Константин Антонов, доктор социологических наук, руководитель Сибирского филиала Фонда развития гражданского общества, депутат Новосибирского Заксобрания в преддверии Дня Победы провел цикл открытых школьных уроков «Мы помним». После встреч со старшеклассниками и учителями автор лекций размышляет о Великой отечественной войне, истории и современности, и предупреждает, что молодые поколения уже мало знают о главном событии в жизни страны.
«Сколько писем солдатских с той последней войны
До сих пор адресатам так и не вручены…»
Давным-давно попалась мне в архиве папка: в ней были письма с фронта, не дошедшие до адресатов. Письма с фронта – уникальная форма коммуникации, где переплетаются сфера интимного, чувственного, социального. Внешняя военная цензура, цензура внутренняя, потребность высказаться и не досказать…
Чем больше я собирал материал, тем больше приходилось разбираться в причинах, действиях, обращаться к изысканиям историков, перелопативших архивы. Современные историки дошли до архивов полкового звена, а там – кричащие человеческие истории, судьбы людей, информация об изменениях в социальной жизни, повседневном мире советских людей… Вот такой получился стык социологии и истории. Поэтому посчитал возможным рассказать о событиях через призму конкретных людей.
Давайте, люди, никогда об этом не забудем!
В преддверии Дня Победы я провел в новосибирских школах цикл открытых уроков «Мы помним». Лекция «Разгром немецких войск под Москвой», с которой я пошел в школы, заканчивалась показом одноименного фильма. Собственно, этот фильм, снятый в 1941-1942 годах советскими документалистами, и был главной темой для разговора со старшеклассниками.
Через пять минут после начала лекции школьники умолкали, внимательно слушая. Все, что они узнавали, было для них откровением: долгожданному и успешному наступлению советских войск под Москвой предшествовали месяцы тяжелейших поражений, и нужно было объяснить, почему немец дошел до ворот столицы.
Десять лекций цикла позволяют подвести некоторые итоги.
Да что мы знаем о войне…
Во-первых, приходится признать фанфарность современного патриотического воспитания, которое сводится к проведению флешмобов, песням и пляскам, диктантам и бестолковым заучиваниям безжизненных слов. Отрывочные знания о минувшей войне никоим образом не трансформируются в личный чувственный опыт.
Во-вторых, школьная программа отводит изучению истории войны всего 3-5 часов. Много это или мало? Если оперировать знаниевым критерием, то за 5 часов можно попытаться вложить в головы детей сведения о значимых событиях – окружения, Московская битва, Сталинград, Курская дуга, операция «Багратион» и взятие Берлина. Все! Но такие сведения никоим образом не выстраиваются в систему, не дают представления об исторических и социальных процессах, о масштабах трагедии и подвига, о глобальных изменениях в истории человеческой цивилизации.
Учебная программа полностью игнорирует тот факт, что Великая Отечественная война для нас – не знаниевый фактор, а мировоззренческая категория, та самая история, которая формирует национальную идентичность! Ведь совершенно очевидно, что геополитические противоречия, приведшие к тем печальным событиям, не устранены и сейчас.
В-третьих, пресловутая «ЕГЭизация» напрочь отучила наших детей формулировать и высказывать свои мысли. Обычно я веду любую лекцию в интерактивном режиме. Спрашиваю: почему так случилось, что СССР едва не пал? Почему так случилось, что вплоть до 5 декабря 1941 года в любой момент немцы могли сокрушить Москву?
Что мне отвечают?
«СССР не знал, что немцы нападут». Ну как не знал? Как можно не заметить стратегическое развертывание возле западных границ почти пятимиллионной армии вермахта?
«Сталин убил всех генералов». Так и говорят – убил. При всем самом отрицательном отношении к сталинским злодеяниям, не «убитые» ли генералы несут свою долю вины за то, что Красная армия оказалась неподготовленной к этой войне?
«У немцев было больше войск и танков». И это неправда! У СССР танков было в несколько раз больше, и личного состава никак не меньше, чем у вермахта… Такая же ситуация по артиллерии, авиации…
«У немцев танки и пушки были лучше». Нет, немцев привели в шок Т-34 и КВ, с которыми могли действенно бороться только две артсистемы, которых у немцев у самих не хватало. А пушки их танков, две трети которых составляли устаревшие модели, с новыми советскими танками бороться вообще практически не могли.
