Коренное население Крайнего Севера может вымереть от алкоголизма и «мусорной еды» значительно раньше, чем потеряет свою культурную идентичность. К такому неутешительному выводу приходят эксперты, изучающие систему питания жителей тундры. Если в прошлые десятилетия главной угрозой для ненцев, эвенков, долган и других малочисленных народов арктического пояса была разработка нефтяных месторождений на их родовых землях, то теперь основным фактором риска стали доступная водка, легкие углеводы и трансжиры.
В списке причин, в силу которых целые народы, населяющие Крайний Север, могут исчезнуть с лица земли, первое место занимает алкоголизм. На Ямале, например, свыше семи тысяч хронических алкоголиков. Для региона с численностью населения немногим более полумиллиона человек это довольно значительный процент – примерно на 20 % выше, чем в среднем по России. Эти семь тысяч – люди, которым поставили официальный диагноз в наркологическом диспансере. По словам врачей, неофициальных алкоголиков в разы больше.
Стремительно распространяется алкогольная зависимость среди подростков. Только в Ямало-Ненецком автономном округе под профилактическим наблюдением состоит около 400 несовершеннолетних алкоголиков.
Алкогольная эпидемия затронула практически весь Крайний Север. На «Водочной карте России», составленной в прошлом году компанией «Финмаркет», в число самых пьющих регионов вошли не только Ямал, но и Таймыр, Якутия, Ненецкий автономный округ, Магаданская область – то есть практически все регионы, лежащие вдоль Северного морского пути. Поселок Тазовский Ямало-Ненецкого автономного округа занял четвертое место в стране по годовым тратам одного жителя на водку, а Нарьян-Мар вошел в первую пятерку по объемам продаж алкоголя в пересчете на душу населения.
ЗАКОН СУРОВ, НО ЭТО НЕ В РОССИИ
Проблема усугубляется тем, что предрасположенность к алкоголизму у коренных северных народов намного выше, чем у жителей низких широт. Врачи-наркологи даже ввели в обиход такой термин, как «северный ген». У жителей тундры иначе устроен обмен веществ, их организм не вырабатывает достаточного количества ферментов, необходимых для расщепления этилового спирта. Поэтому что русскому хорошо – то ненцу смерть. Коренному населению тундры, генетически не приспособленному к потреблению алкоголя, он наносит значительно больший вред, чем жителю средней полосы, чьи предки на протяжении десятков поколений вырабатывали устойчивость к спиртному. По словам наркологов, период от первой рюмки до хронической стадии алкоголизма у коренных северян в среднем короче, чем у пришлого населения, они чаще страдают от алкогольных психозов, их организм быстрее изнашивается.
Иными словами, водка для коренного населения тундры – это почти то же самое, что тяжелые наркотики для жителей европейской России. В западных странах, имеющих выход в Арктику, продажи алкоголя в северных провинциях, как правило, либо существенно ограничены, либо вообще запрещены. Например, за хранение любого количества спиртного на Аляске можно получить реальный тюремный срок.
Российское законодательство более гуманно. Собственно, никаких ограничений на продажу алкоголя на северных территориях у нас не действует. Какие-то законодательные инициативы формируются на уровне регионов, но выглядят они, как правило, крайне беспомощно. Типичный пример – недавнее заседание правительства Ямала, где обсуждалась проблема подросткового алкоголизма. Прозвучало предложение привлекать пьющих подростков к административной ответственности, не дожидаясь, пока им исполнится восемнадцать. Причем штрафовать их должен не суд, а комиссия по делам несовершеннолетних. В случае неявки на заседание комиссии штраф выпишут родителям. Однако даже если соответствующий региональный закон будет принят, скорее всего, это никак не повлияет на ситуацию. По мнению старшего помощника прокурора ЯНАО Татьяны Трубицыной, лишь прибавится бессмысленной работы у судебных приставов, «которые не смогут даже штрафы с них взыскать».
ГЕНЕТИКА ИЛИ КУЛЬТУРА?
Некоторые эксперты говорят о том, что склонность к алкоголизму у коренных жителей тундры связана не столько с причинами генетического характера, сколько с отсутствием культуры потребления спиртных напитков.
