Экономический разрыв с Западом, ставший следствием наложения беспрецедентных санкций, делает Китай главным торгово-экономическим партнером России. Китай не будет жертвовать своими интересами и ссориться с Западом. Однако торговая война с Соединенными Штатами закрыла американский рынок для многих китайских компаний, и теперь именно они могут заменить уходящий из России западный бизнес, считает старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО Иван Зуенко.
В торговле Китай и раньше был торговым партнером номер один, но только если не считать Евросоюз единым экономическим субъектом. Так или иначе, речь идет не только о том, где Россия будет получать деньги за свои товары, но и о том, может ли Китай заменить Запад в финансовом и технологическом планах. А китайские бренды — заменить более привычную нам западную продукцию и не позволить просесть качеству жизни.
В то же время встает вопрос: а не променяет ли Россия одну «зависимость» на другую — от Китая? и не будет ли это чревато новым, травматичным разрывом в случае каких-либо внешнеполитических разногласий?
На Китай надейся
С макроисторической точки зрения нынешние события являются решающим этапом девестернизации (отказ от ориентации на западную культуру. — Forbes), в которую наша страна влилась на фоне усиления незападных стран, возникновения крупных альтернативных рынков потребления энергоресурсов и разочарования от неудавшихся попыток влиться в единую европейскую семью на равных правах. Этот процесс оказывается болезненным и даже травматичным для общества. При этом нельзя сказать, что Россия вовсе к нему не готова. В последние годы активно создавалась собственная цифровая инфраструктура, развивались проекты по продаже энергоресурсов на китайский рынок, российские резервы вкладывались в юаневые облигации. И хотя окончательный разрыв с Западом по-прежнему выглядит как очередной вариант «шоковой терапии», положение могло быть гораздо печальнее, если бы в Москве не осознавали предпосылки и последствия этого процесса.
Впрочем, думается, большинство не удовлетворится таким объяснением и захочет понять, что же будет дальше и как все происходящее отразится на их потребительских привычках. Так вот, при высочайшей волатильности нынешних событий очевидно одно: на ближайшие десятилетия Китай становится для России тем, чем раньше были США, Германия и Великобритания, вместе взятые.
При этом реакция на санкции 2014 года показала, что Китай не будет рисковать своими интересами там, где ему невыгодно. Китай по-прежнему тесно завязан на американские рынки, и многие китайские производители, банки и страховые компании, равно как и связанные с Пекином международные структуры, например Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, спокойно пожертвуют неважными для них российскими клиентами ради сохранения западных партнеров. Однако не нужно забывать, что торговая война США и Китая, развязанная Дональдом Трампом, по-прежнему актуальна, и уже сейчас существует ряд крупных компаний, которым на Запад вход закрыт, — все из-за тех же пресловутых западных санкций.
Именно эти компании, очевидно, будут наиболее активны в освоении российского рынка. Так, нишу, которая освободится после ухода Apple и других западных телекоммуникационных компаний, займут китайские гиганты, прежде всего Huawei и ZTE, находящиеся под санкциями США, а также Xiaomi, BBK Electronics и другие производители.
Не будут пустовать и другие ниши. Вероятно, европейские и японские концерны (как в импорте, так и в сборке машин в России) заменят китайские производители. Конкуренцию им составят южнокорейские бренды, если Сеул продолжит поставки в Россию своей продукции. В перспективе возможна конкуренция и со стороны производителей в странах ЕАЭС, которые свободны от санкций и в то же время обладают единым таможенным пространством с Россией, а следовательно, становятся идеальными площадками для размещения производства, ориентированного на российского потребителя. Например, для колеблющегося в вопросе о вступлении в ЕАЭС Узбекистана доступ к российскому рынку компании UzAuto Motors, крупнейшего производителя легковых автомобилей в Центральной Азии, может стать важным аргументом для присоединения к Евразийскому союзу.