«Немцы начали войну, потому что Гитлер захотел захватить Советский Союз». Зачем, спрашиваю? Ну, как, отвечают, чтобы земли захватить, нефть, заводы, большевиков свергнуть. И ни слова о геноциде, расовой доктрине, концепции «жизненного пространства»… Нет, ничего не знают.
Почему Советскому Союзу, армия которого на 80% состояла из малограмотных крестьян, удалось сломать хребет самому на тот момент цивилизованному войску?
Откуда взялись ресурсы – танки и пушки, дивизии и армии, ведь две трети промышленности было потеряно в первые месяцы, как и более четырех миллионов солдат и офицеров? Увы, нет ни знаний, ни даже интереса узнать ответы на эти вопросы.
Дети получат аттестаты. Рано или поздно большинство из них к этой теме обратится, потому что это не «тема», не «знания», это – идеология. Первое, что им попадется, – «труды» Резуна-Суворова, Солонима, Соколова… А там: «Гитлер упредил Сталина, СССР завалил Германию трупами, про геноцид все придумали комиссары, Гитлер боролся с большевизмом, против которого боялся выступить рабский советский народ…»
Ключ к пониманию
У нас много говорят об ответственности за искажение исторической памяти. А есть ли сама память? Есть какие-то управления, организации, осваивающие громадные средства на патриотическое воспитание, фестивали военных песен и плясок, забеги, пробеги, диктанты… Но только все это не формирует национальную идентичность.
Я понял, что нужно приготовить рассказ о причинах войны, о причинах поражений 1941-го, о тотальном превосходстве СССР перед Германией в части организации работы по мобилизации ресурсов, управлении экономикой и социальными процессами. Даже о военном кинематографе и литературе. Есть еще очень много интересного, о чем можно рассказать старшеклассникам. И они точно будут слушать!
Только смущает несколько обстоятельств. В одной из школ собрался полный зал, даже не все вошли. Рассказываю – слушают. Подвожу к фильму: сейчас мы посмотрим уникальные кадры, а я их прокомментирую. Но подходит директор, просит микрофон, извиняется: «У нас сейчас другое мероприятие запланировано, вы уж извините. До свидания! До новых встреч!» Ну что ж, можно и встретиться, и не раз – я готов тратить свое личное время. Но только не на «мероприятия»: флэшмобы, пробеги-забеги, вахты у Вечного огня.
Кстати, ни в одной школе мне не ответили на вопрос: откуда появилась традиция Вечного огня, и что все это означает?
Конечно, нужно менять программу. Но нельзя все перекладывать на школу. Формирование мировоззрения – это цель не только системы образования. Нужны современные форматы, коммуникационные технологии и коммуникативные практики. Я один пошел в школы, и это у детей вызвало огромный интерес. С ними никто раньше так не общался, им никто не давал всесторонний, обширный материал. Учитель, который должен рассказывать про падение Карфагена, Столетнюю войну и Сталинградскую битву в равной степени, просто не может охватить все детали. Мы должны выделить из всего исторического материала Великую Отечественную войну как системообразующий фактор по отношению к нашему государству и народу. И это не под силу одному только учителю. Я в данном случае выступал как эксперт и как пропагандист в лучшем смысле этого слова.
Учителя попросили провести с ними методический семинар по основным темам Великой Отечественной войны. Они сами не знают ответов на все вопросы, которые им задают дети. «Почему драпали?» – спрашивают они. А мы не драпали. Почему Сталин приказал сжигать все дома на оккупированной территории осенью 1941-го, почему был приказ «Ни шагу назад», зачем создан СМЕРШ, советские генералы и правда предатели, что допустили такие поражения? Это сложные, но вполне объяснимые темы. Но объяснения выходят далеко за рамки исторической науки: здесь, скорее всего, социология. Ни школа, ни действующие институты ответы на эти вопросы не дают. И учителя, и дети пытаются их искать, но добраться до трудов настоящих историков гораздо тяжелее, чем до опусов с фальсификацией – Гугл их первыми выдает по запросам.
Профессиональные историки пишут обстоятельно, сложно для детей. А у модных «писателей-фальсификаторов» все простенько и доступно. И нужно реальную историю доносить до детей так же «простенько и доступно».
Именно память и отрефлексированное знание о тех событиях дают ключ к пониманию современных геополитических тенденций, места России в мире, объясняют причины геополитических кризисов, с которыми вновь сталкивается наша страна.
