Лента новостей

Все новости

Популярное

Это провал!: Почему Ближний Восток не поддержал агрессию Запада против России

 

Это провал!: Почему Ближний Восток не поддержал агрессию Запада против России

Режим внешнеполитического ожидания, активированный странами Ближнего Востока в ответ украинские события, с большой долей вероятности продлится весь период конфронтации России со странами Запада. Длительная реставрация Москвой своего присутствия в регионе сделала невозможной резкую, однобоко прозападную реакцию со стороны ближневосточных лидеров.

Начало спецоперации вооружённых сил Российской Федерации на Украине надолго вытеснило из топа мировой информационной повестки традиционно неспокойный и конфликтный Ближний Восток, все страны которого в отличие государств Запада перешли в своеобразный режим ожидания, наблюдая за глобальным переделом на постсоветском театре военных действий.

Осторожная рефлексия большинства ближневосточных государств на украинские события продиктована множеством факторов – экономика, продовольственная безопасность, транзитная фаза мирового порядка, политическая подоплёка и так далее. Вместе с тем очевидно, что длительная реставрация Москвой своего присутствия в регионе сделала невозможной резкую, однобоко прозападную реакцию со стороны руководства стран Ближнего Востока, что позволяет, даже несмотря на относительно небольшой срок с начала спецоперации, сделать определённые выводы относительно реального потенциала Запада осуществить полную международную изоляцию России.

Политическая реакция

С политической точки зрения подавляющее большинство стран ближневосточного региона сохраняет свою первичную оценку, занимая нейтральную позицию по поводу текущего военного конфликта на Украине. Также они стараются избегать категоричных оценок действий сторон, одновременно дистанцируясь от беспрецедентных санкционных ударов Запада по России. Например, Египет и Иордания на уровне министерств иностранных дел выразили «обеспокоенность» эскалацией ситуации и призвали стороны к мирному разрешению кризиса. Президент Египта отдельно подчеркнул, что арабские государства в любой момент готовы выступить в качестве посредника мирного урегулирования конфликта.

Ливан и Ирак были более конкретными. Официальный Бейрут в лице МИДа и президента заявил, что осуждает спецоперацию на Украине и призвал к немедленному прекращению военной операции. Однако взвешенная позиция политически фрагментированного Ливана формируется под влиянием «Хизбаллы» и части её парламентариев. Так, лидер шиитской организации Хасан Насралла раскритиковал ливанский МИД, указав на полную вину Запада и США во всём происходящем на Украине, поддержал действия Москвы, которая имеет «полное право на защиту своих границ и национальной безопасности». В Ираке высокопоставленный политический деятель Муктада ас-Садр написал в твиттере, что «войны никогда не были решением проблем» и сослался на «горький иракский опыт», от которого страна «не получила ничего, кроме разрухи, слабости и разрушения на фоне обострения экстремизма и терроризма в наших исламских и арабских странах». Помимо этого, Центробанк Ирака предложил ограничить финансовые операции с Россией из-за ужесточения западных санкций в отношении неё.

Оман, Кувейт и Бахрейн также были достаточно сдержаны. Султан Хейсам бен Тарик аль-Саид заявил, что Оман «с большой тревогой и сожалением следит за исходом украинского кризиса», и подчеркнул «необходимость того, чтобы Россия и Украина вернулись к дипломатии и прибегли к диалогу и мирным переговорам». Кувейт ограничился отстранённым сообщением о приверженности страны мирным принципам сосуществования государств и необходимостью уважать суверенитет Украины. На текущий момент единственным официальным ответом Бахрейна на кризис было его голосование за резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, осуждающую спецоперацию России. Впрочем, стоит отметить, что это единственное арабское государство, поддержавшее резолюцию.

