу, постепенно уменьшая площадь ее очага. И здесь человеческие судьбы становятся заложниками обстоятельств, как бы мы ни подогревали свой природный гуманизм.
Украина сама определила себе статус: быть естественным врагом России навечно и ждать её ослабления, чтобы добить, - и это не только, чтобы высосать из Запада побольше денег, но и по причине собственной развившейся мании. Справиться с манией невозможно, но можно лишить точки опоры, инструментов, - зубы выбить, чтобы не кусалась, - и пусть шипит бессильной злобой в строго отведённом месте. Видимо, только это нам и останется, если не случится чуда.
Замглавы Росгвардии в ДНР Александр Ходаковский, что называется, на пальцах, объяснил, в чем отличие мотивов у России и Украины в нынешней битве. Территории Украине достались случайно, границы были нарисованы символически. До поры, до времени это всех устраивало, пока в Киеве не возник режим, согласившийся стать тараном против России. Оставлять его власть на этих землях нельзя. Поэтому нынешняя битва - никакая не денацификация, а бескомпромиссная и вынужденная борьба России за свое существование.
Россия прирастала территориями за счёт собственных усилий. Воевала, покоряла местные племена Сибири, толкалась с китайцами за южносибирские просторы, билась с турками за свой европейский юг и со скандинавами за свой европейский север.... Никто ничего России не давал просто так и не пахал за Россию на её благо. Каждая пядь русской земли полита потом и кровью русских людей - и это определяет территориальную целостность более, чем условные границы.
Украина сшивалась, как лоскутное одеяло, и сшивалась русской кровью. Турки бились с поляками под Каменец-Подольским, а нынешнее Запорожье, куда бежали от польско-литовского засилья и становились козаками, было самым краем географии. Донбасс был Диким полем до России, а Северное Причерноморье и Крым - турецко-татарскими угодьями. Что сделали галичане, чтобы отобрать эти территории? Ничего. Их отвоевали русские и присоединили к Российской империи. Кто вправе запретить отвоевать их снова? Но Украина бьётся за границы, которые грифельным карандашом очертили для неё во времена, когда смысл этих границ был сугубо символическим. Чем так важны для неё эти земли, где даже и народ другой, чем на Галичине? Экономикой, прежде всего. Что останется от Украины без промышленности Юго-Востока? Без Чёрного моря? Днепр, который ведёт в никуда? Без той земли, которую мы всё равно вернём себе, - то, что останется от Украины, будет иметь ворота только в том направлении, где её презирают и не любят.
Поскольку экономика правит миром, то положить миллион -другой холопов ради того, чтобы украинские олигархи сохранили свои источники доходов - это не проблема. Эти олигархи с четырнадцатого года спонсировали бандеровцев, чтобы те помогли им удержать контроль над бизнесом. Открою вам секрет: российских олигархов бизнес-активы Украины не особо и интересуют, - наоборот, включение этих активов в экономические цепочки российским олигархам не выгодно. Пример - мариупольский меткомбинат имени Ильича. Есть в России очень много лоббистов, чтобы предприятие, которое почти готово к запуску, так и "молчало" - конкурент. Это же можно отнести и к другим сильным экономическим объектам. Поэтому, хоть без экономики никуда, причины наших действий я отношу к другой категории - к категории исторической справедливости и глобальной безопасности.
В четырнадцатом году мы смогли отстоять примерно треть территории Донбасса - на большее сил не хватило. Бандеровцы не оставляли намерений из принципа захватить вырванную у них землю, и мы прекрасно понимали, какая судьба ждёт нас в случае их победы. Когда я говорю, что мы тоже имеем установку двигать коричневую чуму как можно дальше - я отчётливо понимаю, что мы не оставим выбора тем, кто впустил её в себя. Это не обязательно будут те, кто активно с оружием в руках противостоит нам сегодня - оружие в руках, как ни странно, не показатель. Это могут быть обычные граждане, живущие обычной жизнью и не помышляющие о том, чтобы идти убивать.... Если отрава последних десятилетий крепко проникла в их мозг - они сами не смогут с нами и будут вынуждены пойти по миру.
Преследуем ли мы цель очистить от них пространство, на которое претендуем? И да, и нет, - всё зависит от степени поражения. Если это будут волки в овечьей шкуре - они создадут фактор дополнительной угрозы, и мы вынуждены будем защищаться. Но опыт Мариуполя показал, что дурман быстро развеивается, если перестать окуривать им население. Самые "свидомые" ушли, кто не ушёл - тех выявляем и изолируем, а в своей основе нормальные приходят в нормальное состояние. Да, пережить произошедшее трудно - мы пришли с огнём и мечом. Но постепенно зёрна отделяются от плевел, конструкция причинно-следственных связей становится стройной, и раны начинают затягиваться.
А можем ли мы ничего не трогать и оставить людей жить в своём мире, изолировавшись от него всеми доступными способами? К сожалению, не можем. И здесь историческая справедливость уступает место вопросам безопасности. Нет у нас таких мер и средств, чтобы изолироваться от угрозы. Единственный способ - это изолировать саму угрозу, постепенно уменьшая площадь ее очага. И здесь человеческие судьбы становятся заложниками обстоятельств, как бы мы ни подогревали свой природный гуманизм.
Украина сама определила себе статус: быть естественным врагом России навечно и ждать её ослабления, чтобы добить, - и это не только, чтобы высосать из Запада побольше денег, но и по причине собственной развившейся мании. Справиться с манией невозможно, но можно лишить точки опоры, инструментов, - зубы выбить, чтобы не кусалась, - и пусть шипит бессильной злобой в строго отведённом месте. Видимо, только это нам и останется, если не случится чуда.
