Респект бизнесмену
Говорят, что столь популярную сегодня флешку изобретали трижды. Первый раз – еще в 1984 году, в компании Toshiba. Изобретатель получил за свою идею 100 долларов, но в серию разработку не пустили, поскольку не знали, зачем она вообще нужна. Второй раз флеш-память придумали в 1989-м – в компании Intel. И даже сумели найти ей применение – в твердотельных накопителях для самолетов. Это был очень узкий, очень специализированный и очень дорогостоящий рынок.
А спустя еще несколько лет идея пришла в голову Семену Лицину, бывшему россиянину, а ныне профессору Тель-Авивского университета. Лицин предложил технологию, позволяющую делать флеш-память достаточно дешево и надежно. Но продуктом она стала лишь после того, как два предпринимателя придумали бизнес-решение. Один сказал, что флешка должна стать маленьким приспособлением для массового использования. А другой предложил подсоединять ее через USB-порт. В конце 90-х, когда даже ноутбуков еще не было, эти решения воспринимались как весьма смелые, чуть не революционные.
Сам изобретатель всегда подчеркивал, что без двух своих партнеров так ничего бы и не достиг – технология просто не получила бы воплощения, что их заслуги равны его собственным как автора и разработчика. Зато теперь Intel и Toshiba выпускают флешки по купленной у Тель-Авивского университета лицензии, а сам университет, получив многомиллиардные прибыли, разрабатывает на эти деньги новые высокотехнологичные продукты.
Эту поучительную историю рассказал на одном из круглых столов Пятой ярмарки директор Департамента развития и коммуникаций, член правления Российской венчурной компании Евгений Кузнецов. Мораль очевидна. Научно-техническая разработка – вещь в себе и по большому счету не имеет ни ценности, ни цены. И только воплощенная в готовый продукт она может завоевать место на рынке, принести славу своим создателям и прибыли своим инвесторам.
- У нас в России, и в Новосибирске, пожалуй, особенно, сильно недооценена фигура предпринимателя, - говорит Евгений Кузнецов. – Традиционно все внимание, все уважение, все лавры – ученому, разработчику, изобретателю. Но научно-техническая идея – всего лишь сырье. Превратится ли это сырье в продукт, будет ли этот продукт востребован – зависит от предпринимателя. Именно он запускает инновационный процесс. И если у него это получилось, его опыт нужно тиражировать, историю успеха предавать огласке, а его самого приглашать в вузы преподавать бизнес-дисциплины – вместо тех теоретиков, которые за всю свою жизнь не продали ни на копейку.
Как найти эту ключевую фигуру инновационного процесса? Можно ли воспитать предпринимателя? Стоит ли пытаться привить ученому, изобретателю деловые компетенции? Готова ли нынешняя молодежь идти в инновационный бизнес? И если нет, то почему?
На эти вопросы вместе искали ответ участники ярмарки – социологи, экономисты, финансисты, чиновники, представители частных фондов и государственных структур.
90-е годы прошлого века ознаменовались в Новосибирске расцветом инновационного бизнеса. Российская наука тихо угасала, лаборатории пустели, ученые искали применения своим силам и знаниям вне академических стен. Самые смелые, самые предприимчивые, самые решительные уходили из институтов и на базе своих разработок открывали частные предприятия.
- За прошедшие двадцать лет какие-то компании приказали долго жить, какие-то инноваторы, не добившись успеха, уехали, а какие-то сумели прорасти сквозь толстый слой асфальта, преодолеть все трудности и встать на ноги. Они-то и составляют сегодня костяк наших резидентов, - рассказывает генеральный директор Технопарка новосибирского Академгородка Дмитрий Верховод.