Более активную позицию заняли такие ближневосточные страны, как Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты, Катар, Иран, Турция и Израиль. По сообщениям мировых СМИ, Эр-Рияд и Абу-Даби отказались от телефонных переговоров с администрацией США относительно возможности заместить российскую нефть на мировых рынках энергоносителей. При этом главы государств ожидаемо призвали стороны конфликта к мирному диалогу и политическому разрешению существующих разногласий. Ещё до начала спецоперации ВС РФ на Украине 22 февраля текущего года в ответ на просьбы США перенаправить природный газ в Европу в случае эскалации ситуации министр энергетики Катара Саад аль-Кааби заявил, что его страна не имеет возможности заменить поставки российского газа на континент. После начала боевых действий Владимир Зеленский позвонил эмиру Катара Тамиму бин Хамаду аль-Тани. Разговор состоялся через два дня после того, как Москва направила Дохе письмо об укреплении отношений с Россией. Согласно сообщениям СМИ Персидского залива о телефонном разговоре с Зеленским, эмир «призвал все стороны проявить сдержанность и разрешить спор путём конструктивного диалога и дипломатическими методами… и не предпринимать никаких действий, которые могли бы привести к дальнейшей эскалации».

Антизападной, что прогнозируемо, стала реакция Ирана. Президент Эбрагим Раиси в телефонном разговоре с президентом России 24 февраля подчеркнул, что «расширение НАТО представляет собой серьёзную угрозу стабильности и безопасности независимых стран в различных регионах». Другие иранские официальные лица заявили, что выступают против военных действий, но также обвинили Запад в разжигании конфликта. 1 марта верховный лидер Али Хаменеи заявил, что «вмешательство США посредством “бархатных” движений и “цветных” переворотов… втянуло Украину туда, где она находится сейчас». Помимо этого, позиция Тегерана формируется под влиянием сложностей с подписанием ядерной сделки, что крайне ограничивает возможности Вашингтона к внешнеполитическому манёвру в отношении Ирана.

Турция осудила действия России на Украине и призвала стороны к мирному разрешению конфликта, однако не присоединилась к санкциям и заняла взвешенную позицию в отношении судоходства через её проливы, ограничив передвижение по ним для всех без исключения военных кораблей. Также Анкара не поддалась на очередные уговоры НАТО и Вашингтона пересмотреть своё военное сотрудничество с Москвой, в сфере закупок российских вооружений. В частности, на требование отправить на Украину ЗРК С-400 турецкие власти ответили отказом. Помимо этого, Турция стала одним из главных посредников в переговорном процессе между Россией и Украиной, организовав на своей территории серию встреч между представителями Москвы и Киева. Также турецкое руководство готово выступить в качестве одного из гарантов безопасности Украины, но при наличии реальных параметров подобных гарантий.

Реакция Израиля схожа с турецкой – Иерусалим пытается балансировать между вовлечёнными в конфликт сторонами, активно предлагая услуги посредника. Текущая официальная реакция Израиля сводится к тому, что страна «разделяет международную обеспокоенность событиями на востоке Украины и серьёзной эскалацией ситуации. Израиль надеется на то, что будет найдено дипломатическое решение, которое приведёт к установлению спокойствия, и готов оказать содействие в этом в случае необходимости».

Единственной ближневосточной страной, которая прогнозируемо поддержала спецоперацию ВС РФ на Украине стала Сирия. В телефонном разговоре спустя день после её начала президент Башар Асад поддержал главу России и охарактеризовал её действия как «исправление истории и восстановление баланса в мире, утраченном после распада Советского Союза». Он также подчеркнул, что «страны Запада несут ответственность за хаос и кровопролитие в результате своей политики, направленной на управление народами, поскольку эти страны используют свои грязные методы для поддержки террористов в Сирии и нацистов в Украине и в различных частях мира».

Наконец, стороны продолжающейся гражданской войны в Йемене выступили за мирное разрешение конфликта. При этом высокопоставленный представитель хуситов Мохаммед Али аль-Хуси заявил о поддержке движением признания Россией «независимых республик» на востоке Украины. В свою очередь, международно признанное правительство Йемена проголосовало за резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от 2 марта, осуждающую российскую спецоперацию, и пока – это единственный официальный ответ на кризис.

Таким образом, выше приведена официальная реакция ближневосточных государств на действия России на Украине, которую следует определять как максимально сдержанную и нейтральную. Она носит скорее выжидательный характер, что связано с комплексом национальных интересов стран региона, а также с их текущими отношениями со странами Запада, в первую очередь с США.

