Большинство партий в России не выполняют основной своей миссии – не борются за власть, не участвуют в выборах и пребывают в «спящем режиме». Даже парламентские партии, за исключением «Единой России», не выдвигают своих кандидатов на всех местных выборах. Глава Фонда развития гражданского общества Константин Костин предложил ввести для политических сил, пропускающих избирательные кампании, систему «мягкой квалификации» – пассивных участников системы переводить в разряд общественных объединений.
Константин Костин опубликовал свое мнение в газете «Известия». Портал Сибкрай.ru приводит текст в полном объеме.
Попытка проанализировать актуальное состояние партийной системы России неизбежно приводит к вопросу: много у нас партий или мало? Всего их сейчас зарегистрировано около восьми десятков. Но многие из них существуют только на бумаге и никакой деятельности не ведут. Какова же в этих условиях роль подобных фантомных партий, не нужно ли сократить их число?
Ответов на этот вопрос может быть несколько. Первый – чисто арифметический: в США, хотя Штаты называют страной с двухпартийной системой, на самом деле как минимум пять крупных федеральных партий и около 50 малых, в том числе региональных. Почему-то, когда людям об этом сообщаешь, они удивляются. С учетом численности населения получается, что обеспеченность россиян партиями из расчета на тысячу человек уже выше, чем американцев.
Второй аспект гораздо важнее. У каждой партии есть практическая задача – получить как можно больше голосов и мандатов на выборах, то есть, это борьба за власть. И есть «миссия», которая, кстати, в ряде западных стран закреплена в конституциях или в партийном законодательстве. Миссия партий – это народное представительство в органах власти. Обществу нужны только те партии, которые представляют интересы социальных групп. Нельзя искусственно сконструировать парламент «для красоты», чтобы там, как в учебнике, было немножко правых, немножко левых, и в середине – центристы.
Если посмотреть электоральную статистику и данные социологических опросов за последние десять лет, становится очевидным, что «большая четверка» российских партий в Госдуме представляет политические предпочтения более чем 80-85% граждан России. Все остальные партии делят между собой право представлять интересы 15-20% населения. Разумеется, шансы на победу у малых партий в ходе выборов небольшие, но были, однако воспользоваться ими никто не сумел. Тем не менее, одни проигранные выборы еще не говорят о том, что партия не в состоянии осуществлять возложенную на нее общественную миссию. Кстати, в этом случае общественная миссия и практические интересы партии связаны самым тесным образом. Если партия перестанет представлять интересы своей группы, за нее перестанут голосовать, и она потеряет голоса, мандаты, влияние и, в конечном счете, власть. Участие в выборах для партии обязательно.
А что у нас происходит? Не то, что на федеральном уровне – у нас на муниципальных выборах весьма показательная ситуация: кроме «Единой России», ни одна партия, даже парламентская, не выдвигает 100% кандидатов на все имеющиеся вакансии. А ведь это крайне важный, первый этаж власти. Через него благодаря прохождению муниципального фильтра партии получают право выдвигать кандидатов в губернаторы. Однако это соображение не мобилизует даже крупных игроков. Что уж говорить о «малых партиях», пребывающих в спящем состоянии и сдающих нулевые отчеты.
И все-таки эти партии остаются потенциальными участниками выборов. Таких участников было много в 1995 году – 44 партии в бюллетене. Однако это происходило сразу после крушения монопартийной системы, когда новая система только отстраивалась. И то, если посмотреть результаты выборов 1995 года, можно заметить, что результат выше 1% получили от силы 20 партий, то есть, за каждую «малую» проголосовало очень немного. Так что популярность и востребованность таких проектов в 1990-е – миф. Их пробовали, как любую экзотику, очень осторожно. А сейчас избиратель более зрелый, рассуждает рационально.
На мой взгляд, имеет смысл вводить дополнительную систему «мягкой квалификации» в отношении партий, которые в течение, например, трех избирательных циклов не участвуют в выборах. Закрывать партии не нужно – можно просто переводить их в разряд общественных объединений.
Многие боятся, как бы это не стало консервацией нынешней политической системы. Не станет! Ведущие игроки «большой четверки» из парламентской оппозиции – КПРФ, ЛДПР, «СР» –подошли вплотную к вопросу о смене руководства. Останутся ли после этого партии представителями интересов своего электората? Это зависит от работы в межвыборный период, который никто не отменял. Контуры VIII Госдумы определяются уже сегодня. Если старые игроки перестанут представлять интересы россиян, эстафета перейдет к новым. Система не терпит пустоты.