– У коренных малочисленных народов Севера никогда не было излишков продуктов, содержащих углеводы, – поясняет научный сотрудник Центра изучения Арктики Сергей Андронов. – Поэтому до прихода русских они вообще не знали, что такое вино или водка, и, соответственно, не умели их производить. Очень часто они просто не понимают, что спиртное нельзя пить так же, как, например, молоко или воду, что нужно знать меру. С другой стороны, есть данные исследований по алкогольдегидрогеназе – ферменту, который расщепляет этиловый спирт и которого в организме северян якобы меньше, чем в организме европейцев. Так вот, у тех же ненцев этого фермента ровно столько же, сколько у нас с вами. Поэтому вполне возможно, что распространение алкогольной зависимости связано по большей части не с пресловутым «северным геном», а, скорее, с отсутствием культуры потребления спиртного.
Еще одна причина распространения алкогольной зависимости среди коренных северных народов – разрушение традиционного образа жизни. По словам Сергея Андронова, у коренных северян, которые не переехали в поселки, а продолжают жить на кочевых стоянках и разводить оленей, «просто нет ни времени, ни возможности пить водку». Необходимо постоянно следить за стадом, все время быть начеку. К тому же, каслание – перекочевка стоянки оленеводов на новое пастбище – это тяжелейшие физические нагрузки, пьющему человеку они просто не под силу. Поэтому процент алкоголиков среди поселкового населения, которое не ведет традиционное хозяйство, всегда был выше, чем в оленеводческих стойбищах.
Впрочем, несовместимость традиционного уклада жизни оленеводов с бытовым алкоголизмом имеет и более простое объяснение. Стоянки находятся в десятках, а иногда и в сотнях километров от ближайшего жилья, купить спиртное в тундре просто негде. Но если уж водку удается достать – пьют до состояния «ни своих, ни ненцев».
– Мне доводилось летать в один из северных поселков на побережье Ледовитого океана на День оленевода, – рассказывает сотрудник сырьевой компании, по понятным причинам попросивший его не представлять. – Начинается все очень цивилизованно – подарки от социально ответственных недропользователей, ответная речь главы поселковой администрации, гонки на оленьих упряжках, ярмарка ремесел и все такое. Но пилоты нас сразу предупредили: как только начнут пить водку – сразу все в вертолет и домой, ждать никого не будем. Потому что когда несколько десятков людей с оружием допиваются до полной невменяемости, случиться может все что угодно.
В последние годы стала проявляться новая тенденция: алкоголизм распространяется не только в поселках, но и в оленеводческих стойбищах. Виновата, как всегда, цивилизация – не в том смысле, что сбиваются культурные коды и рушится традиционный уклад – а в том, что жителям тундры стала доступна техника, позволяющая съездить за водкой в любой момент. Раньше большую часть времени семья оленеводов проводила на кочевых стоянках, а поездка в поселковый магазин была целым событием, которое случалось лишь несколько раз в году. Теперь же почти у всех оленеводов есть дешевые китайские снегоходы, позволяющие добраться от кочевья до поселка за какие-то пару часов.
ОХОТА ЗА «ДОШИРАКОМ»
Сокращение «транспортного плеча» существенно повлияло и на систему питания коренного населения тундры. Мешками закупаются лапша быстрого приготовления, дешевое печенье и конфеты. Дорогие сладости в северные поселки не возят – торговая наценка и так в несколько раз выше первоначальной стоимости товара, только так можно окупить его доставку самолетом или по зимнику. Дорогой товар просто никто не купит. На прилавках лежит то, что стоит недорого и в принципе не может испортиться. То есть продукты, содержащие максимальное количество консервантов, легких углеводов и изомерных жиров.
К ним северяне приспособлены еще меньше, чем к спиртному. Если концепция «северного гена» применительно к алкоголю является предметом научных споров, то вред углеводного питания для коренных северных народов – доказанный факт. Для европейца углеводный обмен является основным, а липидный – запасным вариантом получения энергии из пищи. Для коренного жителя тундры все наоборот. Проще говоря, наш организм генетически настроен на переработку углеводов, а организм северян – на переработку жиров и белков. Когда человек большую часть жизни проводит при экстремально низких температурах, этот сценарий оказывается эффективнее.