Двойственный союз
Переориентация на Китай как на главного торгово-экономического партнера имеет и другие эффекты для национальной экономики. Например, она может способствовать курсу на национализацию элиты. Китай в силу особенностей своей политической системы сложно рассматривать как запасной аэродром для вывоза капиталов из России, и уж совсем невозможно — как место получения второго гражданства.
Кроме того, развитие торгово-экономических связей с Китаем потребует уже в ближайшее время переноса всего центра тяжести российской экономики с Запада на Восток. И пусть высказывания бизнесмена Олега Дерипаски о необходимости переноса столицы в Сибирь звучат слишком радикально, но в главном он прав: России необходимо освобождать управленческую и финансовую инфраструктуру регионов от зависимости от Москвы и развивать производственно-логистические сети в Сибири и на Дальнем Востоке.
В то же время поворот к Китаю имеет и негативную сторону. Вопрос, который висит в воздухе: а что потребуют китайцы за свою поддержку? Особенно учитывая, что позиция китайской элиты и общества в отношении событий на Украине вовсе не так монолитна, а продолжение поддержки будет обусловлено уступками с российской стороны. Очевидно, что давление со стороны Китая будет расти как минимум по двум направлениям. Во-первых, Пекин будет требовать отмены торговых ограничений с российской стороны на поставку отдельных российских продуктов (ярчайший пример — введение в 2020 году заградительной пошлины на экспорт сои). Во-вторых, настаивать на преференциальном режиме для китайских инвесторов — как минимум доступа в стратегические отрасли типа портовой инфраструктуры.
И здесь важно понять следующее. Разрыв с Западом и переориентация на Китай вовсе не должны означать попадания в новую зависимость. Там, где это возможно, задачи развития должны решаться своими силами — это касается прежде всего вопросов технологических и цифровых стандартов. Не менее важно оставлять свои двери открытыми для других партнеров: Индии, стран АСЕАН, Корейского полуострова, Ближнего Востока, Латинской Америки и Африки.
Экономический разрыв с Западом, ставший следствием наложения беспрецедентных санкций, делает Китай главным торгово-экономическим партнером России. Китай не будет жертвовать своими интересами и ссориться с Западом. Однако торговая война с Соединенными Штатами закрыла американский рынок для многих китайских компаний, и теперь именно они могут заменить уходящий из России западный бизнес, считает старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО Иван Зуенко.
В торговле Китай и раньше был торговым партнером номер один, но только если не считать Евросоюз единым экономическим субъектом. Так или иначе, речь идет не только о том, где Россия будет получать деньги за свои товары, но и о том, может ли Китай заменить Запад в финансовом и технологическом планах. А китайские бренды — заменить более привычную нам западную продукцию и не позволить просесть качеству жизни.
В то же время встает вопрос: а не променяет ли Россия одну «зависимость» на другую — от Китая? и не будет ли это чревато новым, травматичным разрывом в случае каких-либо внешнеполитических разногласий?
На Китай надейся
С макроисторической точки зрения нынешние события являются решающим этапом девестернизации (отказ от ориентации на западную культуру. — Forbes), в которую наша страна влилась на фоне усиления незападных стран, возникновения крупных альтернативных рынков потребления энергоресурсов и разочарования от неудавшихся попыток влиться в единую европейскую семью на равных правах. Этот процесс оказывается болезненным и даже травматичным для общества. При этом нельзя сказать, что Россия вовсе к нему не готова. В последние годы активно создавалась собственная цифровая инфраструктура, развивались проекты по продаже энергоресурсов на китайский рынок, российские резервы вкладывались в юаневые облигации. И хотя окончательный разрыв с Западом по-прежнему выглядит как очередной вариант «шоковой терапии», положение могло быть гораздо печальнее, если бы в Москве не осознавали предпосылки и последствия этого процесса.
