На РБК вышла большая статья о состоянии дел с импортозамещением в России. Readovka разобралась, что не так в словах главы одной из крупнейших российских госкорпораций.
«Откуда такое пренебрежение к российскому?» – спрашивает глава Ростеха в своей статье и рассказывает о вечном споре оптимистов и пессимистов и других прекрасных философских материях. Вообще забавно получается: потребовались жесточайшие санкции и буквально полный запрет на импорт высокотехнологичной продукции, чтобы в хоре восторженных заявлений про то, что к 2025 году Россия будет производить самолеты без западных компонентов, а наша импортозамещение техника когда-нибудь будет бороздить просторы мировых рынков прозвучал голос разума. И вот уже выясняется, что ни одна страна в мире не может импортозаместить всего, и вообще, на самом деле полное производство «домашней» техники не так сильно и нужно. Оставим в стороне тот факт, что по большому счету Чемезов абсолютно прав. Поговорим о другом: что скрывается за его словами?
Ведь у нас все было хорошо, а теперь приходится оправдываться: мол, откуда такое пренебрежение к российскому? Простите, но что вы хотели, если после ухода французов в нашей стране планируют собирать Lada Granta и некий «обновленный Москвич», причем без множества привычных элементов?
А проблема заключается в том, что импортозамещение в России находится если не на грани провала, то имеет массу очень глубоких и системных проблем. И можно долго вспоминать «черное крыло» МС-21, российские двигатели ПД-14, но надо говорить и о десятках и сотнях позиций, работа по которым была, фактически, провалена. Или изначально не могла быть решена в срок. Вот о некоторых из них мы сегодня и поговорим.
Есть такое замечательное предприятие «Микрон» – ныне дитя Ростеха и АФК Система. То самое, которое уже почти 10 лет пытается начать производить на территории России процессоры по технологиям 20-летней давности. Причем нет, проблема тут совершенно не в возрасте, в конце концов, надо с чего-то начинать, а любые «толстые» процессоры будут востребованы еще долго. Проблема немного в другом: в несбывшихся обещаниях.
Процессор Baikal-M под топологию 28 нм производился в Тайвани. В прошедшем времени, потому что тайваньский TSMC прекратил отгрузки в нашу страну в марте. В России сейчас можно серийно делать 90 нм процессоры и ограниченно – 65 нм. Все, что меньше – только экспериментальные образцы. Планы по созданию фабрики по производству 28 нм процессоров были озвучены еще в 2015 году. Для понимания, полгода назад Минпромторг выделял несколько миллиардов рублей на отечественную фотолитографию в топологии 130-65 нм для зеленоградского ЗНТЦ. Нет, конечно лучше так, чем вообще никак, но с 2014 года было сделано катастрофически мало. И да, такие наши процессоры вполне подойдут для линий сборки различной бытовой техники, но с более «высокими материями» проблемы есть уже сейчас и будут еще долго. Это США могут позволить себе особо не заморачиваться, они - главный союзник и «крыша» Тайваня, который делает вообще любые микросхемы. Но мы – не США.
Где-то рядом лежат проблемы с телекоммуникационным оборудованием. Можно сколько угодно вспоминать планы Минцифры по локализации производства (то есть сборки из импортных компонентов) оборудования, про 4G и прочее, но надо понимать: в основном это будет отверточная сборка из чужих компонентов.
Идем дальше, и вспоминаем про производство двигателей. ПД-14, если его серийное производство не будет включать западные компоненты – это действительно большая победа. ПД-8 для «Суперджета» находится на стадии стендовых испытаний. Но что кроме них? С вертолетами просто беда: на «Ансате», например, стоит пара ТВД от Pratt & Whitney, причем российская замена им появится не раньше 2024 года. На Ка-226 ставят двигатели французского производства. Ситуация с судовыми двигателями еще сложнее, но там хотя бы есть Китай, работу с которым можно будет поддерживать даже в условиях санкций. Про двигатель для проекта легкого транспортного самолета я просто промолчу – там все и так известно.
