Дарья Паращевина Фото: предоставлено героями, автор
Владимир Гренгрос стал инвалидом второй группы. В июне прошлого года на него упал остановочный павильон в Весеннем микрорайоне. Виновные в этом сотрудники дорожно-эксплуатационного учреждения отделались условными сроками. Компенсировать средства на реабилитацию пострадавшего никто не собирается. Сейчас семья находится в крайне бедственном финансовом положении.
Гульфия и Владимир Гренгрос вместе уже 11 лет. Долгое время пара ждала рождения детей – в 2017 году родилась первая дочка, через полтора года и вторая. Семья всегда жила хорошо – досрочно закрыли ипотеку, могли позволить себе платное медицинское обслуживание, у них всегда были деньги на путешествия.
«Мы жили счастливо. Наконец-то появились долгожданные дети. Встречали папу с работы по вечерам, он с нами выходил на прогулку. На выходных выезжали куда-нибудь. Старшая дочка любила, когда папа подкидывает ее или подсаживает на турник. Мы планировали отпуск в августе, и все рухнуло в один день», – вспоминает Гульфия.
В тот злополучный день, 7 июня 2020 года, Гульфия и дети гостили у бабушки в Татарске. Владимир должен был их забрать в Новосибирск, но получилось так, что семья приехала к нему сама. Только уже в больницу.
«Ближе к обеду позвонил Владимир, сказал, что на него упала остановка, придавила ноги. Я по голосу поняла, что что-то не так. Думала, что просто перелом. Врач сообщила, что он не чувствует ног. Тогда я поняла – это позвоночник. Мы стали спешно собирать вещи, все время были на связи с больницей. В этот же день ему сделали операцию», – рассказывает Гульфия Гренгрос.
У 42-летнего Владимира было выбито четыре позвонка поясничного отдела из пяти. Все было раздроблено – пострадали все корешки спинного мозга, хирурги пытались спасти хоть что-то. Поставили пять металлических конструкций, железных винтов, которые держат позвонок.
«Врачи конкретных прогнозов не дают – может, станет лучше, а может и остаться на этом уровне. Невролог не так давно сказала, что стопы так и не станут подниматься», – сообщила женщина.
Вторая операция по закреплению дисков у Владимира была в октябре. Проблема в том, что некоторые из клиник вообще не предназначены для транспортировки лежачего больного для анализов – узкие коридоры, в которых невозможно развернуть каталку, и отсутствие лифтов. А еще нужно добраться до больницы – одна поездка на специальной машине выходит около восьми тысяч рублей.
Спустя восемь месяцев с момента падения остановки Владимиру разрешили садиться. Это очень облегчило жизнь Гульфии. До этого мужчина только лежал. Жене приходилось ставить самостоятельно катетеры в мочевой пузырь и делать уколы. В предоставленные два инвалидных кресла Владимир не планирует «перебираться». Старается «расхаживаться», по чуть-чуть передвигаться в квартире.
«Не могу долго ходить, потому что устаю быстро», – говорит Владимир.
Когда в семье произошла трагедия, младшей дочери было всего семь месяцев. Старшей, трехлетней девочке, не пришлось долго объяснять, что случилось с папой. Она сама все поняла. Мама двух маленьких дочек очень переживает за их будущее – как «поднимать» детей?
«Старшая дочка очень повзрослела после этого случая. Она изменилась. Раньше я могла купить детям все, что они хотят. Сейчас же бывает, что я не могу позволить даже шоколадку. Мне очень тяжело, не могу принять этого», – со слезами на глазах рассказывает Гульфия.
В апреле у Гульфии Гренгрос заканчиваются декретные выплаты. Пенсии Владимира по инвалидности хватит только на погашение кредита, квартплату и пачку подгузников для полуторагодовалой дочки. Огромный список лекарств, где только один препарат стоит 4 500 рублей, предстоящая реабилитация, стоимость которой оценивается 210 тысяч – расходы просто неподъемные для семьи, где муж серьезно болен, а жена находится к декретном отпуске.