Однако его смена приводит к катастрофическим последствиям. Что будет, если заставить жителя средней полосы России питаться в основном мясом и жирной рыбой, а кашу, хлеб и картошку давать ему лишь изредка, по большим праздникам? Примерно то же самое случится с ненцем или эвенком, если перевести его на диету из лапши и сладостей.
– Для северян переход на углеводный тип питания связан с огромным риском для здоровья, в первую очередь для сердечно-сосудистой системы, – объясняет Сергей Андронов. – Избыточное потребление легких углеводов и изомерных жиров приводит к гипертонии, ишемической болезни сердца и другим тяжелым заболеваниям. Кроме того, со временем у многих возникает так называемый метаболический синдром, когда нарушения в обмене веществ вызывают целый комплекс различных болезней, вплоть до диабета.
Фото: Максим Блинов. РИА «НОВОСТИ»
СИНДРОМ НАВАХО
Неправильный тип питания для коренного населения Крайнего Севера более опасен, чем для жителей низких широт. По словам заместителя директора Центра изучения Арктики Андрея Лобанова, это связано с двумя факторами. Во-первых, даже если житель европейской части страны будет питаться «мусорной едой», он все равно сможет компенсировать ее низкую биологическую ценность за счет свежих овощей и фруктов, которые доступны ему круглый год. У жителя Арктики такой возможности нет. Во-вторых, на Севере гораздо выше адаптивная нагрузка на организм. Грубо говоря, здесь человек каждую минуту вынужден тратить намного больше энергии. А значит, и получать ее он должен больше. Но для этого необходимы совершенно другие продукты – те, которыми северяне питались на протяжении столетий.
– Система питания коренных народов Севера всегда была построена на употреблении местной рыбы, оленины, ягоды, – рассказывает Сергей Андронов. – Эти продукты дают большой запас энергии, который расходуется постепенно, и хватает его надолго. Углеводы перерабатываются быстрее, но их энергетическая ценность ниже. В результате человек просто начинает есть больше. Но в «Дошираке» и конфетах нет тех микроэлементов, витаминов, жирных кислот, которые необходимы организму для нормальной жизнедеятельности. И организм начинает работать на износ.
Доля урбанизированных продуктов в рационе северян растет с каждым годом. Этому способствует отток населения из тундры в поселки. Оленеводческие и рыбопромысловые хозяйства уже не могут обеспечить оседлое население достаточным количеством местных продуктов. В результате люди просто вынуждены переходить на «мусорную еду».
Нечто подобное происходило в Соединенных Штатах в индейских резервациях. Индейцы полностью разучились вести традиционное хозяйство, но государство обеспечило им вполне безбедное существование. Большинство индейцев стали вести оседлый образ жизни, оказавшись в ситуации, когда работать совершенно не обязательно, но возможность купить еду в ближайшем супермаркете есть всегда. Это привело к тому, что, например, среди индейцев-навахо 70 % страдают тяжелыми формами ожирения.
Повторится ли этот сценарий в русской Арктике? Если коренное население тундры перейдет на оседлый образ жизни, он вполне вероятен. Если нет, то, скорее всего, судьба племени навахо ненцам и долганам не грозит.
– Было бы не совсем корректно сравнивать наши северные народы с североамериканскими индейцами или, скажем, иннуитами, – считает Андрей Лобанов. – Все-таки процесс оттока коренного населения из тундры в поселки у нас не имеет таких масштабов. До сих пор большая часть северян ведет кочевой образ жизни. А что уж точно не угрожает оленеводу – это ожирение. В тундре практически нет толстых людей, наоборот, у тундровиков, как правило, избыток мышечной массы. Физические нагрузки там такие, что накопить излишки жира просто невозможно. Другой вопрос, что многие оленеводы сталкиваются с необходимостью перейти на оседлый образ жизни. Случился падеж оленей – и семья вынуждена перебраться из стойбища в поселок. Особенно это характерно для тех семей, у которых оленей немного.