Впрочем, думается, большинство не удовлетворится таким объяснением и захочет понять, что же будет дальше и как все происходящее отразится на их потребительских привычках. Так вот, при высочайшей волатильности нынешних событий очевидно одно: на ближайшие десятилетия Китай становится для России тем, чем раньше были США, Германия и Великобритания, вместе взятые.
При этом реакция на санкции 2014 года показала, что Китай не будет рисковать своими интересами там, где ему невыгодно. Китай по-прежнему тесно завязан на американские рынки, и многие китайские производители, банки и страховые компании, равно как и связанные с Пекином международные структуры, например Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, спокойно пожертвуют неважными для них российскими клиентами ради сохранения западных партнеров. Однако не нужно забывать, что торговая война США и Китая, развязанная Дональдом Трампом, по-прежнему актуальна, и уже сейчас существует ряд крупных компаний, которым на Запад вход закрыт, — все из-за тех же пресловутых западных санкций.
Именно эти компании, очевидно, будут наиболее активны в освоении российского рынка. Так, нишу, которая освободится после ухода Apple и других западных телекоммуникационных компаний, займут китайские гиганты, прежде всего Huawei и ZTE, находящиеся под санкциями США, а также Xiaomi, BBK Electronics и другие производители.
Не будут пустовать и другие ниши. Вероятно, европейские и японские концерны (как в импорте, так и в сборке машин в России) заменят китайские производители. Конкуренцию им составят южнокорейские бренды, если Сеул продолжит поставки в Россию своей продукции. В перспективе возможна конкуренция и со стороны производителей в странах ЕАЭС, которые свободны от санкций и в то же время обладают единым таможенным пространством с Россией, а следовательно, становятся идеальными площадками для размещения производства, ориентированного на российского потребителя. Например, для колеблющегося в вопросе о вступлении в ЕАЭС Узбекистана доступ к российскому рынку компании UzAuto Motors, крупнейшего производителя легковых автомобилей в Центральной Азии, может стать важным аргументом для присоединения к Евразийскому союзу.
Двойственный союз
Переориентация на Китай как на главного торгово-экономического партнера имеет и другие эффекты для национальной экономики. Например, она может способствовать курсу на национализацию элиты. Китай в силу особенностей своей политической системы сложно рассматривать как запасной аэродром для вывоза капиталов из России, и уж совсем невозможно — как место получения второго гражданства.
Кроме того, развитие торгово-экономических связей с Китаем потребует уже в ближайшее время переноса всего центра тяжести российской экономики с Запада на Восток. И пусть высказывания бизнесмена Олега Дерипаски о необходимости переноса столицы в Сибирь звучат слишком радикально, но в главном он прав: России необходимо освобождать управленческую и финансовую инфраструктуру регионов от зависимости от Москвы и развивать производственно-логистические сети в Сибири и на Дальнем Востоке.
В то же время поворот к Китаю имеет и негативную сторону. Вопрос, который висит в воздухе: а что потребуют китайцы за свою поддержку? Особенно учитывая, что позиция китайской элиты и общества в отношении событий на Украине вовсе не так монолитна, а продолжение поддержки будет обусловлено уступками с российской стороны. Очевидно, что давление со стороны Китая будет расти как минимум по двум направлениям. Во-первых, Пекин будет требовать отмены торговых ограничений с российской стороны на поставку отдельных российских продуктов (ярчайший пример — введение в 2020 году заградительной пошлины на экспорт сои). Во-вторых, настаивать на преференциальном режиме для китайских инвесторов — как минимум доступа в стратегические отрасли типа портовой инфраструктуры.
И здесь важно понять следующее. Разрыв с Западом и переориентация на Китай вовсе не должны означать попадания в новую зависимость. Там, где это возможно, задачи развития должны решаться своими силами — это касается прежде всего вопросов технологических и цифровых стандартов. Не менее важно оставлять свои двери открытыми для других партнеров: Индии, стран АСЕАН, Корейского полуострова, Ближнего Востока, Латинской Америки и Африки.