Но нет, забудем про высокие технологии, авиационные двигатели и микроэлектронику. Ведь наверняка в более «технологически простых» индустриях все в порядке? Нет, не в порядке. Вот простой пример: еще в 2019 году зашел разговор о том, что все производство современных кассетных подшипников в России контролируется иностранными компаниями. Без таких подшипников невозможно строить современные вагоны повышенной грузоподъемности (роликовые подшипники для них не подходят, если коротко), и даже национализация заводов здесь не поможет.
Хорошо, идем в строительство. Казалось бы, ключевая отрасль, на поддержку которой тратятся миллиарды и миллиарды из государственного бюджета, которая является стратегически важной для нашей страны. И, казалось бы, доля импортных строительных материалов составляет всего 4%, в основном это фасадная плитка, крепеж и герметики. Тот же керамический кирпич на 95% производится в России – только происходит это исключительно на импортном оборудовании. Что будет через год – сейчас никто не знает.
Так что проблемы Ростеха – это только вершина айсберга. Приведем простой пример: в 2019 году Минсельхоз, озабоченный зависимостью России от импорта куриных яиц для производства курятины, собирался выделить 5 миллиардов рублей на выведение российской породы мясных кур. Проходит 3 года и внезапно выясняется, что 95% российских кур – «импортного» происхождения. При этом мясо произведено на территории России, и вроде бы как все хорошо, цифры отличные, если не задумываться, что за ними скрывается.
Импортозамещение технологичной продукции – это очень серьезный вызов, и его результаты нельзя оценивать по отдельным программам, пусть даже очень красивым. Возможно, самый большой вызов в истории нашей страны начиная с девяностых и стоящий наравне с пресловутым «слезанием» с нефтяной иглы, а «Черное крыло» и ПД-14 – это далеко не все, что надо производить в России. Громкие и бравурные заявления, как и рисование отчетов здесь не помогут: за все придется отвечать и за все придется расплачиваться. И за свои невыполненные обещания в том числе. Современные технологии – это такая штука, которую очень сложно украсть. Нет, можно набить багажник машины или рюкзак микросхемами, но нельзя за год или два наладить их производство в России с нуля. Нельзя за год повторить технический процесс, внедрение которого занимало десятилетия.
Слова Чемезова, сказанные в интервью – очень правильные, но катастрофически запоздавшие. Прозвучи они лет 5 назад, когда жареный петух санкций еще не клюнул Россию, и вопросов бы ни у кого не возникало. Но после 8 лет импортозамещения, сроки по которому постоянно «едут вправо», возникает множество очень сложных вопросов и подозрений. Но самое ужасное – в другом. Импортозамещение сейчас, когда Россия находится под жесточайшими санкциями и импортозамещение 5 или 6 лет назад – это два совсем разных процесса. Если в середине «десятых» импорт многих компонентов был в категории «обсуждаемо», Тайвань продолжал отгружать в Россию микросхемы, а наши ученые ездили на конференции по всему миру. Тогда было проблемой, например, договориться о размере и сроках поставки, а сейчас даже просто перевести деньги контрагенту – уже достижение. Поезд импортозамещения уехал, и чтобы его догнать, потребуются титанические усилия и огромные расходы, которых можно было избежать. Да всей этой ситуации можно было просто избежать, если с самого начала просто хорошо делать свою работу.
Еще один больной вопрос – это стоимость мероприятия. Понятно, что импортозамещение всегда дороже, чем импорт. Это «страховка» от того, что однажды вас отключат от мировых рынков высокотехнологичной промышленности. Но что будет если посмотреть, сколько государственных денег было потрачено? И какой результат был получен? За пять лет наша страна потратила на импортозамещение около 2 триллионов рублей (для сравнения, совокупные расходы федерального бюджета в 2021 году составили порядка 22 триллионов, из которых треть – это различная социалка, здравоохранение и образование). И это – без учета, например, расходов на Роскосмос и другие госкорпорации. Это очень и очень много.
Единственный способ сделать импортозамещение максимально эффективным – это сделать его прозрачным. Различные «серые схемы», смещение сроков на «10 лет вправо» и прочие сомнительные достижения очень удобно прятать за завесой тайны в надежде, что про обещания многолетней давности все забудут, и «эффективные менеджеры» и дальше продолжат заниматься своим любимым делом. Которое никак не приближает Россию к технологической независимости.