ФАСТФУД ИЗ ЯГЕЛЯ
Как бороться с распространением «мусорного» типа питания среди жителей Крайнего Севера? Пока государство разрабатывает программы поддержки оленеводов, направленные на сохранение их традиционного уклада, в надымском Центре изучения Арктики нашли свой, очень нестандартный способ борьбы с «Дошираком» и шоколадными батончиками. Если северяне уже начали привыкать к фастфуду, остановить этот процесс невозможно. Но можно, сохранив форму, изменить содержание.
Ямальские ученые разработали целую линейку продуктов на основе местного сырья: лишайников, мхов, ягод. В Надыме запущено опытное производство «мусорной еды», которая будет не просто безвредной, но даже полезной для здоровья.
Пока линейка достаточно короткая: тонизирующий напиток, шоколад, мармелад, хлеб, сухарики и аналог лапши быстрого приготовления под рабочим названием «Ямальская тюря». Все они производятся из местного сырья: ягеля, сфагнума, клюквы, морошки и шикши – еще эту ягоду называют «черной водяникой». Правда, для производства шоколада одними лишь местными дикоросами не обойтись – за основу берется готовый 72-процентный чистый шоколад, в который добавляются «арктические» компоненты. Ингредиенты для остальных продуктов из инновационной линейки собирают в тундре.
– Продукты на основе ягеля и сфагнума очень полезны, – объясняет лаборант-исследователь Центра изучения Арктики Вера Мельникова. – Во-первых, в них сильная клетчатка, благодаря которой из организма выводятся токсины и другие вредные вещества. Во-вторых, они содержат природные антисептики, не дающие развиваться процессам брожения в кишечнике и вредной микрофлоре. Вообще, ягель и сфагнум обладают сильным антимикробным действием. Например, хлеб из ягеля вообще не плесневеет. Засохнуть может, но испортиться – никогда. Кроме того, в лишайниках много витаминов и микроэлементов. Так что наши продукты, изготовленные из ягеля и северных ягод, в некоторых случаях можно употреблять вместо антибиотиков – причем, в отличие от лекарств, никаких противопоказаний нет.
По сути, арктический мох и лишайник после соответствующей обработки могут выступать для северян в той же роли, что овощи и фрукты для жителей умеренного пояса. Технология переработки ягеля и сфагнума держится в секрете, это ноу-хау ямальских ученых. Единственное, что известно точно, – в отличие от жителей Карелии, которые тоже употребляют ягель в пищу, на Ямале его не вымачивают несколько суток, чтобы сохранить ценную клетчатку.
Продукт, у которого есть все шансы стать хитом продаж, – «Ямальская тюря», аналог лапши «Доширак».
– Пока этот продукт находится в стадии разработки, окончательной рецептуры еще нет, – рассказывает Вера Мельникова. – Но основа уже создана. Тюря, как и «Доширак», состоит из наполнителя и соуса. Только вместо лапши у нас сухарики, изготовленные из бездрожжевого теста на основе сфагнума. А соус сделан из ягеля, местных ягод, трав и специй. Все это заливается кипятком – и через три минуты можно есть. Только, в отличие от лапши быстрого приготовления, эта еда полезна для здоровья. Сфагнум нормализует пищеварение, обладает противоаллергенным действием, а шикша, которая входит в состав соуса, – это удивительный природный биостимулятор. Она повышает работоспособность, помогает восстановлению после физических нагрузок, но при этом не перегружает сердечно-сосудистую систему – у человека не повышается пульс, не поднимается давление, но чувствует он себя намного бодрее.
Пока на базе Центра изучения Арктики открыто лишь опытное производство. Однако идея «полезного фастфуда» получила широкую поддержку региональных и местных властей, поэтому через несколько лет проекту, возможно, удастся выйти на новый уровень.
По крайней мере, по словам Андрея Лобанова, уже появились предприниматели, заинтересованные в его развитии.
Немаловажно и то, что разработка ямальских ученых легко масштабируется. Население северных территорий России составляет более 20 миллионов человек. Это огромный рынок. Фастфуд, изготовленный из экологически чистого сырья, полезный для здоровья и не вызывающий мук совести после употребления, этот рынок проглотит не жуя. К тому же, сама идея восполнить дефицит здоровых продуктов в рационе северян не с помощью северного завоза, а пользуясь тем, что растет буквально под ногами, слишком хороша, чтобы ее похоронить.