Национальные интересы

Длительное формирование современной системы международного разделения труда, глобальных логистических цепочек, наличие целого вороха политических противоречий, постепенная эрозия гегемонии США и многие другие факторы привели к тому, что практически все страны мира в той или иной степени ощущают на себе последствия происходящего на Украине. Осторожная выжидательная позиция стран Ближнего Востока связана в первую очередь с непосредственным влиянием российской спецоперации на их национальные интересы. Обобщая основные каналы воздействия кризиса на ближневосточные государства, можно выделить три приоритетные категории, из которых складывается полновесное понимание сегодняшней позиции этих государств относительно российско-украинского противостояния. Эти категории включают в себя политические риски; продовольственную безопасность; ценообразование на энергоносители.

Говоря о политической составляющей, в первую очередь следует указать на требования Вашингтона ко всем странам мира вернуться к бинарной логике мышления времён холодной войны, когда странам предписывалось максимально чётко обозначить свою принадлежность к определённому лагерю. Американская методичка для всего мирового сообщества о недопустимости внешнеполитических полутонов в отношении России ставит страны Ближнего Востока перед сложным политическим выбором, который в значительной степени может повлиять на их социально-политическую и экономическую стабильность. В этой связи аккуратность в выражениях регионального руководства связана с желанием максимально отдалить момент принятия стратегических внешнеполитических решений (выбор лагеря) и надеждой на скорейшее завершение конфликта с последующей постепенной разрядкой отношений России и Запада.

Некоторые страны Ближнего Востока крайне зависимы от импорта продовольствия, особенно пшеницы, из России и/или Украины (например, Египет, Ливан, Сирия, Йемен). Хотя санкции на импорт российской пшеницы ещё никто не вводил, импортёры сталкиваются с проблемами при покупке пшеницы в России из-за трудностей с переводом средств российским компаниям и страхованием судов. Украина же в настоящее время неспособна обеспечить стабильные поставки продовольствия.

Ресурсно-ориентированные экономики Ближнего Востока, напротив, могут получить выгоду от конфликта и от роста цен на энергоносители. Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт, Бахрейн и некоторые другие в состоянии улучшить свой торговый баланс, а также ускорить темпы экономического роста. Страны-экспортёры газа также, вероятно, увидят структурный рост спроса со стороны Европы, поскольку власти ЕС заявили о своей заинтересованности в диверсификации источников поставок энергоносителей.

Вместе с тем рост цен на энергоносители приведёт к тому, что ближневосточные страны-импортёры пострадают от сопутствующих инфляционных издержек, которые усугубят уже упомянутые проблемы с продовольствием. Повышение стоимости нефти и газа может повлиять на стоимость транспортировки и, следовательно, на цены на сырьевые товары в целом, что создаст инфляционное давление и может нарушить цепочки поставок основных и второстепенных товаров. Кроме того, рост цен на топливо подтолкнёт бедные нефтью страны к обесцениванию курса своих национальных валют, что приведёт к снижению доходов и ухудшению условий жизни. Не исключено, что регион станет свидетелем вспышки социальных волнений и даже конфликтов в результате экономических трудностей и неспособности правительств адекватно справиться с ними.

Ко всему этому можно добавить и менее очевидные последствия, связанные, например, с туризмом. Так, Египет и Турция могут потерять до трети туристического потока, который формируют граждане России и Украины. Ожидается стагнация в этом секторе, и это будет иметь негативные последствия для уровня занятости и платёжного баланса.

Также западные санкции против России могут иметь последствия, которые пока не столь осязаемы, но по содержанию эти рестрикции бросят вызов странам Ближнего Востока, в частности Египту, Саудовской Аравии и ОАЭ, которые зависят от диверсификации своей оборонной промышленности, и Россия представляет в этом контексте стратегически важного для перечисленных стран партнёра. К этому также можно добавить непосредственное участие России в развитии атомной промышленности многих стран региона.

Помимо всего, Россия остаётся одним из ключевых поставщиков безопасности на Ближнем Востоке. Соответственно, без полноценной кооперации с ней произойдёт разрушение того хрупкого баланса, который сложился в регионе за последние десять лет. При этом речь идёт как о взаимодействии ближневосточных государств с Москвой, так и о её сотрудничестве с Вашингтоном.