На РБК вышла большая статья о состоянии дел с импортозамещением в России. Readovka разобралась, что не так в словах главы одной из крупнейших российских госкорпораций.
«Откуда такое пренебрежение к российскому?» – спрашивает глава Ростеха в своей статье и рассказывает о вечном споре оптимистов и пессимистов и других прекрасных философских материях. Вообще забавно получается: потребовались жесточайшие санкции и буквально полный запрет на импорт высокотехнологичной продукции, чтобы в хоре восторженных заявлений про то, что к 2025 году Россия будет производить самолеты без западных компонентов, а наша импортозамещение техника когда-нибудь будет бороздить просторы мировых рынков прозвучал голос разума. И вот уже выясняется, что ни одна страна в мире не может импортозаместить всего, и вообще, на самом деле полное производство «домашней» техники не так сильно и нужно. Оставим в стороне тот факт, что по большому счету Чемезов абсолютно прав. Поговорим о другом: что скрывается за его словами?
Ведь у нас все было хорошо, а теперь приходится оправдываться: мол, откуда такое пренебрежение к российскому? Простите, но что вы хотели, если после ухода французов в нашей стране планируют собирать Lada Granta и некий «обновленный Москвич», причем без множества привычных элементов?
А проблема заключается в том, что импортозамещение в России находится если не на грани провала, то имеет массу очень глубоких и системных проблем. И можно долго вспоминать «черное крыло» МС-21, российские двигатели ПД-14, но надо говорить и о десятках и сотнях позиций, работа по которым была, фактически, провалена. Или изначально не могла быть решена в срок. Вот о некоторых из них мы сегодня и поговорим.
Есть такое замечательное предприятие «Микрон» – ныне дитя Ростеха и АФК Система. То самое, которое уже почти 10 лет пытается начать производить на территории России процессоры по технологиям 20-летней давности. Причем нет, проблема тут совершенно не в возрасте, в конце концов, надо с чего-то начинать, а любые «толстые» процессоры будут востребованы еще долго. Проблема немного в другом: в несбывшихся обещаниях.
Процессор Baikal-M под топологию 28 нм производился в Тайвани. В прошедшем времени, потому что тайваньский TSMC прекратил отгрузки в нашу страну в марте. В России сейчас можно серийно делать 90 нм процессоры и ограниченно – 65 нм. Все, что меньше – только экспериментальные образцы. Планы по созданию фабрики по производству 28 нм процессоров были озвучены еще в 2015 году. Для понимания, полгода назад Минпромторг выделял несколько миллиардов рублей на отечественную фотолитографию в топологии 130-65 нм для зеленоградского ЗНТЦ. Нет, конечно лучше так, чем вообще никак, но с 2014 года было сделано катастрофически мало. И да, такие наши процессоры вполне подойдут для линий сборки различной бытовой техники, но с более «высокими материями» проблемы есть уже сейчас и будут еще долго. Это США могут позволить себе особо не заморачиваться, они - главный союзник и «крыша» Тайваня, который делает вообще любые микросхемы. Но мы – не США.
Где-то рядом лежат проблемы с телекоммуникационным оборудованием. Можно сколько угодно вспоминать планы Минцифры по локализации производства (то есть сборки из импортных компонентов) оборудования, про 4G и прочее, но надо понимать: в основном это будет отверточная сборка из чужих компонентов.
Идем дальше, и вспоминаем про производство двигателей. ПД-14, если его серийное производство не будет включать западные компоненты – это действительно большая победа. ПД-8 для «Суперджета» находится на стадии стендовых испытаний. Но что кроме них? С вертолетами просто беда: на «Ансате», например, стоит пара ТВД от Pratt & Whitney, причем российская замена им появится не раньше 2024 года. На Ка-226 ставят двигатели французского производства. Ситуация с судовыми двигателями еще сложнее, но там хотя бы есть Китай, работу с которым можно будет поддерживать даже в условиях санкций. Про двигатель для проекта легкого транспортного самолета я просто промолчу – там все и так известно.