Беда в том, что за первой волной инновационного бизнеса не последовали вторая и третья. Сегодня наука неплохо финансируется, и нынешним ученым нет смысла покидать свои должности в НИИ и пускаться в неверное и опасное бизнес-плавание. Современные студенты тоже не особо стремятся начать собственное дело. Есть сферы деятельности понадежнее, постабильнее – например, госслужба, именно на нее сегодня ориентируются самые продвинутые выпускники. Это, кстати, подтверждают и исследования Фонда «Общественное мнение», о результатах которых рассказала его директор Лариса Паутова.
- Причин, почему молодежь не хочет идти в инновационный бизнес, много. Но эту ситуацию надо менять, - уверен Дмитрий Верховод. – Иначе непонятно, зачем мы строим технопарк, зачем существуют институты развития, зачем создается инновационная инфраструктура. Наша задача сегодня – найти этих инициативных людей, научить их, поддержать, дать им в руки инструменты и обеспечить рождение новых инновационных бизнесов.
Деньги под ногами
Ситуация складывается парадоксальная. Есть инфраструктура – не хватает людей. Есть деньги – не во что их вкладывать. Есть институты развития – нет бизнесов, которые надо развивать. Есть венчурные фонды – не могут найти венчурных проектов.
Казалось бы – созданы все условия для инновационного роста: если год-два назад об инвестиционном лифте для наукоемких компаний только начинали говорить, то сегодня он в основном построен. С каждым днем у инноваторов появляются новые возможности: РВК открывает новые фонды – от инфраструктурных до кластерных, Сколково предоставляет своим виртуальным резидентам гранты и льготы, ММВБ развивает Рынок Инноваций и Инвестиций – особую площадку для высокотехнологичных эмитентов, РосБР готов через банки-партнеры кредитовать малый и средний наукоемкий бизнес. И на всех «этажах» этого лифта ждут, хотят, ищут проекты.
- Сейчас классное время. Время проектантов. Фондов много, денег много, бери – не хочу. Вы ищете, где бы денег взять, а есть масса людей, которые ищут, кому бы деньги дать - делится своими наблюдениями Игорь Пивоваров, генеральный директор ЗАО «Гематологическая корпорация». – Главная проблема предпринимателя от науки – и я сам переболел этой болезнью – мы не умеем грамотно просить денег.
Сам Пивоваров, известный столичный инноватор, успешно «проехал» несколько этажей на инвестиционном лифте – начиная с грантов Фонда Бортника, заканчивая финансированием от «Роснано». Поэтому имеет право давать советы новосибирским коллегам.
Действительно, инвестиционные фонды сегодня не создает разве что ленивый. Компания «Яндекс» открыла свой на 50 миллионов долларов, Microsoft – на 150 миллионов, Михаил Абызов – на 300 млн, Газпром – на полмиллиарда. Под управлением РВК сегодня находится более трех десятков фондов, из них 22 – региональных. Представитель РосБР Николай Силин рассказал участникам ярмарки о работе фонда прямых инвестиций «Мир» Российского банка развития, Анна Ячменева из «СИГМА Инноваций» - о закрытом паевом фонде «Передовые нанотехнологии»…
- Рынок перегрет, - делает вывод член Совета директоров УК «Сбережения и инвестиции» Олег Дьяченко. И тут же добавляет, что сами они в ближайшее время собираются создать еще порядка десяти новых фондов.
По словам Дьяченко, Россия сегодня тратит на науку «сумасшедшие деньги».
- Проблема в том, что в стране денег на науку не просто много, а очень много, - поясняет он свою мысль. – Мы посчитали, сколько было выделено в прошлом году на эти цели в рамках различных федеральных программ. Оказалось – 42 миллиарда евро. В 2011-м – уже 57 миллиардов! Россия по этому показателю занимает четвертое место в мире. Деньги сумасшедшие, деньги давят на рынок. А инноваторов нет! Мы приглашали, мы зазывали – приходите к нам, приносите свои проекты, мы поможем вам их реализовать. Но потом поняли, что надо идти от обратного – не ждать готовых предложений, а ставить конкретные задачи конкретным регионам и разработчиком по нужным нам темам и отраслям.