В целом очевидно, что степень влияния российско-украинского конфликта на государства Ближнего Востока сложно переоценить. Все страны региона обременены комплексом сопутствующих политических, экономических и социальных рисков, заставляющих, по крайней мере – пока позволяет время, не делать резких заявлений и лавировать между Россией и Западом. Но смогут ли отдельные страны региона долго сохранять достаточную степень суверенитета во внешней политике или примут правила игры западных государств? Не будут ли они использовать текущую ситуацию для разрешения своих проблем в отношениях, например, с Вашингтоном?

Проблема выбора

Таким образом, сложная, но сдержанная реакция ближневосточных государств на спецоперацию ВС РФ на Украине по большей части связана с временным лагом, позволяющим отсрочить принятие тяжёлых внешнеполитических решений. Страны региона, как и большинство других стран, не вовлечённых напрямую в конфликт, надеются на его скорейшее разрешение и начало процесса нормализации или, по крайней мере, замораживание эскалации отношений России и Запада. Данный сценарий видится оптимальным, но крайне маловероятным. Ход спецоперации позволяет продположить, что она не будет краткосрочной. Именно поэтому всё активнее продвигаются тезисы, что многим государствам, включая ближневосточные, скорее всего, не удастся усидеть на двух стульях и вскоре им придётся делать непростой выбор.

Прежде всего такой упрощённый подход связан с уже упомянутыми попытками США вернуть международные отношения к формации времён холодной войны. В первые дни российской спецоперации было ясно, что ближневосточные государства хотели бы оставаться как можно дальше от происходящего глобального передела. Но ситуация очень быстро изменилась – коллективный Запад во главе с Вашингтоном дал понять, что российская спецоперация – это не тот случай, когда «нейтралитет» сработает, по крайней мере если государства планируют сохранить те тесные отношения, которые до сих пор характеризовали большинство западных связей со странами Ближнего Востока. Однако, логика США разрушается о тот факт, что Россия не требует делать такого выбора, а, учитывая китайский фактор, задача для многих стран региона значительно упрощается.

Главное, мир давно переступил черту постбиполярного мира, в котором только одна держава имела приставку сверх- и обладала достаточным потенциалом для, хоть и кратковременного, но всё же контроля над практически всеми мировыми процессами, обеспечивала своё внешнеполитическое, военное, экономическое превосходство в различных регионах. Лидеры Ближнего Востока в полной мере отдают себе отчёт в том, что правила игры долгое время менялись, и сейчас происходит финализация этого процесса. Имеет ли смысл занимать чёткую прозападную сторону в новом полноценно полицентричном мире? Россия и Китай способны обеспечить потребности подавляющего большинства ближневосточных государств. От доступа к продовольствию и сбыту ресурсов до покрытия технологических потребностей и поставок вооружений. В свете этого режим ожидания стран региона может длиться до момента окончания конфликта на Украине и начала восстановления связей Москвы с западными столицами.

Безусловно, нельзя исключать варианты, при которых отдельные руководители пойдут на решение своих проблем, используя стремление США к международной блокаде России. Вот только один пример. Де-факто правитель Саудовской Аравии Мохаммад бин Салман, который в настоящее время является своего рода изгоем в округе Колумбия, по причине широко распространённого мнения, что он лично заказал убийство оппозиционного журналиста Джамаля Хашогги, теоретически может использовать текущую ситуацию, чтобы добиться уступки от президента Джо Байдена в обмен на увеличение поставок нефти на мировые рынки. Вместе с тем подобные сценарии представляются крайне маловероятными в условиях всего спектра глобальных проблем военно-политического и экономического характера.

***

Режим внешнеполитического ожидания, активированный странами Ближнего Востока в ответ украинские события, с большой долей вероятности продлится весь период конфронтации России со странами Запада. Международная конъюнктура, национальные интересы, социально-политические процессы и многое другое позволяют делать промежуточные выводы о том, что большинство стран региона не будут участвовать в попытках изолировать Россию от мирового сообщества.

ДЕНИС МИРГОРОД, кандидат политических наук, профессор кафедры международных отношений, политологии и мировой экономики ИМО Пятигорского государственного университета, старший научный сотрудник НОЦ «Международные политические исследования Большого Средиземноморья», Севастопольский государственный университет.