«По итогу получается, что в июне будет год, после этого происшествия, а мы не получили ни копейки. Никакой помощи абсолютно. Куда мы только ни писали, ни обращались. Везде отвечают – только через суд. Наш адвокат недоумевает – виновники нам должны были возместить средства. Но суд даже не рассматривал иск. Все чеки, собранные документы никто не брал во внимание. Вся работа была впустую», – безысходно вздыхает жена Владимира.
15 февраля заместителю директора дорожно-эксплуатационного учреждения №5 и старшему мастеру дали условные сроки. Мужчин обвинили в халатности и причинении тяжкого вреда здоровью. Иск от пострадавшей стороны на компенсацию в размере 900 тысяч рублей суд в рамках уголовного производства не рассмотрел. Нужно было подавать новый иск.
«Когда я узнала это решение, я рыдала весь день. Я не могла прийти в себя. Знала, что наказание будет не в полном объеме, но чтобы совсем не учесть наших интересов – это был настоящий удар. Мы не запрашиваем каких-то заоблачных денег, нам не на что проводить реабилитацию. Да и собственно не на что жить», – возмущается Гульфия.
На апрель назначено заседание по гражданскому иску. Женщина снова делает копии всех документов и чеков, ездит в поликлинику и в мэрию – она пытается получить хоть какую-нибудь помощь. У Гульфии опускаются руки, когда судья просит предоставить доказательства того, что она не могла получить лекарства бесплатно.
«Этот год очень важен для реабилитации. Откладывать время нельзя. Я думала, что будет выплата за моральный ущерб и мы начнем курс лечения. Нам подходят реабилитационные центры только для спинальных больных. Но люди не считают, что они в чем-то виноваты. Я сильно надеялась на возмещение, что мы протянем хотя бы до осени, а там я выйду на работу. Сейчас мы находимся в таком положении, что не знаем, как выжить», – делится переживаниями Гульфия Гренгрос.
На лечение Владимира уже ушло 230 тысяч рублей, на адвоката еще 65 тысяч. Где брать деньги для дальнейшей жизни и реабилитации мужа, Гульфия не понимает.
«Придется в деревню к родителям на время переезжать. Иначе я не знаю, как выжить. На работе говорят, что до осени точно я не смогу выйти на прежнее место – нужно еще пройти обучение, столько уже упущено за декрет. Но до осени нам еще как-то нужно дожить. Я не из тех людей, кто копит долги и не платит за коммунальные услуги. За детей очень переживаю, чтобы их не ущемлять. Они у нас очень долгожданные. Решения суда тоже нет. Единственное, нашу семью признали малоимущей, и я сейчас плачу в детсаду 50% и получаю, когда есть, продуктовые пакеты», – объясняет Гульфия.
Во время лечения после падения остановки у Владимира случился второй инсульт, после него пострадала и речь.
Впервые у мужчины обширный инсульт произошел в 2012 году. Многие люди вообще не выживают после такого диагноза, но Владимиру удалось быстро восстановиться. Он даже вскоре вышел на работу электрогазосварщиком в строительную компанию. После падения остановки, когда началась экстренная операция, жена предупредила врачей, что у Владимира был инсульт. Медики все девять часов следили за его давлением, все было хорошо. Когда пришли будить от наркоза, он проснулся, но не смог говорить. МРТ показало новые очаги поражения мозга.
«Потом в реанимацию не пускали из-за ковида, долго не виделись, врач разрешила говорить по видео. Речь немного стала возвращаться. Выписали через месяц. У них не было возможности для реабилитации, ни один центр не брал нас из-за инсульта. Это очень опасно», – объясняет Гульфия.
Дома Владимиру стало полегче – жена и две маленькие дочки рядом. Каждый день семья преодолевает сложности. Один день из-за чьей-то халатности перевернул всю их жизнь.
«Вина осужденных людей, конечно, есть. Мастер, например, рассказал, что не умел выполнять работы, на которые его отправили. Сделано все было на абы как, никто не проверил. Эту остановку уже сносило, но если в первый раз обошлось без жертв, то во второй раз пострадал мой муж», – рассказывает Гульфия Гренгрос.