Источник: "Совершенно секретно"
Коренное население Крайнего Севера может вымереть от алкоголизма и «мусорной еды» значительно раньше, чем потеряет свою культурную идентичность. К такому неутешительному выводу приходят эксперты, изучающие систему питания жителей тундры. Если в прошлые десятилетия главной угрозой для ненцев, эвенков, долган и других малочисленных народов арктического пояса была разработка нефтяных месторождений на их родовых землях, то теперь основным фактором риска стали доступная водка, легкие углеводы и трансжиры.
В списке причин, в силу которых целые народы, населяющие Крайний Север, могут исчезнуть с лица земли, первое место занимает алкоголизм. На Ямале, например, свыше семи тысяч хронических алкоголиков. Для региона с численностью населения немногим более полумиллиона человек это довольно значительный процент – примерно на 20 % выше, чем в среднем по России. Эти семь тысяч – люди, которым поставили официальный диагноз в наркологическом диспансере. По словам врачей, неофициальных алкоголиков в разы больше.
Стремительно распространяется алкогольная зависимость среди подростков. Только в Ямало-Ненецком автономном округе под профилактическим наблюдением состоит около 400 несовершеннолетних алкоголиков.
Алкогольная эпидемия затронула практически весь Крайний Север. На «Водочной карте России», составленной в прошлом году компанией «Финмаркет», в число самых пьющих регионов вошли не только Ямал, но и Таймыр, Якутия, Ненецкий автономный округ, Магаданская область – то есть практически все регионы, лежащие вдоль Северного морского пути. Поселок Тазовский Ямало-Ненецкого автономного округа занял четвертое место в стране по годовым тратам одного жителя на водку, а Нарьян-Мар вошел в первую пятерку по объемам продаж алкоголя в пересчете на душу населения.
ЗАКОН СУРОВ, НО ЭТО НЕ В РОССИИ
Проблема усугубляется тем, что предрасположенность к алкоголизму у коренных северных народов намного выше, чем у жителей низких широт. Врачи-наркологи даже ввели в обиход такой термин, как «северный ген». У жителей тундры иначе устроен обмен веществ, их организм не вырабатывает достаточного количества ферментов, необходимых для расщепления этилового спирта. Поэтому что русскому хорошо – то ненцу смерть. Коренному населению тундры, генетически не приспособленному к потреблению алкоголя, он наносит значительно больший вред, чем жителю средней полосы, чьи предки на протяжении десятков поколений вырабатывали устойчивость к спиртному. По словам наркологов, период от первой рюмки до хронической стадии алкоголизма у коренных северян в среднем короче, чем у пришлого населения, они чаще страдают от алкогольных психозов, их организм быстрее изнашивается.
Иными словами, водка для коренного населения тундры – это почти то же самое, что тяжелые наркотики для жителей европейской России. В западных странах, имеющих выход в Арктику, продажи алкоголя в северных провинциях, как правило, либо существенно ограничены, либо вообще запрещены. Например, за хранение любого количества спиртного на Аляске можно получить реальный тюремный срок.
Российское законодательство более гуманно. Собственно, никаких ограничений на продажу алкоголя на северных территориях у нас не действует. Какие-то законодательные инициативы формируются на уровне регионов, но выглядят они, как правило, крайне беспомощно. Типичный пример – недавнее заседание правительства Ямала, где обсуждалась проблема подросткового алкоголизма. Прозвучало предложение привлекать пьющих подростков к административной ответственности, не дожидаясь, пока им исполнится восемнадцать. Причем штрафовать их должен не суд, а комиссия по делам несовершеннолетних. В случае неявки на заседание комиссии штраф выпишут родителям. Однако даже если соответствующий региональный закон будет принят, скорее всего, это никак не повлияет на ситуацию. По мнению старшего помощника прокурора ЯНАО Татьяны Трубицыной, лишь прибавится бессмысленной работы у судебных приставов, «которые не смогут даже штрафы с них взыскать».
ГЕНЕТИКА ИЛИ КУЛЬТУРА?
Некоторые эксперты говорят о том, что склонность к алкоголизму у коренных жителей тундры связана не столько с причинами генетического характера, сколько с отсутствием культуры потребления спиртных напитков.