Источник: Россия в Глобальной политике

Режим внешнеполитического ожидания, активированный странами Ближнего Востока в ответ украинские события, с большой долей вероятности продлится весь период конфронтации России со странами Запада. Длительная реставрация Москвой своего присутствия в регионе сделала невозможной резкую, однобоко прозападную реакцию со стороны ближневосточных лидеров.

Начало спецоперации вооружённых сил Российской Федерации на Украине надолго вытеснило из топа мировой информационной повестки традиционно неспокойный и конфликтный Ближний Восток, все страны которого в отличие государств Запада перешли в своеобразный режим ожидания, наблюдая за глобальным переделом на постсоветском театре военных действий.

Осторожная рефлексия большинства ближневосточных государств на украинские события продиктована множеством факторов – экономика, продовольственная безопасность, транзитная фаза мирового порядка, политическая подоплёка и так далее. Вместе с тем очевидно, что длительная реставрация Москвой своего присутствия в регионе сделала невозможной резкую, однобоко прозападную реакцию со стороны руководства стран Ближнего Востока, что позволяет, даже несмотря на относительно небольшой срок с начала спецоперации, сделать определённые выводы относительно реального потенциала Запада осуществить полную международную изоляцию России.

Политическая реакция

С политической точки зрения подавляющее большинство стран ближневосточного региона сохраняет свою первичную оценку, занимая нейтральную позицию по поводу текущего военного конфликта на Украине. Также они стараются избегать категоричных оценок действий сторон, одновременно дистанцируясь от беспрецедентных санкционных ударов Запада по России. Например, Египет и Иордания на уровне министерств иностранных дел выразили «обеспокоенность» эскалацией ситуации и призвали стороны к мирному разрешению кризиса. Президент Египта отдельно подчеркнул, что арабские государства в любой момент готовы выступить в качестве посредника мирного урегулирования конфликта.

Ливан и Ирак были более конкретными. Официальный Бейрут в лице МИДа и президента заявил, что осуждает спецоперацию на Украине и призвал к немедленному прекращению военной операции. Однако взвешенная позиция политически фрагментированного Ливана формируется под влиянием «Хизбаллы» и части её парламентариев. Так, лидер шиитской организации Хасан Насралла раскритиковал ливанский МИД, указав на полную вину Запада и США во всём происходящем на Украине, поддержал действия Москвы, которая имеет «полное право на защиту своих границ и национальной безопасности». В Ираке высокопоставленный политический деятель Муктада ас-Садр написал в твиттере, что «войны никогда не были решением проблем» и сослался на «горький иракский опыт», от которого страна «не получила ничего, кроме разрухи, слабости и разрушения на фоне обострения экстремизма и терроризма в наших исламских и арабских странах». Помимо этого, Центробанк Ирака предложил ограничить финансовые операции с Россией из-за ужесточения западных санкций в отношении неё.

Оман, Кувейт и Бахрейн также были достаточно сдержаны. Султан Хейсам бен Тарик аль-Саид заявил, что Оман «с большой тревогой и сожалением следит за исходом украинского кризиса», и подчеркнул «необходимость того, чтобы Россия и Украина вернулись к дипломатии и прибегли к диалогу и мирным переговорам». Кувейт ограничился отстранённым сообщением о приверженности страны мирным принципам сосуществования государств и необходимостью уважать суверенитет Украины. На текущий момент единственным официальным ответом Бахрейна на кризис было его голосование за резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, осуждающую спецоперацию России. Впрочем, стоит отметить, что это единственное арабское государство, поддержавшее резолюцию.