Итак, что мы сегодня имеем: по одну сторону рынка – миллиарды рублей и евро, которые только и ждут, чтобы их вложили в достойные проекты, по другую сторону – тысячи и десятки тысяч изобретателей, инноваторов, начинающих компаний, которые не знают, где взять средства на развитие и реализацию своих идеи.
Что же мешает им соединиться?
Площадка для старта
Пятая Сибирская венчурная ярмарка собрала более 70 участников и свыше 50 проектов из пяти регионов. Завсегдатаи форума могли заметить, что состав экспонентов заметно обновился: меньше стало «старожилов» ярмарки, их место заняли молодые, даже молодежные команды.
Ничего удивительного: отработав несколько раз на стенде, отсидев на круглых столах, научившись общаться с инвесторами, компании в конце концов находят финансирование и покидают свою венчурную альма-матер. Яркий тому пример: ЗАО «ИмДи» до недавнего времени было постоянным участником всех венчурных ярмарок в Новосибирске, и вот закономерный итог – производитель уникальных диагностических систем, «ИмДи» недавно получило деньги из регионального венчурного фонда.
Ведь ярмарка – это ко всему прочему еще и хорошая школа. И пройдя эту школу, инноваторы выходят на новый уровень, на новый виток развития. Кто-то встречает инвесторов, кто-то осваивает другие венчурные площадки – столичного, федерального масштаба. Именно так случилось с известной новосибирской фирмой «САН», которая обратила на себя внимание «Роснано» как раз во время Российской венчурной ярмарки в Питере.
Послужив стартовой площадкой для «САН», «ИмДи» и других подобных компаний, Сибирская венчурная привлекает сегодня уже новых участников – молодых, начинающих, неопытных, – чтобы опять учить их азам венчура, знакомить с потенциальными инвесторами и давать путевку в жизнь.
Неслучайно почти все награды Пятой венчурной собрали молодежные компании: возраст менеджмента – от 23 до 28 лет. Впрочем, считают эксперты ярмарки, именно молодые инноваторы в силу гибкости и незашоренности мышления лучше воспринимают логику инвестора и легче «въезжают» в правила игры венчурного бизнеса. «Взрослым» разработчиком, с опытом работы в научных структурах, такая перестройка сознания обычно дается с большим трудом.
Один из участников Пятой ярмарки, директор инновационной компании, представлявшей весьма любопытную и перспективную разработку, рассказал автору этих строк, как они искали инвестора через… Интернет:
- И нашли, нам показалось, заинтересованного партнера. Мы получили анкету – 25 страниц. О чем там только ни спрашивали – вплоть до знака Зодиака, под которым «родилась» компания. Мы честно все заполнили. И вот приходит ответ: поздравляем, вы приняты, заплатите 200 тысяч рублей.
Только тогда директор понял, что чуть не попал на самый обыкновенный «развод».
Очевидно, что реальный инвестор не потребует от компании никакого «вступительного взноса». Его критерии выбора объектов для финансирования иные. Инвестору нужны проекты. Не идеи, не разработки – а готовый бизнес. А ему, как правило, предлагают «голые» идеи.
В этом и заключается главная проблема. Это и есть ответ на вопрос – почему инноватор не может найти денег, а деньги не могут найти инноватора.
- На всех этажах инвестиционного лифта говорят: приходите, когда будет бизнес, - поясняет Олег Лысак, старший инвестиционный менеджер Управления инфраструктурных проектов «Роснано». – Создается ощущение, что инноватор в чистом виде никому не нужен. Все мы злобные финансисты, все хотим заработать, все готовы вложиться в уже готовое предприятие. А инноватору нужны средства, чтобы воплотить в жизнь свою идею. И здесь, на самом первом этаже инвестиционного лифта, у него практически нет союзников.