– У коренных малочисленных народов Севера никогда не было излишков продуктов, содержащих углеводы, – поясняет научный сотрудник Центра изучения Арктики Сергей Андронов. – Поэтому до прихода русских они вообще не знали, что такое вино или водка, и, соответственно, не умели их производить. Очень часто они просто не понимают, что спиртное нельзя пить так же, как, например, молоко или воду, что нужно знать меру. С другой стороны, есть данные исследований по алкогольдегидрогеназе – ферменту, который расщепляет этиловый спирт и которого в организме северян якобы меньше, чем в организме европейцев. Так вот, у тех же ненцев этого фермента ровно столько же, сколько у нас с вами. Поэтому вполне возможно, что распространение алкогольной зависимости связано по большей части не с пресловутым «северным геном», а, скорее, с отсутствием культуры потребления спиртного.
Еще одна причина распространения алкогольной зависимости среди коренных северных народов – разрушение традиционного образа жизни. По словам Сергея Андронова, у коренных северян, которые не переехали в поселки, а продолжают жить на кочевых стоянках и разводить оленей, «просто нет ни времени, ни возможности пить водку». Необходимо постоянно следить за стадом, все время быть начеку. К тому же, каслание – перекочевка стоянки оленеводов на новое пастбище – это тяжелейшие физические нагрузки, пьющему человеку они просто не под силу. Поэтому процент алкоголиков среди поселкового населения, которое не ведет традиционное хозяйство, всегда был выше, чем в оленеводческих стойбищах.
Впрочем, несовместимость традиционного уклада жизни оленеводов с бытовым алкоголизмом имеет и более простое объяснение. Стоянки находятся в десятках, а иногда и в сотнях километров от ближайшего жилья, купить спиртное в тундре просто негде. Но если уж водку удается достать – пьют до состояния «ни своих, ни ненцев».
– Мне доводилось летать в один из северных поселков на побережье Ледовитого океана на День оленевода, – рассказывает сотрудник сырьевой компании, по понятным причинам попросивший его не представлять. – Начинается все очень цивилизованно – подарки от социально ответственных недропользователей, ответная речь главы поселковой администрации, гонки на оленьих упряжках, ярмарка ремесел и все такое. Но пилоты нас сразу предупредили: как только начнут пить водку – сразу все в вертолет и домой, ждать никого не будем. Потому что когда несколько десятков людей с оружием допиваются до полной невменяемости, случиться может все что угодно.
В последние годы стала проявляться новая тенденция: алкоголизм распространяется не только в поселках, но и в оленеводческих стойбищах. Виновата, как всегда, цивилизация – не в том смысле, что сбиваются культурные коды и рушится традиционный уклад – а в том, что жителям тундры стала доступна техника, позволяющая съездить за водкой в любой момент. Раньше большую часть времени семья оленеводов проводила на кочевых стоянках, а поездка в поселковый магазин была целым событием, которое случалось лишь несколько раз в году. Теперь же почти у всех оленеводов есть дешевые китайские снегоходы, позволяющие добраться от кочевья до поселка за какие-то пару часов.
ОХОТА ЗА «ДОШИРАКОМ»
Сокращение «транспортного плеча» существенно повлияло и на систему питания коренного населения тундры. Мешками закупаются лапша быстрого приготовления, дешевое печенье и конфеты. Дорогие сладости в северные поселки не возят – торговая наценка и так в несколько раз выше первоначальной стоимости товара, только так можно окупить его доставку самолетом или по зимнику. Дорогой товар просто никто не купит. На прилавках лежит то, что стоит недорого и в принципе не может испортиться. То есть продукты, содержащие максимальное количество консервантов, легких углеводов и изомерных жиров.
К ним северяне приспособлены еще меньше, чем к спиртному. Если концепция «северного гена» применительно к алкоголю является предметом научных споров, то вред углеводного питания для коренных северных народов – доказанный факт. Для европейца углеводный обмен является основным, а липидный – запасным вариантом получения энергии из пищи. Для коренного жителя тундры все наоборот. Проще говоря, наш организм генетически настроен на переработку углеводов, а организм северян – на переработку жиров и белков. Когда человек большую часть жизни проводит при экстремально низких температурах, этот сценарий оказывается эффективнее.