Более активную позицию заняли такие ближневосточные страны, как Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты, Катар, Иран, Турция и Израиль. По сообщениям мировых СМИ, Эр-Рияд и Абу-Даби отказались от телефонных переговоров с администрацией США относительно возможности заместить российскую нефть на мировых рынках энергоносителей. При этом главы государств ожидаемо призвали стороны конфликта к мирному диалогу и политическому разрешению существующих разногласий. Ещё до начала спецоперации ВС РФ на Украине 22 февраля текущего года в ответ на просьбы США перенаправить природный газ в Европу в случае эскалации ситуации министр энергетики Катара Саад аль-Кааби заявил, что его страна не имеет возможности заменить поставки российского газа на континент. После начала боевых действий Владимир Зеленский позвонил эмиру Катара Тамиму бин Хамаду аль-Тани. Разговор состоялся через два дня после того, как Москва направила Дохе письмо об укреплении отношений с Россией. Согласно сообщениям СМИ Персидского залива о телефонном разговоре с Зеленским, эмир «призвал все стороны проявить сдержанность и разрешить спор путём конструктивного диалога и дипломатическими методами… и не предпринимать никаких действий, которые могли бы привести к дальнейшей эскалации».

Антизападной, что прогнозируемо, стала реакция Ирана. Президент Эбрагим Раиси в телефонном разговоре с президентом России 24 февраля подчеркнул, что «расширение НАТО представляет собой серьёзную угрозу стабильности и безопасности независимых стран в различных регионах». Другие иранские официальные лица заявили, что выступают против военных действий, но также обвинили Запад в разжигании конфликта. 1 марта верховный лидер Али Хаменеи заявил, что «вмешательство США посредством “бархатных” движений и “цветных” переворотов… втянуло Украину туда, где она находится сейчас». Помимо этого, позиция Тегерана формируется под влиянием сложностей с подписанием ядерной сделки, что крайне ограничивает возможности Вашингтона к внешнеполитическому манёвру в отношении Ирана.

Турция осудила действия России на Украине и призвала стороны к мирному разрешению конфликта, однако не присоединилась к санкциям и заняла взвешенную позицию в отношении судоходства через её проливы, ограничив передвижение по ним для всех без исключения военных кораблей. Также Анкара не поддалась на очередные уговоры НАТО и Вашингтона пересмотреть своё военное сотрудничество с Москвой, в сфере закупок российских вооружений. В частности, на требование отправить на Украину ЗРК С-400 турецкие власти ответили отказом. Помимо этого, Турция стала одним из главных посредников в переговорном процессе между Россией и Украиной, организовав на своей территории серию встреч между представителями Москвы и Киева. Также турецкое руководство готово выступить в качестве одного из гарантов безопасности Украины, но при наличии реальных параметров подобных гарантий.

Реакция Израиля схожа с турецкой – Иерусалим пытается балансировать между вовлечёнными в конфликт сторонами, активно предлагая услуги посредника. Текущая официальная реакция Израиля сводится к тому, что страна «разделяет международную обеспокоенность событиями на востоке Украины и серьёзной эскалацией ситуации. Израиль надеется на то, что будет найдено дипломатическое решение, которое приведёт к установлению спокойствия, и готов оказать содействие в этом в случае необходимости».

Единственной ближневосточной страной, которая прогнозируемо поддержала спецоперацию ВС РФ на Украине стала Сирия. В телефонном разговоре спустя день после её начала президент Башар Асад поддержал главу России и охарактеризовал её действия как «исправление истории и восстановление баланса в мире, утраченном после распада Советского Союза». Он также подчеркнул, что «страны Запада несут ответственность за хаос и кровопролитие в результате своей политики, направленной на управление народами, поскольку эти страны используют свои грязные методы для поддержки террористов в Сирии и нацистов в Украине и в различных частях мира».

Наконец, стороны продолжающейся гражданской войны в Йемене выступили за мирное разрешение конфликта. При этом высокопоставленный представитель хуситов Мохаммед Али аль-Хуси заявил о поддержке движением признания Россией «независимых республик» на востоке Украины. В свою очередь, международно признанное правительство Йемена проголосовало за резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от 2 марта, осуждающую российскую спецоперацию, и пока – это единственный официальный ответ на кризис.

Таким образом, выше приведена официальная реакция ближневосточных государств на действия России на Украине, которую следует определять как максимально сдержанную и нейтральную. Она носит скорее выжидательный характер, что связано с комплексом национальных интересов стран региона, а также с их текущими отношениями со странами Запада, в первую очередь с США.