Но нет, забудем про высокие технологии, авиационные двигатели и микроэлектронику. Ведь наверняка в более «технологически простых» индустриях все в порядке? Нет, не в порядке. Вот простой пример: еще в 2019 году зашел разговор о том, что все производство современных кассетных подшипников в России контролируется иностранными компаниями. Без таких подшипников невозможно строить современные вагоны повышенной грузоподъемности (роликовые подшипники для них не подходят, если коротко), и даже национализация заводов здесь не поможет.
Хорошо, идем в строительство. Казалось бы, ключевая отрасль, на поддержку которой тратятся миллиарды и миллиарды из государственного бюджета, которая является стратегически важной для нашей страны. И, казалось бы, доля импортных строительных материалов составляет всего 4%, в основном это фасадная плитка, крепеж и герметики. Тот же керамический кирпич на 95% производится в России – только происходит это исключительно на импортном оборудовании. Что будет через год – сейчас никто не знает.
Так что проблемы Ростеха – это только вершина айсберга. Приведем простой пример: в 2019 году Минсельхоз, озабоченный зависимостью России от импорта куриных яиц для производства курятины, собирался выделить 5 миллиардов рублей на выведение российской породы мясных кур. Проходит 3 года и внезапно выясняется, что 95% российских кур – «импортного» происхождения. При этом мясо произведено на территории России, и вроде бы как все хорошо, цифры отличные, если не задумываться, что за ними скрывается.
Импортозамещение технологичной продукции – это очень серьезный вызов, и его результаты нельзя оценивать по отдельным программам, пусть даже очень красивым. Возможно, самый большой вызов в истории нашей страны начиная с девяностых и стоящий наравне с пресловутым «слезанием» с нефтяной иглы, а «Черное крыло» и ПД-14 – это далеко не все, что надо производить в России. Громкие и бравурные заявления, как и рисование отчетов здесь не помогут: за все придется отвечать и за все придется расплачиваться. И за свои невыполненные обещания в том числе. Современные технологии – это такая штука, которую очень сложно украсть. Нет, можно набить багажник машины или рюкзак микросхемами, но нельзя за год или два наладить их производство в России с нуля. Нельзя за год повторить технический процесс, внедрение которого занимало десятилетия.
Слова Чемезова, сказанные в интервью – очень правильные, но катастрофически запоздавшие. Прозвучи они лет 5 назад, когда жареный петух санкций еще не клюнул Россию, и вопросов бы ни у кого не возникало. Но после 8 лет импортозамещения, сроки по которому постоянно «едут вправо», возникает множество очень сложных вопросов и подозрений. Но самое ужасное – в другом. Импортозамещение сейчас, когда Россия находится под жесточайшими санкциями и импортозамещение 5 или 6 лет назад – это два совсем разных процесса. Если в середине «десятых» импорт многих компонентов был в категории «обсуждаемо», Тайвань продолжал отгружать в Россию микросхемы, а наши ученые ездили на конференции по всему миру. Тогда было проблемой, например, договориться о размере и сроках поставки, а сейчас даже просто перевести деньги контрагенту – уже достижение. Поезд импортозамещения уехал, и чтобы его догнать, потребуются титанические усилия и огромные расходы, которых можно было избежать. Да всей этой ситуации можно было просто избежать, если с самого начала просто хорошо делать свою работу.
Еще один больной вопрос – это стоимость мероприятия. Понятно, что импортозамещение всегда дороже, чем импорт. Это «страховка» от того, что однажды вас отключат от мировых рынков высокотехнологичной промышленности. Но что будет если посмотреть, сколько государственных денег было потрачено? И какой результат был получен? За пять лет наша страна потратила на импортозамещение около 2 триллионов рублей (для сравнения, совокупные расходы федерального бюджета в 2021 году составили порядка 22 триллионов, из которых треть – это различная социалка, здравоохранение и образование). И это – без учета, например, расходов на Роскосмос и другие госкорпорации. Это очень и очень много.
Единственный способ сделать импортозамещение максимально эффективным – это сделать его прозрачным. Различные «серые схемы», смещение сроков на «10 лет вправо» и прочие сомнительные достижения очень удобно прятать за завесой тайны в надежде, что про обещания многолетней давности все забудут, и «эффективные менеджеры» и дальше продолжат заниматься своим любимым делом. Которое никак не приближает Россию к технологической независимости.