Константин Антонов, доктор социологических наук, руководитель Сибирского филиала Фонда развития гражданского общества, депутат Новосибирского Заксобрания в преддверии Дня Победы провел цикл открытых школьных уроков «Мы помним». После встреч со старшеклассниками и учителями автор лекций размышляет о Великой отечественной войне, истории и современности, и предупреждает, что молодые поколения уже мало знают о главном событии в жизни страны.«Когда вместо знаний и памяти лишь фанфары»: Константин Антонов о патриотизме и его симуляции
«Сколько писем солдатских с той последней войны
До сих пор адресатам так и не вручены…»
Давным-давно попалась мне в архиве папка: в ней были письма с фронта, не дошедшие до адресатов. Письма с фронта – уникальная форма коммуникации, где переплетаются сфера интимного, чувственного, социального. Внешняя военная цензура, цензура внутренняя, потребность высказаться и не досказать…
Чем больше я собирал материал, тем больше приходилось разбираться в причинах, действиях, обращаться к изысканиям историков, перелопативших архивы. Современные историки дошли до архивов полкового звена, а там – кричащие человеческие истории, судьбы людей, информация об изменениях в социальной жизни, повседневном мире советских людей… Вот такой получился стык социологии и истории. Поэтому посчитал возможным рассказать о событиях через призму конкретных людей.
Давайте, люди, никогда об этом не забудем!
В преддверии Дня Победы я провел в новосибирских школах цикл открытых уроков «Мы помним». Лекция «Разгром немецких войск под Москвой», с которой я пошел в школы, заканчивалась показом одноименного фильма. Собственно, этот фильм, снятый в 1941-1942 годах советскими документалистами, и был главной темой для разговора со старшеклассниками.
Через пять минут после начала лекции школьники умолкали, внимательно слушая. Все, что они узнавали, было для них откровением: долгожданному и успешному наступлению советских войск под Москвой предшествовали месяцы тяжелейших поражений, и нужно было объяснить, почему немец дошел до ворот столицы.
Десять лекций цикла позволяют подвести некоторые итоги.
Да что мы знаем о войне…
Во-первых, приходится признать фанфарность современного патриотического воспитания, которое сводится к проведению флешмобов, песням и пляскам, диктантам и бестолковым заучиваниям безжизненных слов. Отрывочные знания о минувшей войне никоим образом не трансформируются в личный чувственный опыт.
Во-вторых, школьная программа отводит изучению истории войны всего 3-5 часов. Много это или мало? Если оперировать знаниевым критерием, то за 5 часов можно попытаться вложить в головы детей сведения о значимых событиях – окружения, Московская битва, Сталинград, Курская дуга, операция «Багратион» и взятие Берлина. Все! Но такие сведения никоим образом не выстраиваются в систему, не дают представления об исторических и социальных процессах, о масштабах трагедии и подвига, о глобальных изменениях в истории человеческой цивилизации.
Учебная программа полностью игнорирует тот факт, что Великая Отечественная война для нас – не знаниевый фактор, а мировоззренческая категория, та самая история, которая формирует национальную идентичность! Ведь совершенно очевидно, что геополитические противоречия, приведшие к тем печальным событиям, не устранены и сейчас.
В-третьих, пресловутая «ЕГЭизация» напрочь отучила наших детей формулировать и высказывать свои мысли. Обычно я веду любую лекцию в интерактивном режиме. Спрашиваю: почему так случилось, что СССР едва не пал? Почему так случилось, что вплоть до 5 декабря 1941 года в любой момент немцы могли сокрушить Москву?
Что мне отвечают?
«СССР не знал, что немцы нападут». Ну как не знал? Как можно не заметить стратегическое развертывание возле западных границ почти пятимиллионной армии вермахта?
«Сталин убил всех генералов». Так и говорят – убил. При всем самом отрицательном отношении к сталинским злодеяниям, не «убитые» ли генералы несут свою долю вины за то, что Красная армия оказалась неподготовленной к этой войне?
«У немцев было больше войск и танков». И это неправда! У СССР танков было в несколько раз больше, и личного состава никак не меньше, чем у вермахта… Такая же ситуация по артиллерии, авиации…
«У немцев танки и пушки были лучше». Нет, немцев привели в шок Т-34 и КВ, с которыми могли действенно бороться только две артсистемы, которых у немцев у самих не хватало. А пушки их танков, две трети которых составляли устаревшие модели, с новыми советскими танками бороться вообще практически не могли.