Константин Костин: Система не терпит пустоты
Большинство партий в России не выполняют основной своей миссии – не борются за власть, не участвуют в выборах и пребывают в «спящем режиме». Даже парламентские партии, за исключением «Единой России», не выдвигают своих кандидатов на всех местных выборах. Глава Фонда развития гражданского общества Константин Костин предложил ввести для политических сил, пропускающих избирательные кампании, систему «мягкой квалификации» – пассивных участников системы переводить в разряд общественных объединений.
Константин Костин опубликовал свое мнение в газете «Известия». Портал Сибкрай.ru приводит текст в полном объеме.
Попытка проанализировать актуальное состояние партийной системы России неизбежно приводит к вопросу: много у нас партий или мало? Всего их сейчас зарегистрировано около восьми десятков. Но многие из них существуют только на бумаге и никакой деятельности не ведут. Какова же в этих условиях роль подобных фантомных партий, не нужно ли сократить их число?
Ответов на этот вопрос может быть несколько. Первый – чисто арифметический: в США, хотя Штаты называют страной с двухпартийной системой, на самом деле как минимум пять крупных федеральных партий и около 50 малых, в том числе региональных. Почему-то, когда людям об этом сообщаешь, они удивляются. С учетом численности населения получается, что обеспеченность россиян партиями из расчета на тысячу человек уже выше, чем американцев.
Второй аспект гораздо важнее. У каждой партии есть практическая задача – получить как можно больше голосов и мандатов на выборах, то есть, это борьба за власть. И есть «миссия», которая, кстати, в ряде западных стран закреплена в конституциях или в партийном законодательстве. Миссия партий – это народное представительство в органах власти. Обществу нужны только те партии, которые представляют интересы социальных групп. Нельзя искусственно сконструировать парламент «для красоты», чтобы там, как в учебнике, было немножко правых, немножко левых, и в середине – центристы.
Если посмотреть электоральную статистику и данные социологических опросов за последние десять лет, становится очевидным, что «большая четверка» российских партий в Госдуме представляет политические предпочтения более чем 80-85% граждан России. Все остальные партии делят между собой право представлять интересы 15-20% населения. Разумеется, шансы на победу у малых партий в ходе выборов небольшие, но были, однако воспользоваться ими никто не сумел. Тем не менее, одни проигранные выборы еще не говорят о том, что партия не в состоянии осуществлять возложенную на нее общественную миссию. Кстати, в этом случае общественная миссия и практические интересы партии связаны самым тесным образом. Если партия перестанет представлять интересы своей группы, за нее перестанут голосовать, и она потеряет голоса, мандаты, влияние и, в конечном счете, власть. Участие в выборах для партии обязательно.
А что у нас происходит? Не то, что на федеральном уровне – у нас на муниципальных выборах весьма показательная ситуация: кроме «Единой России», ни одна партия, даже парламентская, не выдвигает 100% кандидатов на все имеющиеся вакансии. А ведь это крайне важный, первый этаж власти. Через него благодаря прохождению муниципального фильтра партии получают право выдвигать кандидатов в губернаторы. Однако это соображение не мобилизует даже крупных игроков. Что уж говорить о «малых партиях», пребывающих в спящем состоянии и сдающих нулевые отчеты.
И все-таки эти партии остаются потенциальными участниками выборов. Таких участников было много в 1995 году – 44 партии в бюллетене. Однако это происходило сразу после крушения монопартийной системы, когда новая система только отстраивалась. И то, если посмотреть результаты выборов 1995 года, можно заметить, что результат выше 1% получили от силы 20 партий, то есть, за каждую «малую» проголосовало очень немного. Так что популярность и востребованность таких проектов в 1990-е – миф. Их пробовали, как любую экзотику, очень осторожно. А сейчас избиратель более зрелый, рассуждает рационально.
На мой взгляд, имеет смысл вводить дополнительную систему «мягкой квалификации» в отношении партий, которые в течение, например, трех избирательных циклов не участвуют в выборах. Закрывать партии не нужно – можно просто переводить их в разряд общественных объединений.
Многие боятся, как бы это не стало консервацией нынешней политической системы. Не станет! Ведущие игроки «большой четверки» из парламентской оппозиции – КПРФ, ЛДПР, «СР» –подошли вплотную к вопросу о смене руководства. Останутся ли после этого партии представителями интересов своего электората? Это зависит от работы в межвыборный период, который никто не отменял. Контуры VIII Госдумы определяются уже сегодня. Если старые игроки перестанут представлять интересы россиян, эстафета перейдет к новым. Система не терпит пустоты.