Национальные интересы

Длительное формирование современной системы международного разделения труда, глобальных логистических цепочек, наличие целого вороха политических противоречий, постепенная эрозия гегемонии США и многие другие факторы привели к тому, что практически все страны мира в той или иной степени ощущают на себе последствия происходящего на Украине. Осторожная выжидательная позиция стран Ближнего Востока связана в первую очередь с непосредственным влиянием российской спецоперации на их национальные интересы. Обобщая основные каналы воздействия кризиса на ближневосточные государства, можно выделить три приоритетные категории, из которых складывается полновесное понимание сегодняшней позиции этих государств относительно российско-украинского противостояния. Эти категории включают в себя политические риски; продовольственную безопасность; ценообразование на энергоносители.

Говоря о политической составляющей, в первую очередь следует указать на требования Вашингтона ко всем странам мира вернуться к бинарной логике мышления времён холодной войны, когда странам предписывалось максимально чётко обозначить свою принадлежность к определённому лагерю. Американская методичка для всего мирового сообщества о недопустимости внешнеполитических полутонов в отношении России ставит страны Ближнего Востока перед сложным политическим выбором, который в значительной степени может повлиять на их социально-политическую и экономическую стабильность. В этой связи аккуратность в выражениях регионального руководства связана с желанием максимально отдалить момент принятия стратегических внешнеполитических решений (выбор лагеря) и надеждой на скорейшее завершение конфликта с последующей постепенной разрядкой отношений России и Запада.

Некоторые страны Ближнего Востока крайне зависимы от импорта продовольствия, особенно пшеницы, из России и/или Украины (например, Египет, Ливан, Сирия, Йемен). Хотя санкции на импорт российской пшеницы ещё никто не вводил, импортёры сталкиваются с проблемами при покупке пшеницы в России из-за трудностей с переводом средств российским компаниям и страхованием судов. Украина же в настоящее время неспособна обеспечить стабильные поставки продовольствия.

Ресурсно-ориентированные экономики Ближнего Востока, напротив, могут получить выгоду от конфликта и от роста цен на энергоносители. Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт, Бахрейн и некоторые другие в состоянии улучшить свой торговый баланс, а также ускорить темпы экономического роста. Страны-экспортёры газа также, вероятно, увидят структурный рост спроса со стороны Европы, поскольку власти ЕС заявили о своей заинтересованности в диверсификации источников поставок энергоносителей.

Вместе с тем рост цен на энергоносители приведёт к тому, что ближневосточные страны-импортёры пострадают от сопутствующих инфляционных издержек, которые усугубят уже упомянутые проблемы с продовольствием. Повышение стоимости нефти и газа может повлиять на стоимость транспортировки и, следовательно, на цены на сырьевые товары в целом, что создаст инфляционное давление и может нарушить цепочки поставок основных и второстепенных товаров. Кроме того, рост цен на топливо подтолкнёт бедные нефтью страны к обесцениванию курса своих национальных валют, что приведёт к снижению доходов и ухудшению условий жизни. Не исключено, что регион станет свидетелем вспышки социальных волнений и даже конфликтов в результате экономических трудностей и неспособности правительств адекватно справиться с ними.

Ко всему этому можно добавить и менее очевидные последствия, связанные, например, с туризмом. Так, Египет и Турция могут потерять до трети туристического потока, который формируют граждане России и Украины. Ожидается стагнация в этом секторе, и это будет иметь негативные последствия для уровня занятости и платёжного баланса.

Также западные санкции против России могут иметь последствия, которые пока не столь осязаемы, но по содержанию эти рестрикции бросят вызов странам Ближнего Востока, в частности Египту, Саудовской Аравии и ОАЭ, которые зависят от диверсификации своей оборонной промышленности, и Россия представляет в этом контексте стратегически важного для перечисленных стран партнёра. К этому также можно добавить непосредственное участие России в развитии атомной промышленности многих стран региона.

Помимо всего, Россия остаётся одним из ключевых поставщиков безопасности на Ближнем Востоке. Соответственно, без полноценной кооперации с ней произойдёт разрушение того хрупкого баланса, который сложился в регионе за последние десять лет. При этом речь идёт как о взаимодействии ближневосточных государств с Москвой, так и о её сотрудничестве с Вашингтоном.

