Зампред комитета по госполитике и местному самоуправлению Константин Антонов вручил Почетную грамоту Законодательного собрания Светлане Шурыгиной – учителю русского языка и литературы, сорок лет отдавшей школе, и первому классному руководителю генерала армии Сергея Суровикина.
Вместе с развитым социализмом
Светлана Шурыгина после окончания новосибирского пединститута пришла работать в школу №88 как раз в тот год, когда советский генсек Леонид Брежнев объявил о построении в СССР развитого социализма. А закончила она свой трудовой путь, когда от социализма в стране уже ничего не осталось, как, впрочем, и самой страны.
Сорок лет в школе, с детьми. Уходила на пенсию «каждый год». Нет, держали не деньги – дети! Каждый год родители просили довести их выпуск. Каждый год она соглашалась, но потом стало уже тяжеловато.
– Я –человек обязательный, я не могла тетради проверять по диагонали. Может быть, математику можно посмотреть – сходятся ответы или нет. А здесь нужно же каждую букву увидеть. Если домашние задания не проверять, дети не будут их выполнять, да и в классе не будут писать, – признается учитель.
Вспоминает, когда в 1990 году всей семьей уезжала из Новосибирска на Украину, в Херсон, дети завалили опустевшую квартиру цветами.
– Квартира уже пустая, присесть негде, но весь угол был занят букетами цветов. А это был конец декабря, прямо перед самым Новым годом. А потом в Херсоне почтальон удивлялась: «Вы, наверное, больше всех в городе получаете письма», – делится педагог. Ей писали дети из родной школы, где она проработала почти двадцать лет.
Проводили сына в армию и поехали
– Отец одного из моих учеников был военкомом Железнодорожного района, и родители моих детей говорили: давайте мы как-нибудь договоримся… А я даже представить себе не могла, как я объясню сыну, что мы что-то сделаем, и он не пойдет в армию. Мы уехали на Украину, а сына забрали в армию. Я к нему потом из Херсона в Калининград ездила. А затем он, отслужив, приехал к нам в Херсон, там и в институт поступил, – вспоминает Светлана Федоровна. – Муж видел, с каким трудом я отрывалась от родной Сибири, и, когда его мама умерла, он приехал в Новосибирск на похороны и продал нашу квартиру, чтобы совсем обрубить концы. Но не удалось…
Гоголевская чертовщина
В Херсон семья подалась, потому что мама мужа – украинка, а отец – поляк, родом они оттуда. Вот мужа и потянуло на родину предков. «Мне так не хотелось уезжать из Новосибирска, но муж уговаривал: там такие сады, и до Черного моря полтора часа езды».
Херсон после Новосибирска показался тихим, провинциальным городком, хотя это и был областной центр. В местной школе ее приняли хорошо, люди там хорошие, но другие…
«Я детям про театры новосибирские рассказываю, а они спрашивают: "Колбаса у вас там продается?"».
Но, в целом, с родителями она ладила, с детьми, понятное дело, тоже. Тогда была одна страна, и на некоторую разницу в менталитете не обращали внимания.
– Херсон русскоязычный город, говорит народ или на русском, или на суржике, но редко. Дети, учителя никогда даже между собой на украинском не разговаривали. Работала с детьми, мало общалась вне работы. Но бросилась в глаза та самая гоголевская черта, которую Николай Васильевич подметил в жителях Малороссии – страсть к чертовщине. Ведь совершенно серьезно соседка предупреждала быть осторожней с другой соседкой: она ведьма, по ночам через трубу на метле летает, – делится педагог.
Но кроме мистики еще одна черта характера у местных поразила тогда сибирячку.
– Муж забирал из школы дочку. Я ее выводила на крыльцо, а сама оставалась дальше работать. Муж меня всегда целовал при этом. Однажды я подняла глаза, а к окнам коллеги-педагоги припали, смотрят… Надо было видеть их взгляды…, – продолжает она. – А, может быть, и правда в тех краях эта чертовщина существует. Муж умер через четыре года. Я работала там в сорок четвертой школе, муж похоронен на Херсонском кладбище на сорок четвертой аллее, внук пошел уже здесь, в Новосибирске, в сорок четвертую школу… Кто его знает…
Назад, в Сибирь
После смерти мужа Светлана Федоровна вместе с детьми решила вернуться в родной Новосибирск. К тому времени уже многое стало меняться на Украине.
– Мы же никогда не говорили «в» Украине, но как-то незаметно предлог поменяли. Когда уезжали, у нас перетрясли каждую вещь в контейнере, который мы в Новосибирск собрали. Таможенник увидел пакет, спрашивает подозрительно: "Это что такое?". Отвечаю: "Земля с могилы мужа. Показать?". Служащий подумал и сказал: "Не надо!".