Инвестор с соседней улицы
Бизнес-ангел на российских просторах – птица редкая. Если в Соединенных Штатах таких мелких частных инвесторов насчитывается порядка 300 тысяч, то в нашей стране, по официальным данным, всего-то сотни три, и совершают они в год около 60-80 сделок. Впрочем, еще восемь лет назад их было лишь 15, так что прогресс налицо. Еще через четыре года ожидается, «ангелов» по всей стране наберется уже до тысячи. Вырастет и количество сделок – до 300-400 в год. Но все равно для России с ее огромным научно-техническим потенциалом это капля в море.
Такие грустные цифры озвучил в своем выступлении Константин Фокин, президент Национальной ассоциации бизнес-ангелов. И сам же признал, что эти цифры мало говорят о реальной ситуации с ангельскими вложениями. На самом деле масштаб явления гораздо шире и статистическому учету практически не поддается. Если друг, родственник или знакомый по-дружески, по-родственному поможет инноватору на ранней стадии деньгами – это будет чистой воды «ангельство», хотя в статистику такая сделка вряд ли попадет. А между тем именно такие мелкие «дружеские» вливания часто и поддерживают разработчиков на первых порах.
Сам Фокин приехал в Новосибирск не как потенциальный инвестор. Для ангельских вложений расстояние в 3 тысячи километров критично. Потенциальных инвесторов надо искать в родном городе.
- Ошибка – думать, что инвестор приедет к вам откуда-то издалека, - уверен президент ассоциации. – Финансовых партнеров можно найти на соседней улице, ведь людей, у которых есть свободные деньги и которые готовы часть из них вложить в рискованное предприятие, на самом деле куда больше, чем кажется. А если еще и региональные власти им помогут – поучаствуют бюджетными средствами, поддержат государственными гарантиями – тогда ангельство действительно расцветет.
Большой сторонник и пропагандист ангельского движения, Константин Фокин считает, что оно имеет не только экономическое, но и социальное значение:
- Представьте, что таких людей на страну десять тысяч, и каждый из них готов быстро и легко, в течение пяти минут дать инноватору небольшие, но крайне необходимые ему деньги. Это значит, что ученый, разработчик, изобретатель сможет здесь и теперь реализовать свою идею, значит, здесь и теперь он почувствует свою нужность, поймет, что жить и работать в этой стране можно, и не захочет отсюда никуда уезжать. Развитие бизнес-ангельства – это условие создания среды для развития инноваций.
Если встреча с ангелом для начинающего инноватора – во многом вопрос везения, то институт грантов сегодня доступен каждому. Гранты Фонда Бортника уже послужили для многих разработчиков стартовой кнопкой инвестиционного лифта. Сейчас такую возможность предоставляет Фонд «Сколково». Молодая компания может рассчитывать на сумму от 1,5 до 300 миллионов рублей – в зависимости от стадии развития проекта. Для самых ранних, на этапе идеи стартапов, еще далеких от настоящего бизнеса, предназначены микрогранты.
- Такие гранты мы даем неструктурированным проектам, - рассказывает один из директоров Инвестиционной службы Фонда «Сколково» Петр Лукьянов. – Команды могут их потратить на доведение разработки до испытаний, на поиск инвестора, на составление бизнес-плана. Подобных грантов мы планируем выдать в этом году порядка ста.
Сто проектов, поддержанных на стадии идеи, – это, конечно, не решение проблемы в масштабах страны, но самым расторопным проектантам попробовать попасть в эту «счастливую сотню» можно. Чтобы миновать самый сложный, первый этаж – поскольку на каждом следующем инструментов для финансирования становится все больше и больше.
На верхних этажах
Как говорит один известный западный инвестор: если бизнес-ангел учит предпринимателя ходить, то задача венчурного капиталиста – научить его бегать, чтобы в итоге он сумел добежать до биржи. Пожалуй, это и есть вкратце тот финансовый путь, который в идеале должен пройти (пробежать) инноватор. И выход на IPO, совсем недавно бывший для инновационной компании недостижимой мечтой, сегодня вполне реален.