«Немцы начали войну, потому что Гитлер захотел захватить Советский Союз». Зачем, спрашиваю? Ну, как, отвечают, чтобы земли захватить, нефть, заводы, большевиков свергнуть. И ни слова о геноциде, расовой доктрине, концепции «жизненного пространства»… Нет, ничего не знают.
Почему Советскому Союзу, армия которого на 80% состояла из малограмотных крестьян, удалось сломать хребет самому на тот момент цивилизованному войску?
Откуда взялись ресурсы – танки и пушки, дивизии и армии, ведь две трети промышленности было потеряно в первые месяцы, как и более четырех миллионов солдат и офицеров? Увы, нет ни знаний, ни даже интереса узнать ответы на эти вопросы.
Дети получат аттестаты. Рано или поздно большинство из них к этой теме обратится, потому что это не «тема», не «знания», это – идеология. Первое, что им попадется, – «труды» Резуна-Суворова, Солонима, Соколова… А там: «Гитлер упредил Сталина, СССР завалил Германию трупами, про геноцид все придумали комиссары, Гитлер боролся с большевизмом, против которого боялся выступить рабский советский народ…»
Ключ к пониманию
У нас много говорят об ответственности за искажение исторической памяти. А есть ли сама память? Есть какие-то управления, организации, осваивающие громадные средства на патриотическое воспитание, фестивали военных песен и плясок, забеги, пробеги, диктанты… Но только все это не формирует национальную идентичность.
Я понял, что нужно приготовить рассказ о причинах войны, о причинах поражений 1941-го, о тотальном превосходстве СССР перед Германией в части организации работы по мобилизации ресурсов, управлении экономикой и социальными процессами. Даже о военном кинематографе и литературе. Есть еще очень много интересного, о чем можно рассказать старшеклассникам. И они точно будут слушать!
Только смущает несколько обстоятельств. В одной из школ собрался полный зал, даже не все вошли. Рассказываю – слушают. Подвожу к фильму: сейчас мы посмотрим уникальные кадры, а я их прокомментирую. Но подходит директор, просит микрофон, извиняется: «У нас сейчас другое мероприятие запланировано, вы уж извините. До свидания! До новых встреч!» Ну что ж, можно и встретиться, и не раз – я готов тратить свое личное время. Но только не на «мероприятия»: флэшмобы, пробеги-забеги, вахты у Вечного огня.
Кстати, ни в одной школе мне не ответили на вопрос: откуда появилась традиция Вечного огня, и что все это означает?
Конечно, нужно менять программу. Но нельзя все перекладывать на школу. Формирование мировоззрения – это цель не только системы образования. Нужны современные форматы, коммуникационные технологии и коммуникативные практики. Я один пошел в школы, и это у детей вызвало огромный интерес. С ними никто раньше так не общался, им никто не давал всесторонний, обширный материал. Учитель, который должен рассказывать про падение Карфагена, Столетнюю войну и Сталинградскую битву в равной степени, просто не может охватить все детали. Мы должны выделить из всего исторического материала Великую Отечественную войну как системообразующий фактор по отношению к нашему государству и народу. И это не под силу одному только учителю. Я в данном случае выступал как эксперт и как пропагандист в лучшем смысле этого слова.
Учителя попросили провести с ними методический семинар по основным темам Великой Отечественной войны. Они сами не знают ответов на все вопросы, которые им задают дети. «Почему драпали?» – спрашивают они. А мы не драпали. Почему Сталин приказал сжигать все дома на оккупированной территории осенью 1941-го, почему был приказ «Ни шагу назад», зачем создан СМЕРШ, советские генералы и правда предатели, что допустили такие поражения? Это сложные, но вполне объяснимые темы. Но объяснения выходят далеко за рамки исторической науки: здесь, скорее всего, социология. Ни школа, ни действующие институты ответы на эти вопросы не дают. И учителя, и дети пытаются их искать, но добраться до трудов настоящих историков гораздо тяжелее, чем до опусов с фальсификацией – Гугл их первыми выдает по запросам.
Профессиональные историки пишут обстоятельно, сложно для детей. А у модных «писателей-фальсификаторов» все простенько и доступно. И нужно реальную историю доносить до детей так же «простенько и доступно».
Именно память и отрефлексированное знание о тех событиях дают ключ к пониманию современных геополитических тенденций, места России в мире, объясняют причины геополитических кризисов, с которыми вновь сталкивается наша страна.