Когда Светлана Федоровна приехала в Херсон, там были всего две украинские школы, все остальные – русскоязычные. А когда через 4 года уезжали оттуда, то в городе оставались только две русские школы, а остальные стали украинскими.
Как все быстро и незаметно стало меняться…
«Такой беленький мальчик»
Когда она еще работала в школе №88, дали ей классное руководство в четвертом классе. Об этой школе у нее самые теплые воспоминания.
– Сережа Суровикин сидел на самой задней парте, в ряду у окна. Нет, он не был двоечником, нормально учился. Он подружился с одним мальчиком и пересел туда ради него. Он ничем особо не выделялся, но был очень шустрым, подвижным мальчишкой. Я позвонила своей коллеге, она историю преподавала: "Ты помнишь такого – Сережу Суровикина?". Она говорит: "Конечно, помню, такой беленький мальчик был". Мама была очень интересная женщина. Хорошие мальчишки были в этом классе. Хотела переговорить и с мальчиком, с которым он дружил, но его уже нет…, – с печалью в голосе договаривает учитель.
Хорошо запомнила Светлана Федоровна и маму Сережи Суровикина.
– Маме было очень трудно. Я помню, она пришла ко мне советоваться, что делать дальше. Она выбирала для сына между математикой – физматшколой – и суворовским училищем. В те времена очень сложно было в физматшколу попасть, надо было обладать знаниями. А он окончил ее с золотой медалью. И я не могу понять, почему он пошел в военное училище после физматшколы. Наверное, потому что отец был летчиком, он у него погиб же. Я даже не думала, что он пойдет в военное училище, станет генералом. Удивилась, когда узнала о его назначении, о том, что он после физматшколы выбрал военную карьеру. Сейчас мне что-то непонятно, что там с Сережей? Его как-то задвинули? – рассуждает она.
«Много читаю и слежу за новостями»
К жизни на пенсии, оказывается, тоже нужно привыкать. Особенно после сорока лет работы в школе. Но есть четверо внуков, которые приходят постоянно в гости.
– Много читаю, потянуло перечитывать классику. Слежу за новостями. Вот сейчас вокруг Херсона такая ситуация… Что же там будет? Как же так могло случиться, ведь жили мы в одной стране, учились по одним учебникам, говорили на одном языке… На могилу мужа мы с сыном после возвращения оттуда один раз ездили. Вот думаю, удастся ли съездить еще? – задается вопросом педагог.
Зампред комитета по госполитике и местному самоуправлению Константин Антонов вручил Почетную грамоту Законодательного собрания Светлане Шурыгиной – учителю русского языка и литературы, сорок лет отдавшей школе, и первому классному руководителю генерала армии Сергея Суровикина.
Вместе с развитым социализмом
Светлана Шурыгина после окончания новосибирского пединститута пришла работать в школу №88 как раз в тот год, когда советский генсек Леонид Брежнев объявил о построении в СССР развитого социализма. А закончила она свой трудовой путь, когда от социализма в стране уже ничего не осталось, как, впрочем, и самой страны.
Сорок лет в школе, с детьми. Уходила на пенсию «каждый год». Нет, держали не деньги – дети! Каждый год родители просили довести их выпуск. Каждый год она соглашалась, но потом стало уже тяжеловато.
– Я –человек обязательный, я не могла тетради проверять по диагонали. Может быть, математику можно посмотреть – сходятся ответы или нет. А здесь нужно же каждую букву увидеть. Если домашние задания не проверять, дети не будут их выполнять, да и в классе не будут писать, – признается учитель.
Вспоминает, когда в 1990 году всей семьей уезжала из Новосибирска на Украину, в Херсон, дети завалили опустевшую квартиру цветами.
– Квартира уже пустая, присесть негде, но весь угол был занят букетами цветов. А это был конец декабря, прямо перед самым Новым годом. А потом в Херсоне почтальон удивлялась: «Вы, наверное, больше всех в городе получаете письма», – делится педагог. Ей писали дети из родной школы, где она проработала почти двадцать лет.
Проводили сына в армию и поехали
– Отец одного из моих учеников был военкомом Железнодорожного района, и родители моих детей говорили: давайте мы как-нибудь договоримся… А я даже представить себе не могла, как я объясню сыну, что мы что-то сделаем, и он не пойдет в армию. Мы уехали на Украину, а сына забрали в армию. Я к нему потом из Херсона в Калининград ездила. А затем он, отслужив, приехал к нам в Херсон, там и в институт поступил, – вспоминает Светлана Федоровна. – Муж видел, с каким трудом я отрывалась от родной Сибири, и, когда его мама умерла, он приехал в Новосибирск на похороны и продал нашу квартиру, чтобы совсем обрубить концы. Но не удалось…
Гоголевская чертовщина
В Херсон семья подалась, потому что мама мужа – украинка, а отец – поляк, родом они оттуда. Вот мужа и потянуло на родину предков. «Мне так не хотелось уезжать из Новосибирска, но муж уговаривал: там такие сады, и до Черного моря полтора часа езды».