Однако его смена приводит к катастрофическим последствиям. Что будет, если заставить жителя средней полосы России питаться в основном мясом и жирной рыбой, а кашу, хлеб и картошку давать ему лишь изредка, по большим праздникам? Примерно то же самое случится с ненцем или эвенком, если перевести его на диету из лапши и сладостей.
– Для северян переход на углеводный тип питания связан с огромным риском для здоровья, в первую очередь для сердечно-сосудистой системы, – объясняет Сергей Андронов. – Избыточное потребление легких углеводов и изомерных жиров приводит к гипертонии, ишемической болезни сердца и другим тяжелым заболеваниям. Кроме того, со временем у многих возникает так называемый метаболический синдром, когда нарушения в обмене веществ вызывают целый комплекс различных болезней, вплоть до диабета.
Фото: Максим Блинов. РИА «НОВОСТИ»
СИНДРОМ НАВАХО
Неправильный тип питания для коренного населения Крайнего Севера более опасен, чем для жителей низких широт. По словам заместителя директора Центра изучения Арктики Андрея Лобанова, это связано с двумя факторами. Во-первых, даже если житель европейской части страны будет питаться «мусорной едой», он все равно сможет компенсировать ее низкую биологическую ценность за счет свежих овощей и фруктов, которые доступны ему круглый год. У жителя Арктики такой возможности нет. Во-вторых, на Севере гораздо выше адаптивная нагрузка на организм. Грубо говоря, здесь человек каждую минуту вынужден тратить намного больше энергии. А значит, и получать ее он должен больше. Но для этого необходимы совершенно другие продукты – те, которыми северяне питались на протяжении столетий.
– Система питания коренных народов Севера всегда была построена на употреблении местной рыбы, оленины, ягоды, – рассказывает Сергей Андронов. – Эти продукты дают большой запас энергии, который расходуется постепенно, и хватает его надолго. Углеводы перерабатываются быстрее, но их энергетическая ценность ниже. В результате человек просто начинает есть больше. Но в «Дошираке» и конфетах нет тех микроэлементов, витаминов, жирных кислот, которые необходимы организму для нормальной жизнедеятельности. И организм начинает работать на износ.
Доля урбанизированных продуктов в рационе северян растет с каждым годом. Этому способствует отток населения из тундры в поселки. Оленеводческие и рыбопромысловые хозяйства уже не могут обеспечить оседлое население достаточным количеством местных продуктов. В результате люди просто вынуждены переходить на «мусорную еду».
Нечто подобное происходило в Соединенных Штатах в индейских резервациях. Индейцы полностью разучились вести традиционное хозяйство, но государство обеспечило им вполне безбедное существование. Большинство индейцев стали вести оседлый образ жизни, оказавшись в ситуации, когда работать совершенно не обязательно, но возможность купить еду в ближайшем супермаркете есть всегда. Это привело к тому, что, например, среди индейцев-навахо 70 % страдают тяжелыми формами ожирения.
Повторится ли этот сценарий в русской Арктике? Если коренное население тундры перейдет на оседлый образ жизни, он вполне вероятен. Если нет, то, скорее всего, судьба племени навахо ненцам и долганам не грозит.
– Было бы не совсем корректно сравнивать наши северные народы с североамериканскими индейцами или, скажем, иннуитами, – считает Андрей Лобанов. – Все-таки процесс оттока коренного населения из тундры в поселки у нас не имеет таких масштабов. До сих пор большая часть северян ведет кочевой образ жизни. А что уж точно не угрожает оленеводу – это ожирение. В тундре практически нет толстых людей, наоборот, у тундровиков, как правило, избыток мышечной массы. Физические нагрузки там такие, что накопить излишки жира просто невозможно. Другой вопрос, что многие оленеводы сталкиваются с необходимостью перейти на оседлый образ жизни. Случился падеж оленей – и семья вынуждена перебраться из стойбища в поселок. Особенно это характерно для тех семей, у которых оленей немного.