Владимир Гренгрос стал инвалидом второй группы. В июне прошлого года на него упал остановочный павильон в Весеннем микрорайоне. Виновные в этом сотрудники дорожно-эксплуатационного учреждения отделались условными сроками. Компенсировать средства на реабилитацию пострадавшего никто не собирается. Сейчас семья находится в крайне бедственном финансовом положении.
Гульфия и Владимир Гренгрос вместе уже 11 лет. Долгое время пара ждала рождения детей – в 2017 году родилась первая дочка, через полтора года и вторая. Семья всегда жила хорошо – досрочно закрыли ипотеку, могли позволить себе платное медицинское обслуживание, у них всегда были деньги на путешествия.
«Мы жили счастливо. Наконец-то появились долгожданные дети. Встречали папу с работы по вечерам, он с нами выходил на прогулку. На выходных выезжали куда-нибудь. Старшая дочка любила, когда папа подкидывает ее или подсаживает на турник. Мы планировали отпуск в августе, и все рухнуло в один день», – вспоминает Гульфия.
В тот злополучный день, 7 июня 2020 года, Гульфия и дети гостили у бабушки в Татарске. Владимир должен был их забрать в Новосибирск, но получилось так, что семья приехала к нему сама. Только уже в больницу.
«Ближе к обеду позвонил Владимир, сказал, что на него упала остановка, придавила ноги. Я по голосу поняла, что что-то не так. Думала, что просто перелом. Врач сообщила, что он не чувствует ног. Тогда я поняла – это позвоночник. Мы стали спешно собирать вещи, все время были на связи с больницей. В этот же день ему сделали операцию», – рассказывает Гульфия Гренгрос.
У 42-летнего Владимира было выбито четыре позвонка поясничного отдела из пяти. Все было раздроблено – пострадали все корешки спинного мозга, хирурги пытались спасти хоть что-то. Поставили пять металлических конструкций, железных винтов, которые держат позвонок.
«Врачи конкретных прогнозов не дают – может, станет лучше, а может и остаться на этом уровне. Невролог не так давно сказала, что стопы так и не станут подниматься», – сообщила женщина.
Вторая операция по закреплению дисков у Владимира была в октябре. Проблема в том, что некоторые из клиник вообще не предназначены для транспортировки лежачего больного для анализов – узкие коридоры, в которых невозможно развернуть каталку, и отсутствие лифтов. А еще нужно добраться до больницы – одна поездка на специальной машине выходит около восьми тысяч рублей.
Спустя восемь месяцев с момента падения остановки Владимиру разрешили садиться. Это очень облегчило жизнь Гульфии. До этого мужчина только лежал. Жене приходилось ставить самостоятельно катетеры в мочевой пузырь и делать уколы. В предоставленные два инвалидных кресла Владимир не планирует «перебираться». Старается «расхаживаться», по чуть-чуть передвигаться в квартире.
«Не могу долго ходить, потому что устаю быстро», – говорит Владимир.
Когда в семье произошла трагедия, младшей дочери было всего семь месяцев. Старшей, трехлетней девочке, не пришлось долго объяснять, что случилось с папой. Она сама все поняла. Мама двух маленьких дочек очень переживает за их будущее – как «поднимать» детей?
«Старшая дочка очень повзрослела после этого случая. Она изменилась. Раньше я могла купить детям все, что они хотят. Сейчас же бывает, что я не могу позволить даже шоколадку. Мне очень тяжело, не могу принять этого», – со слезами на глазах рассказывает Гульфия.
В апреле у Гульфии Гренгрос заканчиваются декретные выплаты. Пенсии Владимира по инвалидности хватит только на погашение кредита, квартплату и пачку подгузников для полуторагодовалой дочки. Огромный список лекарств, где только один препарат стоит 4 500 рублей, предстоящая реабилитация, стоимость которой оценивается 210 тысяч – расходы просто неподъемные для семьи, где муж серьезно болен, а жена находится к декретном отпуске.
