В преддверии праздника историки и новосибирцы вспомнили, как отмечался Новый год в 20 веке. В материале собраны как суровые реалии военного и послевоенного детства, так и казусы 80-90 годов.
1920 – 1930-е годы
В 1929 году празднование Нового года было отменено, как «буржуазный» и «поповский пережиток». Новосибирск не стал исключением.
«Люди практически не ставили дома елки, а если и ставили, то скрывали от лишних глаз в глубине комнат. Деревья выискивали специальные комсомольские отряды, а 6 января 1933 года перед Домом Ленина рождественскую елку даже торжественно сожгли», – рассказал сотрудник Музея города Новосибирска Константин Голодяев.
В самом конце 1935 года первый секретарь Киевского обкома РКП(б) Павел Постышев с одобрения Сталина предложил вернуть празднование – взамен Рождества: «В дореволюционное время буржуазия всегда устраивала на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему мы лишаем этого прекрасного удовольствия ребятишек Советской страны? Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей».
Новый 1936 год в школах Новосибирска встречали с ёлками, песнями, стихами, хороводами и подарками.
1940-е годы
В годы Великой Отечественной войны Новый год праздновали очень скромно.
«Девушки пытались сшить себе какую-нибудь обновку, бывало, что и из мешковины, повыдергав из подола нитки и сделав таким образом бахрому. Парни добывали немного спирта. В саду имени Сталина (ныне Центральный парк) устанавливали общегородскую елку. Отмечался праздник и в детских учреждениях. Елку ставили и украшали чем могли. Дети клеили из бумаги и газет, а затем раскрашивали гирлянды, бумажные цепи, снежинки. Дед Мороз частенько приходил в образе партизана. В коротеньких сценках он не только дарил детям конфетки, но и находил в своем мешке «подарки для фашистов» – снаряды и бомбы», – рассказывает Голодяев.
1950-е годы
Вирусолог Александр Чепурнов вспоминал свое послевоенное детство, как однажды под елкой оказались не коробки с подарками, а патроны
«У нас дома хранилось оружие. И помню, пока папа-фронтовик был на партийной работе, я залез куда не следует, достал патроны и спрятал под елкой, – признается Александр Чепурнов. – Потом, конечно, во всем признался…»
Но по его воспоминаниям, несмотря на трудное время, стол был в их семье накрыт богато.
«Было и мясо, и рыба. Помню, что дома вставал на ящик с мандаринами, значит, и они были», – продолжает Чепурнов.
1960-е годы
Так в 1962 году выглядела площадь Ленина.
В 1960-х годах детей особо подарками не баловали, продолжает краевед Константин Голодяев.
«Я считаю, что сама новогодняя ночь – праздник для взрослых. Для ребенка гораздо чувствительнее приближение Нового года. Оно ощущалось по елкам, связанным на балконе или за форточкой, а позже мигающим в вечерних окнах, по авоськам с мандаринами, по общей предпраздничной суете, по мультикам и кино по телевизору: «Зима в Простоквашино», «Новогодние приключения Маши и Вити», «Чародеи», – рассказывает Константин Голодяев.
Краевед помнит свою елку, которую он посетил в 3,5 года – с нее осталось фото.
«И конечно же, по череде елок, как называли детские и школьные утренники в школах: на работе у папы, на работе у мамы, а может, еще и у бабушки и дедушки. И к тому же с подарками. А в холодильнике и у балкона накапливались вкусности, накрепко защищенные заклинанием: «Не трогай, это на Новый год, – вспоминает Контантин Голодяев. – Это уже в юношеском возрасте мы стали засиживаться за столом, чтобы не проспать после московского Нового года концерт «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады».
1970-е годы
Губернатор Новосибирской области Андрей Травников родился 1 февраля 1971 года в городе Череповце. И вот как он вспоминает Новый год: «Думаю, у всех есть приятные воспоминания из детства – они связаны с елкой и подарками, многие помнят поздравление Деда Мороза. Кто-то приглашал волшебника в гости, а у кого-то наряжались родители, дедушки. И у меня есть такие воспоминания – как я вставал утром пораньше, находил подарок под елкой и готовился к встрече с Дедом Морозом».
Вице-мэр Новосибирска Анна Терешкова росла в столице Сибири в доме геофизиков. И все соседи были очень дружными.
«В нашем доме все дети друг друга знали, все семьи ходили друг к другу в гости, так что и Новый год мы отмечали вместе. Собирались все родители у кого-то в квартире, и мы, дети, всегда были с ними. И мой Новый год всегда был такой: родители сидели за столом, а мы, маленькие, ползали под столом, а под елочкой нас ждали подарки. Но чего-то особенного в плане подарков не помню: важнее было само ощущение, что никто не уехал в командировку. А когда стали чуть постарше, то мы отпрашивались на улицу и, пока родители сидели за столом, прыгали с крыш гаражей», – поделилась Терешкова.
1980-е годы
Редактору радио «Комсомольская правда» в Новосибирске Вадиму Алексееву запомнилось модное новогоднее блюдо конца 80-х – спагетти:
«Родители каким-то чудом достали в те времена пачку спагетти. Это была исключительная диковинка для советского стола. Никто такого блюда не ел, но из зарубежных фильмов мы знали, как делать это правильно. Берешь кончик спагетти в рот и со свистом смачно втягиваешь в себя. И вот на семейном совете мы решили, что хватит этой пачке красоваться на антресолях и пора ее приготовить на Новый год, – вспоминает Алексеев. – Мы с отцом не могли дождаться, когда же мама их отварит. В нетерпении зашли на кухню и… увидели страшное! Мама их поломала! Потому что длинные спагетти не вмещались в кастрюлю. То есть она превратила спагетти в обычную советскую лапшу. Естественно, это было уже не то… С тех пор всегда вспоминаю тот день, когда варю спагетти».
1990-е годы
Главный редактор «КП-Новосибирск» Виктория Минаева вспоминает, что в 1990-х было сложновато с детскими костюмами:
«В 1990 году мне «по наследству» от дочки то ли соседки, то ли маминой коллеги достался костюм мыши. Простенький такой, его надо было всю ночь крахмалить, чтобы уши не свисали на лоб. Конечно, мне было немного грустно, что, во-первых, я за кем-то донашиваю, а во-вторых, все вокруг снежинки и принцессы, а я – мышь. Но мама тут же нашлась – сказала, что это костюм Микки-Мауса. Это были первые уроки маркетинга в моей жизни. Ведь в 1990-х быть Мики-Маусом было очень даже круто, поэтому подозреваю, что другие дети могли даже завидовать мне».
