Чуть ли не каждый день новостные ленты приносят нам сообщения о том, что та или иная компания отказалась от сотрудничества с Россией из-за проведения специальной военной операции на Украине. Обыватели хмурятся, уже прикидывают, как обойтись без товаров или услуг уходящей фирмы, пока через некоторое время не обнаруживают на полках продукцию «откланявшегося» производителя. Валерий Андрианов, доцент Финансового университета при правительстве России о "странном" поведении западных компаний.
При этом продолжающийся поток «отказов» от работы в нашей стране вызывает еще один вопрос: что ж вы все сразу-то не заявили о своей непреклонной позиции, а как будто договорились и выстроились в очередь? Наверное, просто хотели получить свою порцию пиаровского хайпа и не остаться вдруг незамеченным в этом «хоре протестующих», чтобы с максимальным эффектом отработать «политическую повестку». Причем сомнительная честь (а скорее обязанность) первыми «понегодовать» в адрес Москвы выпала, видимо, наиболее крупным корпорациям. А более мелких игроков, как водится, допускают к микрофону только во вторую очередь.
Уход не по-английски
Вот и компания ВР, являющаяся одним из мейджоров нефтегазового рынка, еще 27 февраля заявила о намерении продать свою долю (19,75%) в «Роснефти» и вывести двух своих представителей из ее совета директоров — бывшего руководителя британской компании Роберта Дадли (входил в совет с 2013 г.) и нынешнего главу компании Бернарда Луни (в совете с 2020 г.). BP также сообщила, что выйдет из трех совместных с «Роснефтью» предприятий.
Но вот прошло более трех недель и что же? Как пишут «Ведомости», несмотря на все публичные заявления, британский нефтяной гигант, похоже, не собирается быстро сворачивать свою деятельность в России.
Казалось бы, после столь громкого «анонса» должны были последовать конкретные действия. Как минимум, компания обязана была уведомить британских и российских регуляторов, саму «Роснефть» о выходе из ее капитала.
Конечно, топ-менеджеры ВР могут уйти из совета директоров «Роснефти», но лишь затем, чтобы... уступить место другим ставленникам британской компании. Скорее всего, эти новые лица будут не столь примелькавшимися и даже, не исключено, что они будут иметь российские паспорта. Но они продолжат выражать интересы компании-мейджора и «держать руку на пульсе» в интересах британского капитала, не привлекая к себе особого внимания.
Подобная схема уже отработана на уровне совместных предприятий ВР и «Роснефти».
Помимо доли в самой российском компании, британцы владеют долями в трех СП: «Таас-Юрях Нефтегаздобыча» (20%), «Харампурнефтегаз» и «Ермак Нефтегаз» (по 49%). И вот 11 марта компания BP Russian Investment Ltd. (российский филиал ВР) уведомила «Роснефть» об отстранении ранее назначенного ею члена совета директоров «Харампурнефтегаза» Стивена Раймера, но на замену ему приходит другой выдвиженец британской корпорации — Афган Гусейнов. Если ВР собралась громко хлопать дверью, то зачем ей своя креатура в руководящем органе совместного предприятия? Или речь идет все-таки не об уходе, а о посильной маскировке своего участия в прибыльном бизнесе?
Альтернативы России для ВР нет
Безусловно, налицо именно второй вариант. И вряд ли тут следует удивляться. Западный бизнес всегда руководствуется максимой, прекрасно сформулированной в фильме «Брат-2»: «Здесь вообще все просто так, кроме денег».
А деньги для ВР в России реально большие. Во-первых, участие в капитале «Роснефти» обеспечивает британской компании более трети ее чистой прибыли. Во-вторых, в перспективе именно российские углеводороды могут стать основой для устойчивости бизнеса BP. Ведь около 70% перспективных нефтегазовых ресурсов мира сосредоточено именно на территории РФ. Ни одна другая страна, ни один регион не смогут предложить ВР сопоставимой минерально-сырьевой базы.
В-третьих, наша страна — это, по сути, последняя «тихая гавань» для ведения нефтегазового бизнеса. Мы прекрасно знаем о том, что «зеленая истерия», развернувшаяся в западных странах под лозунгами защиты климата, очень сильно ограничивает возможности нефтегазовых компаний по реализации новых геологоразведочных и добычных проектов. В результате, по оценкам, глобальные инвестиции в нефтегазовые проекты в 2021 году были в два раза ниже, чем в 2014-м. Россия на этом фоне представляет собой приятное исключение. Взвешенно относясь к концепции энергоперехода (разделяя его идеи, но избегая бездумного форсирования данного процесса), наша страна нацелена на реализацию новых добычных проектов с низким углеводородным следом.