Два года назад на ММВБ был создан сектор РИИ – Рынок Инноваций и Инвестиций, специальная площадка для вывода высокотехнологичных предприятий. И уже 16 эмитентов (среди них пять – закрытые паевые фонды) разместили здесь свои активы.
- Что означает для компании выход на IPO? Во-первых, конечно, привлечение инвесторов. И не одного, стратегического, который получит ваш контрольный пакет, – иногда компании этого боятся – а большого количества частных инвесторов, - рассказывает заместитель Департамента новых рынков ММВБ Анна Меньшикова. – Во-вторых, рыночную оценку активов, которая, как правило, оказывается, выше той, что вы имели до размещения.
Можно привести всего один пример, когда на РИИ вышло ОАО «Институт стволовых клеток человека». Инвесторы за один день раскачали рынок так, что стоимость акций этой, в общем, небольшой компании подскочила сразу на 400 процентов. Биржевики были просто в шоке.
Пока среди эмитентов РИИ новосибирских компаний нет, но биржа уже заинтересовалась нашими инноваторами. Познакомившись с участниками Пятой Сибирской венчурной ярмарки, специалисты ММВБ сочли, что в принципе некоторые из них уже «созрели» для выхода на Рынок Инноваций и Инвестиций. Например, ЗАО «Итомак», которое два десятка лет на базе собственной технологии производит уникальное оборудование для извлечения драгоценного металла из золотоотвалов и поставляет свою технику не только в российские регионы, но и в страны дальнего зарубежья.
Если сектор РИИ предназначен для достаточно зрелых компаний, то новой электронной площадкой БОРД могут воспользоваться даже стартапы, которым требуется внешний капитал от 200-300 тысяч до 2 - 3 миллионов долларов.
- Меньшую сумму дают обычно бизнес-ангелы, больше – это венчурное инвестирование. А в промежутке – незанятая ниша, уже недоступная мелкому капиталу, еще неинтересная для крупного. Вот эту нишу мы и решили занять, - поясняет Святослав Седов, сам инвестор со стажем, придумавший и реализующий идею БОРД.
Электронные торги работают всего два месяца и пока в тестовом режиме, но, как часть ММВБ, считаются вполне официальной площадкой для купли-продажи высокорисковых активов. Для рынка ценных бумаг это событие в какой-то степени историческое, поскольку до последнего времени подобной площадки у нас в стране просто не существовало. А для компаний это своего рода тренинг и еще одна ступенька роста перед выходом на настоящее IPO.
Все знают, что связываться с банковским кредитом для инновационного предприятия – затея пустая и бесперспективная. Стартап чаще всего не располагает ни зданием, ни оборудованием, которые можно было бы предоставить в качестве залога. А интеллектуальная собственность для банка – не залог, и патент – не аргумент, как их посчитаешь? По крайней мере, именно так дела обстояли до недавнего времени. Сейчас кредиты для инноваторов стали гораздо доступнее, и часто – гораздо предпочтительнее венчурных инвестиций.
- Иногда стоит хорошенько задуматься, какое вам нужно финансирование, - советует управляющий директор Департамента инвестиционных операций Российского банка развития Николай Силин. – Ведь получая деньги от инвестора, вы расстаетесь с долей своего бизнеса. А банк на долю в компании не претендует. Исходя из предполагаемого роста капитализации 40-50 процентов (а иначе венчурист просто связываться с вами не станет), любой банковский заем может показаться вполне привлекательным.
Год назад был запущен проект под названием «Кредит для инноваций и модернизации». С помощью денег РосБР его банки-партнеры теперь могут кредитовать высокотехнологичные компании под залог их интеллектуальной собственности. Правда, максимально возможная сумма, обозначенная Минэкономразвития, - 150 миллионов рублей. Но, используя многоканальное финансирование с участием «Роснано» и других институтов развития (что позволяют инструменты РосБР), можно увеличить полученные средства в несколько раз.