В целом очевидно, что степень влияния российско-украинского конфликта на государства Ближнего Востока сложно переоценить. Все страны региона обременены комплексом сопутствующих политических, экономических и социальных рисков, заставляющих, по крайней мере – пока позволяет время, не делать резких заявлений и лавировать между Россией и Западом. Но смогут ли отдельные страны региона долго сохранять достаточную степень суверенитета во внешней политике или примут правила игры западных государств? Не будут ли они использовать текущую ситуацию для разрешения своих проблем в отношениях, например, с Вашингтоном?

Проблема выбора

Таким образом, сложная, но сдержанная реакция ближневосточных государств на спецоперацию ВС РФ на Украине по большей части связана с временным лагом, позволяющим отсрочить принятие тяжёлых внешнеполитических решений. Страны региона, как и большинство других стран, не вовлечённых напрямую в конфликт, надеются на его скорейшее разрешение и начало процесса нормализации или, по крайней мере, замораживание эскалации отношений России и Запада. Данный сценарий видится оптимальным, но крайне маловероятным. Ход спецоперации позволяет продположить, что она не будет краткосрочной. Именно поэтому всё активнее продвигаются тезисы, что многим государствам, включая ближневосточные, скорее всего, не удастся усидеть на двух стульях и вскоре им придётся делать непростой выбор.

Прежде всего такой упрощённый подход связан с уже упомянутыми попытками США вернуть международные отношения к формации времён холодной войны. В первые дни российской спецоперации было ясно, что ближневосточные государства хотели бы оставаться как можно дальше от происходящего глобального передела. Но ситуация очень быстро изменилась – коллективный Запад во главе с Вашингтоном дал понять, что российская спецоперация – это не тот случай, когда «нейтралитет» сработает, по крайней мере если государства планируют сохранить те тесные отношения, которые до сих пор характеризовали большинство западных связей со странами Ближнего Востока. Однако, логика США разрушается о тот факт, что Россия не требует делать такого выбора, а, учитывая китайский фактор, задача для многих стран региона значительно упрощается.

Главное, мир давно переступил черту постбиполярного мира, в котором только одна держава имела приставку сверх- и обладала достаточным потенциалом для, хоть и кратковременного, но всё же контроля над практически всеми мировыми процессами, обеспечивала своё внешнеполитическое, военное, экономическое превосходство в различных регионах. Лидеры Ближнего Востока в полной мере отдают себе отчёт в том, что правила игры долгое время менялись, и сейчас происходит финализация этого процесса. Имеет ли смысл занимать чёткую прозападную сторону в новом полноценно полицентричном мире? Россия и Китай способны обеспечить потребности подавляющего большинства ближневосточных государств. От доступа к продовольствию и сбыту ресурсов до покрытия технологических потребностей и поставок вооружений. В свете этого режим ожидания стран региона может длиться до момента окончания конфликта на Украине и начала восстановления связей Москвы с западными столицами.

Безусловно, нельзя исключать варианты, при которых отдельные руководители пойдут на решение своих проблем, используя стремление США к международной блокаде России. Вот только один пример. Де-факто правитель Саудовской Аравии Мохаммад бин Салман, который в настоящее время является своего рода изгоем в округе Колумбия, по причине широко распространённого мнения, что он лично заказал убийство оппозиционного журналиста Джамаля Хашогги, теоретически может использовать текущую ситуацию, чтобы добиться уступки от президента Джо Байдена в обмен на увеличение поставок нефти на мировые рынки. Вместе с тем подобные сценарии представляются крайне маловероятными в условиях всего спектра глобальных проблем военно-политического и экономического характера.

***

Режим внешнеполитического ожидания, активированный странами Ближнего Востока в ответ украинские события, с большой долей вероятности продлится весь период конфронтации России со странами Запада. Международная конъюнктура, национальные интересы, социально-политические процессы и многое другое позволяют делать промежуточные выводы о том, что большинство стран региона не будут участвовать в попытках изолировать Россию от мирового сообщества.

ДЕНИС МИРГОРОД, кандидат политических наук, профессор кафедры международных отношений, политологии и мировой экономики ИМО Пятигорского государственного университета, старший научный сотрудник НОЦ «Международные политические исследования Большого Средиземноморья», Севастопольский государственный университет.

Источник: Россия в Глобальной политике