ФАСТФУД ИЗ ЯГЕЛЯ
Как бороться с распространением «мусорного» типа питания среди жителей Крайнего Севера? Пока государство разрабатывает программы поддержки оленеводов, направленные на сохранение их традиционного уклада, в надымском Центре изучения Арктики нашли свой, очень нестандартный способ борьбы с «Дошираком» и шоколадными батончиками. Если северяне уже начали привыкать к фастфуду, остановить этот процесс невозможно. Но можно, сохранив форму, изменить содержание.
Ямальские ученые разработали целую линейку продуктов на основе местного сырья: лишайников, мхов, ягод. В Надыме запущено опытное производство «мусорной еды», которая будет не просто безвредной, но даже полезной для здоровья.
Пока линейка достаточно короткая: тонизирующий напиток, шоколад, мармелад, хлеб, сухарики и аналог лапши быстрого приготовления под рабочим названием «Ямальская тюря». Все они производятся из местного сырья: ягеля, сфагнума, клюквы, морошки и шикши – еще эту ягоду называют «черной водяникой». Правда, для производства шоколада одними лишь местными дикоросами не обойтись – за основу берется готовый 72-процентный чистый шоколад, в который добавляются «арктические» компоненты. Ингредиенты для остальных продуктов из инновационной линейки собирают в тундре.
– Продукты на основе ягеля и сфагнума очень полезны, – объясняет лаборант-исследователь Центра изучения Арктики Вера Мельникова. – Во-первых, в них сильная клетчатка, благодаря которой из организма выводятся токсины и другие вредные вещества. Во-вторых, они содержат природные антисептики, не дающие развиваться процессам брожения в кишечнике и вредной микрофлоре. Вообще, ягель и сфагнум обладают сильным антимикробным действием. Например, хлеб из ягеля вообще не плесневеет. Засохнуть может, но испортиться – никогда. Кроме того, в лишайниках много витаминов и микроэлементов. Так что наши продукты, изготовленные из ягеля и северных ягод, в некоторых случаях можно употреблять вместо антибиотиков – причем, в отличие от лекарств, никаких противопоказаний нет.
По сути, арктический мох и лишайник после соответствующей обработки могут выступать для северян в той же роли, что овощи и фрукты для жителей умеренного пояса. Технология переработки ягеля и сфагнума держится в секрете, это ноу-хау ямальских ученых. Единственное, что известно точно, – в отличие от жителей Карелии, которые тоже употребляют ягель в пищу, на Ямале его не вымачивают несколько суток, чтобы сохранить ценную клетчатку.
Продукт, у которого есть все шансы стать хитом продаж, – «Ямальская тюря», аналог лапши «Доширак».
– Пока этот продукт находится в стадии разработки, окончательной рецептуры еще нет, – рассказывает Вера Мельникова. – Но основа уже создана. Тюря, как и «Доширак», состоит из наполнителя и соуса. Только вместо лапши у нас сухарики, изготовленные из бездрожжевого теста на основе сфагнума. А соус сделан из ягеля, местных ягод, трав и специй. Все это заливается кипятком – и через три минуты можно есть. Только, в отличие от лапши быстрого приготовления, эта еда полезна для здоровья. Сфагнум нормализует пищеварение, обладает противоаллергенным действием, а шикша, которая входит в состав соуса, – это удивительный природный биостимулятор. Она повышает работоспособность, помогает восстановлению после физических нагрузок, но при этом не перегружает сердечно-сосудистую систему – у человека не повышается пульс, не поднимается давление, но чувствует он себя намного бодрее.
Пока на базе Центра изучения Арктики открыто лишь опытное производство. Однако идея «полезного фастфуда» получила широкую поддержку региональных и местных властей, поэтому через несколько лет проекту, возможно, удастся выйти на новый уровень.
По крайней мере, по словам Андрея Лобанова, уже появились предприниматели, заинтересованные в его развитии.
Немаловажно и то, что разработка ямальских ученых легко масштабируется. Население северных территорий России составляет более 20 миллионов человек. Это огромный рынок. Фастфуд, изготовленный из экологически чистого сырья, полезный для здоровья и не вызывающий мук совести после употребления, этот рынок проглотит не жуя. К тому же, сама идея восполнить дефицит здоровых продуктов в рационе северян не с помощью северного завоза, а пользуясь тем, что растет буквально под ногами, слишком хороша, чтобы ее похоронить.