Херсон после Новосибирска показался тихим, провинциальным городком, хотя это и был областной центр. В местной школе ее приняли хорошо, люди там хорошие, но другие…
«Я детям про театры новосибирские рассказываю, а они спрашивают: "Колбаса у вас там продается?"».
Но, в целом, с родителями она ладила, с детьми, понятное дело, тоже. Тогда была одна страна, и на некоторую разницу в менталитете не обращали внимания.
– Херсон русскоязычный город, говорит народ или на русском, или на суржике, но редко. Дети, учителя никогда даже между собой на украинском не разговаривали. Работала с детьми, мало общалась вне работы. Но бросилась в глаза та самая гоголевская черта, которую Николай Васильевич подметил в жителях Малороссии – страсть к чертовщине. Ведь совершенно серьезно соседка предупреждала быть осторожней с другой соседкой: она ведьма, по ночам через трубу на метле летает, – делится педагог.
Но кроме мистики еще одна черта характера у местных поразила тогда сибирячку.
– Муж забирал из школы дочку. Я ее выводила на крыльцо, а сама оставалась дальше работать. Муж меня всегда целовал при этом. Однажды я подняла глаза, а к окнам коллеги-педагоги припали, смотрят… Надо было видеть их взгляды…, – продолжает она. – А, может быть, и правда в тех краях эта чертовщина существует. Муж умер через четыре года. Я работала там в сорок четвертой школе, муж похоронен на Херсонском кладбище на сорок четвертой аллее, внук пошел уже здесь, в Новосибирске, в сорок четвертую школу… Кто его знает…
Назад, в Сибирь
После смерти мужа Светлана Федоровна вместе с детьми решила вернуться в родной Новосибирск. К тому времени уже многое стало меняться на Украине.
– Мы же никогда не говорили «в» Украине, но как-то незаметно предлог поменяли. Когда уезжали, у нас перетрясли каждую вещь в контейнере, который мы в Новосибирск собрали. Таможенник увидел пакет, спрашивает подозрительно: "Это что такое?". Отвечаю: "Земля с могилы мужа. Показать?". Служащий подумал и сказал: "Не надо!".
Когда Светлана Федоровна приехала в Херсон, там были всего две украинские школы, все остальные – русскоязычные. А когда через 4 года уезжали оттуда, то в городе оставались только две русские школы, а остальные стали украинскими.
Как все быстро и незаметно стало меняться…
«Такой беленький мальчик»
Когда она еще работала в школе №88, дали ей классное руководство в четвертом классе. Об этой школе у нее самые теплые воспоминания.
– Сережа Суровикин сидел на самой задней парте, в ряду у окна. Нет, он не был двоечником, нормально учился. Он подружился с одним мальчиком и пересел туда ради него. Он ничем особо не выделялся, но был очень шустрым, подвижным мальчишкой. Я позвонила своей коллеге, она историю преподавала: "Ты помнишь такого – Сережу Суровикина?". Она говорит: "Конечно, помню, такой беленький мальчик был". Мама была очень интересная женщина. Хорошие мальчишки были в этом классе. Хотела переговорить и с мальчиком, с которым он дружил, но его уже нет…, – с печалью в голосе договаривает учитель.
Хорошо запомнила Светлана Федоровна и маму Сережи Суровикина.
– Маме было очень трудно. Я помню, она пришла ко мне советоваться, что делать дальше. Она выбирала для сына между математикой – физматшколой – и суворовским училищем. В те времена очень сложно было в физматшколу попасть, надо было обладать знаниями. А он окончил ее с золотой медалью. И я не могу понять, почему он пошел в военное училище после физматшколы. Наверное, потому что отец был летчиком, он у него погиб же. Я даже не думала, что он пойдет в военное училище, станет генералом. Удивилась, когда узнала о его назначении, о том, что он после физматшколы выбрал военную карьеру. Сейчас мне что-то непонятно, что там с Сережей? Его как-то задвинули? – рассуждает она.
«Много читаю и слежу за новостями»
К жизни на пенсии, оказывается, тоже нужно привыкать. Особенно после сорока лет работы в школе. Но есть четверо внуков, которые приходят постоянно в гости.
– Много читаю, потянуло перечитывать классику. Слежу за новостями. Вот сейчас вокруг Херсона такая ситуация… Что же там будет? Как же так могло случиться, ведь жили мы в одной стране, учились по одним учебникам, говорили на одном языке… На могилу мужа мы с сыном после возвращения оттуда один раз ездили. Вот думаю, удастся ли съездить еще? – задается вопросом педагог.