- Сидя на верхних ступеньках финансовой лестницы, мы имеем возможность проследить всю историю проекта, - продолжает Силин. – И человек, который придет к нам без истории, вряд ли может рассчитывать на понимание. Но если вы уже получали деньги от разных институтов развития, и начав, например, с грантов Фонда Бортника, проехали весь «инвестиционный лифт», это, конечно, становится для компании своего рода знаком качества.
За год работы РосБР в рамках этой программы было прокредитовано 46 проектов, из них 11 – инновационных. И как показывает опыт, охотнее всего банки работают в союзе с биржей. Во-первых, потому что под залог акций легче предоставить кредит, а во-вторых, биржевая сделка дает оценку интеллектуальной собственности. Таким образом, у банка появляются индикаторы, с помощью которых он сможет потом оценивать стоимость других аналогичных инновационных компаний.
Неплохо также, если в компанию уже сделаны прямые инвестиции со стороны какого-нибудь фонда. Участие профессиональных экспертов и контроль управляющей компании даст банку дополнительные гарантии, что перед ним внятный и перспективный бизнес, а не красиво упакованная пустышка.
Не упустить шанс
Как известно, четкого и окончательного определения, что же такое инновации, никто до сих пор не дал. Да это бы и не беда. Хуже другое – ни в государственных, ни в научно-образовательных, ни в каких других структурах сегодня нет ясного представления, что такое инновационная экономика и как ее строить. Об этом говорили многие эксперты Пятой Сибирской венчурной ярмарки. Одними финансовыми вливаниями, как сегодня уже понятно, задачу не решить. Хотя еще пытаются. Пока что ситуация такова: деньги есть – инноваций нет. Что делать – неясно.
Впрочем, осознание масштаба стоящих перед обществом и государством проблем у тех, кто призван их решать, уже появилось. Что это за проблемы, участникам сибирского венчурного форума рассказал директор Департамента развития и коммуникаций, член правления РВК Евгений Кузнецов:
- Во-первых, это острое непонимание, что мировая экономика изменилась, что ставка на привычные для нас ключевые отрасли не обеспечит сегодня стране не только глобальной конкурентоспособности, но даже элементарного роста. В мире созданы новые индустрии, новые проекты, новые технологии, которые сейчас находятся на пике актуальности. И если мы не успеем прыгнуть в этот уходящий поезд, то опоздаем уже навсегда. История знает примеры, когда высокоразвитые государства, пропустив смену технологической парадигмы, оказывались далеко на периферии мирового развития. А мы спокойно следуем привычным индустриальным курсом, в полной уверенности, что ничем не рискуем.
Вторая острейшая проблема, - продолжает Евгений Кузнецов, - заключается в том, что мы стремительно теряем слой людей, который критически необходим для инновационного развития. Так называемый креативный класс. Причем теряем их в ситуации, когда нужно делать очень резкий, жесткий рывок. Крайне неблагоприятная, некомфортная для этих людей среда заставляет их менять сферу деятельности, место жительства – вплоть до отъезда из страны. Мы привычно делаем ставку на тех, кто производит знания. А роль предпринимателя – того, кто производит реальный продукт, то есть на самом деле формирует инновационную экономику, просто фантастически недооценена. Поэтому главная задача сейчас – активно продвигать эту ключевую фигуру инновационного процесса, создавать инноваторам комфортные условия для жизни, работы и самореализации, формировать вокруг них инновационную, креативную среду.
Вот такую неслабую задачу ставят перед нами сегодня время и ситуация на глобальном рынке. Понятно, что поднимать новые индустрии, продвигать фигуру инноватора и формировать вокруг него инновационную среду куда сложнее, ответственнее и трудозатратнее, чем просто выделять ассигнования «на науку и инновации».
Но другого выбора у нас нет. Иначе нам суждено плестись в хвосте мировой экономики и отдавать чужим странам свои инновационные идеи, свои инновационные проекты и своих инноваторов. Интересно, прославился бы Семен Лицин как изобретатель флешки, останься он жить и работать в России?