«По итогу получается, что в июне будет год, после этого происшествия, а мы не получили ни копейки. Никакой помощи абсолютно. Куда мы только ни писали, ни обращались. Везде отвечают – только через суд. Наш адвокат недоумевает – виновники нам должны были возместить средства. Но суд даже не рассматривал иск. Все чеки, собранные документы никто не брал во внимание. Вся работа была впустую», – безысходно вздыхает жена Владимира.
15 февраля заместителю директора дорожно-эксплуатационного учреждения №5 и старшему мастеру дали условные сроки. Мужчин обвинили в халатности и причинении тяжкого вреда здоровью. Иск от пострадавшей стороны на компенсацию в размере 900 тысяч рублей суд в рамках уголовного производства не рассмотрел. Нужно было подавать новый иск.
«Когда я узнала это решение, я рыдала весь день. Я не могла прийти в себя. Знала, что наказание будет не в полном объеме, но чтобы совсем не учесть наших интересов – это был настоящий удар. Мы не запрашиваем каких-то заоблачных денег, нам не на что проводить реабилитацию. Да и собственно не на что жить», – возмущается Гульфия.
На апрель назначено заседание по гражданскому иску. Женщина снова делает копии всех документов и чеков, ездит в поликлинику и в мэрию – она пытается получить хоть какую-нибудь помощь. У Гульфии опускаются руки, когда судья просит предоставить доказательства того, что она не могла получить лекарства бесплатно.
«Этот год очень важен для реабилитации. Откладывать время нельзя. Я думала, что будет выплата за моральный ущерб и мы начнем курс лечения. Нам подходят реабилитационные центры только для спинальных больных. Но люди не считают, что они в чем-то виноваты. Я сильно надеялась на возмещение, что мы протянем хотя бы до осени, а там я выйду на работу. Сейчас мы находимся в таком положении, что не знаем, как выжить», – делится переживаниями Гульфия Гренгрос.
На лечение Владимира уже ушло 230 тысяч рублей, на адвоката еще 65 тысяч. Где брать деньги для дальнейшей жизни и реабилитации мужа, Гульфия не понимает.
«Придется в деревню к родителям на время переезжать. Иначе я не знаю, как выжить. На работе говорят, что до осени точно я не смогу выйти на прежнее место – нужно еще пройти обучение, столько уже упущено за декрет. Но до осени нам еще как-то нужно дожить. Я не из тех людей, кто копит долги и не платит за коммунальные услуги. За детей очень переживаю, чтобы их не ущемлять. Они у нас очень долгожданные. Решения суда тоже нет. Единственное, нашу семью признали малоимущей, и я сейчас плачу в детсаду 50% и получаю, когда есть, продуктовые пакеты», – объясняет Гульфия.
Во время лечения после падения остановки у Владимира случился второй инсульт, после него пострадала и речь.
Впервые у мужчины обширный инсульт произошел в 2012 году. Многие люди вообще не выживают после такого диагноза, но Владимиру удалось быстро восстановиться. Он даже вскоре вышел на работу электрогазосварщиком в строительную компанию. После падения остановки, когда началась экстренная операция, жена предупредила врачей, что у Владимира был инсульт. Медики все девять часов следили за его давлением, все было хорошо. Когда пришли будить от наркоза, он проснулся, но не смог говорить. МРТ показало новые очаги поражения мозга.
«Потом в реанимацию не пускали из-за ковида, долго не виделись, врач разрешила говорить по видео. Речь немного стала возвращаться. Выписали через месяц. У них не было возможности для реабилитации, ни один центр не брал нас из-за инсульта. Это очень опасно», – объясняет Гульфия.
Дома Владимиру стало полегче – жена и две маленькие дочки рядом. Каждый день семья преодолевает сложности. Один день из-за чьей-то халатности перевернул всю их жизнь.
«Вина осужденных людей, конечно, есть. Мастер, например, рассказал, что не умел выполнять работы, на которые его отправили. Сделано все было на абы как, никто не проверил. Эту остановку уже сносило, но если в первый раз обошлось без жертв, то во второй раз пострадал мой муж», – рассказывает Гульфия Гренгрос.