И именно сотрудничество с «Роснефтью» открывает тут для ВР уникальные перспективы. Так, проект «Восток Ойл», обладающий ресурсной базой в объеме свыше 6 млрд тонн премиальной малосернистой нефти, предполагает добычу так называемых зеленых баррелей. Использование передовых технологий на всех этапах добычи сырья и его транспортировки обеспечивает проекту «углеродный след» на 75% ниже, чем у других новых крупных нефтяных проектов в мире. Благодаря этому ВР, как акционер «Роснефти», решает сразу две ключевые для себя задачи — получает доступ к огромным ресурсам углеводородов и создает себе так необходимый на Западе имидж компании, эффективно снижающей негативное воздействие на окружающую среду.
Уходя — уходи
И что же, теперь все это потерять? Такими деньгами не шутят. Поэтому не удивительно, что сегодня ВР разыгрывает роль этакого забывчивого дядюшки из повести Достоевского — сначала пообещавшего жениться, а потом уверяющего окружающих, что это был лишь сон.
И примеру ВР, судя по всему, последуют и другие мейджоры. ExxonMobil, Shell и Equinor, несмотря на свои заявления о выходе из российского бизнеса, не спешат предпринимать какие-либо конкретные шаги. Также, видимо, будет действовать и итальянская Enel, только что (21 марта) громко хлопнувшая дверью (благоразумно пропустив вперед в этом параде «уходящих» более крупных игроков). После громкого хлопка дверью все они рано или поздно начнут с виноватым видом снова приоткрывать дверь и робко мяться на пороге: впустит ли хозяин обратно. Но свято место пусто не бывает. Компании из Азии с удовольствием займут место мейджоров и войдут в российские нефтегазовые проекты. И западный капитал это прекрасно понимает, поэтому и задумчиво теребит ручку двери — авось все скоро успокоится и можно будет как ни в чем не бывало возвращаться в Россию без особых репутационных потерь. Но вряд ли, как говорится, прокатит. Времени на выбор у них остается все меньше, и если без конца тянуть резину, не говоря ни да ни нет, то на выход их попросит уже российская сторона. А это для них — потеря огромных денег и уже совсем не весело.
Чуть ли не каждый день новостные ленты приносят нам сообщения о том, что та или иная компания отказалась от сотрудничества с Россией из-за проведения специальной военной операции на Украине. Обыватели хмурятся, уже прикидывают, как обойтись без товаров или услуг уходящей фирмы, пока через некоторое время не обнаруживают на полках продукцию «откланявшегося» производителя. Валерий Андрианов, доцент Финансового университета при правительстве России о "странном" поведении западных компаний.
При этом продолжающийся поток «отказов» от работы в нашей стране вызывает еще один вопрос: что ж вы все сразу-то не заявили о своей непреклонной позиции, а как будто договорились и выстроились в очередь? Наверное, просто хотели получить свою порцию пиаровского хайпа и не остаться вдруг незамеченным в этом «хоре протестующих», чтобы с максимальным эффектом отработать «политическую повестку». Причем сомнительная честь (а скорее обязанность) первыми «понегодовать» в адрес Москвы выпала, видимо, наиболее крупным корпорациям. А более мелких игроков, как водится, допускают к микрофону только во вторую очередь.
Уход не по-английски
Вот и компания ВР, являющаяся одним из мейджоров нефтегазового рынка, еще 27 февраля заявила о намерении продать свою долю (19,75%) в «Роснефти» и вывести двух своих представителей из ее совета директоров — бывшего руководителя британской компании Роберта Дадли (входил в совет с 2013 г.) и нынешнего главу компании Бернарда Луни (в совете с 2020 г.). BP также сообщила, что выйдет из трех совместных с «Роснефтью» предприятий.
Но вот прошло более трех недель и что же? Как пишут «Ведомости», несмотря на все публичные заявления, британский нефтяной гигант, похоже, не собирается быстро сворачивать свою деятельность в России.
Казалось бы, после столь громкого «анонса» должны были последовать конкретные действия. Как минимум, компания обязана была уведомить британских и российских регуляторов, саму «Роснефть» о выходе из ее капитала.
Конечно, топ-менеджеры ВР могут уйти из совета директоров «Роснефти», но лишь затем, чтобы... уступить место другим ставленникам британской компании. Скорее всего, эти новые лица будут не столь примелькавшимися и даже, не исключено, что они будут иметь российские паспорта. Но они продолжат выражать интересы компании-мейджора и «держать руку на пульсе» в интересах британского капитала, не привлекая к себе особого внимания.
Подобная схема уже отработана на уровне совместных предприятий ВР и «Роснефти».
Помимо доли в самой российском компании, британцы владеют долями в трех СП: «Таас-Юрях Нефтегаздобыча» (20%), «Харампурнефтегаз» и «Ермак Нефтегаз» (по 49%). И вот 11 марта компания BP Russian Investment Ltd. (российский филиал ВР) уведомила «Роснефть» об отстранении ранее назначенного ею члена совета директоров «Харампурнефтегаза» Стивена Раймера, но на замену ему приходит другой выдвиженец британской корпорации — Афган Гусейнов. Если ВР собралась громко хлопать дверью, то зачем ей своя креатура в руководящем органе совместного предприятия? Или речь идет все-таки не об уходе, а о посильной маскировке своего участия в прибыльном бизнесе?
Альтернативы России для ВР нет
Безусловно, налицо именно второй вариант. И вряд ли тут следует удивляться. Западный бизнес всегда руководствуется максимой, прекрасно сформулированной в фильме «Брат-2»: «Здесь вообще все просто так, кроме денег».
А деньги для ВР в России реально большие. Во-первых, участие в капитале «Роснефти» обеспечивает британской компании более трети ее чистой прибыли. Во-вторых, в перспективе именно российские углеводороды могут стать основой для устойчивости бизнеса BP. Ведь около 70% перспективных нефтегазовых ресурсов мира сосредоточено именно на территории РФ. Ни одна другая страна, ни один регион не смогут предложить ВР сопоставимой минерально-сырьевой базы.
В-третьих, наша страна — это, по сути, последняя «тихая гавань» для ведения нефтегазового бизнеса. Мы прекрасно знаем о том, что «зеленая истерия», развернувшаяся в западных странах под лозунгами защиты климата, очень сильно ограничивает возможности нефтегазовых компаний по реализации новых геологоразведочных и добычных проектов. В результате, по оценкам, глобальные инвестиции в нефтегазовые проекты в 2021 году были в два раза ниже, чем в 2014-м. Россия на этом фоне представляет собой приятное исключение. Взвешенно относясь к концепции энергоперехода (разделяя его идеи, но избегая бездумного форсирования данного процесса), наша страна нацелена на реализацию новых добычных проектов с низким углеводородным следом.
И именно сотрудничество с «Роснефтью» открывает тут для ВР уникальные перспективы. Так, проект «Восток Ойл», обладающий ресурсной базой в объеме свыше 6 млрд тонн премиальной малосернистой нефти, предполагает добычу так называемых зеленых баррелей. Использование передовых технологий на всех этапах добычи сырья и его транспортировки обеспечивает проекту «углеродный след» на 75% ниже, чем у других новых крупных нефтяных проектов в мире. Благодаря этому ВР, как акционер «Роснефти», решает сразу две ключевые для себя задачи — получает доступ к огромным ресурсам углеводородов и создает себе так необходимый на Западе имидж компании, эффективно снижающей негативное воздействие на окружающую среду.
Уходя — уходи
И что же, теперь все это потерять? Такими деньгами не шутят. Поэтому не удивительно, что сегодня ВР разыгрывает роль этакого забывчивого дядюшки из повести Достоевского — сначала пообещавшего жениться, а потом уверяющего окружающих, что это был лишь сон.
И примеру ВР, судя по всему, последуют и другие мейджоры. ExxonMobil, Shell и Equinor, несмотря на свои заявления о выходе из российского бизнеса, не спешат предпринимать какие-либо конкретные шаги. Также, видимо, будет действовать и итальянская Enel, только что (21 марта) громко хлопнувшая дверью (благоразумно пропустив вперед в этом параде «уходящих» более крупных игроков). После громкого хлопка дверью все они рано или поздно начнут с виноватым видом снова приоткрывать дверь и робко мяться на пороге: впустит ли хозяин обратно. Но свято место пусто не бывает. Компании из Азии с удовольствием займут место мейджоров и войдут в российские нефтегазовые проекты. И западный капитал это прекрасно понимает, поэтому и задумчиво теребит ручку двери — авось все скоро успокоится и можно будет как ни в чем не бывало возвращаться в Россию без особых репутационных потерь. Но вряд ли, как говорится, прокатит. Времени на выбор у них остается все меньше, и если без конца тянуть резину, не говоря ни да ни нет, то на выход их попросит уже российская сторона. А это для них — потеря огромных денег и уже совсем не весело.
