Большим скандалом грозит обернуться внедрение современных образовательных технологий: в одной из новосибирских школ родители учащихся обнаружили, что их детей учат «правильно», курить ради «взаимного общения», «тихо жить, чтобы никто ничего не узнал».
Одна из родительниц ученицы третьего класса поинтересовалась, какую книгу её дочь сейчас читает. Та объяснила, что читает рассказы Надежды Тэффи - была такая писательница Серебряного века, – чтобы участвовать во всероссийском литературном конкурсе «Пегас».
Открыв книгу, родительница наткнулась на рассказ «Катенька», а там на такие строки: «Венчаться можно со всяким, это ерунда, — лишь бы была блестящая партия. Вот, например, есть инженеры, которые воруют. Это очень блестящая партия. Потом еще можно выйти за генерала. Да мало ли за кого! Но интересно совсем не это. Интересно, с кем будешь мужу изменять...»
На другой странице она находит еще более сомнительное содержание для своей девятилетней дочери: «Да... значит, он берет за руку и говорит: «Отдайся мне!» Я уже готова уступить его доводам, как вдруг дверь распахивается и входит муж. «Сударыня, я все слышал. Я дарю вам мой титул, чин и все состояние, и мы разведемся...»
Мама девочки тут же отправила письмо организаторам конкурса с просьбой прокомментировать эти отрывки, и как ей объяснить третьекласснице смысл слов и явлений – «отдаться» и «изменить мужу».
Организатором всероссийского литературного конкурса «Пегас» оказалась некая питерская частная фирма с уставным капиталом в 12 тысяч рублей - ООО «Институт продуктивного обучения», во главе с директором - Марией Владимировной Семенютиной. Это одна из фирм, которая активно эксплуатирует родительское тщеславие и страсть образовательных организаций к разного рода грамотам и «инновациям» в образовании, помогающим им проходить аттестацию и повышать свои показатели. Таких фирм в России тысячи – они предлагают различные олимпиады, конкурсы, тренинги, обучающие семинары, дистанционные курсы и еще много чего, что должно вселить в родителей и директоров школ уверенность в том, что они в воспитании детей идут в ногу со временем. Понятно, что весь этот чес по школам - не бесплатный для родителей. За участие в конкурсе «Пегас» тоже приходится платить деньги.
Надо сказать, что в «Институте продуктивного обучения» тут же отреагировали на письмо. Некая кандидат филологических наук (имена скрыты) видимо, труженица ООО, объяснила, что Надежда Тэффи – юмористическая писательница, правда, то, что выглядело смешным во времена Серебряного века, нам может показаться непонятным. «Нужно работать над собой!», - упрекнула кандидат непонятливую мамашу. Но та не унималась, и продолжала спрашивать, зачем девочке в девять лет знать смысл глагола «отдаваться» и зачем в столь юном возрасте учить детей высмеивать лексику любовных романов 19 века?
Кандидат филологических наук из ООО уже не смогла далее убеждать мамашу, и в разговор вступила председатель центрального комитета конкурса, по мнению которой и сказка «Колобок» для некоторых представляется слишком жестокой: «В народной традиции принято знакомить детей со всеми опасностями, которые могут встретиться на пути, с неприглядной стороной жизни». И вообще, по ее мнению, современные психологи считают, что на взрослые темы с детьми надо разговаривать до 10 лет, в том числе, о любви и об изменах.
Ссылки на «современных психологов» родительницу не убедили, и она принялась дальше читать произведения Надежды Тэффи, по которым ее дочери предстояло держать конкурсный экзамен. Так она дошла до рассказа «Дон Жуан»: «В пятницу, 14 января, ровно в восемь часов вечера гимназист восьмого класса Володя Базырев сделался Дон Жуаном. Произошло это совершенно просто и вполне неожиданно, как и многие великие события. А именно так: стоял Володя перед зеркалом и маслил височные хохлы ирисовой помадой. Он собирался к Чепцовым. Колька Маслов, товарищ и единомышленник, сидел тут же и курил папиросу, пока что навыворот - не в себя, а из себя; но, в сущности, не все ли равно, кто кем затягивается - папироса курильщиком или курильщик папиросой, лишь бы было взаимное общение».
Родительница явно не хотела, чтобы ее дочь таким образом «взаимно общалась» и опять принялась бить по клавишам, пытаясь достучаться до организаторов конкурса. Труженики ООО «Институт продуктивного обучения» тут же ей ответили: «Володя считает, что он Дон Жуан и должен «губить» женщин, в частности Катю, - пишет кандидат филологических наук. – И он ее «губит», делает вид, что не идет ей навстречу, делает вид, что ему не интересно с ней общаться, говорит всякие странные глупости… не ест ветчины… Это качества Дон Жуна, то есть книжного героя, необычного, загадочного, каким Володя хочет быть. Рассказ об этом. И это юмор».
Ничего не имея против юмора начала ХХ века, родительница продолжала недоумевать по поводу выбора именно этой малоизвестной даже современникам писательницы – почему нынешним школьникам не открывать имена настоящих классиков русской литературы; зачем организаторы конкурса подбирают материал, несоответствующий возрасту детей. Но тут она наткнулась на другое произведение, с которым ее дочери предстояло познакомиться – рассказом «Неживой зверь»:
«Проснулась Катя на рассвете от ужасного, небывалого страха и тоски. Точно позвал ее кто-то. Села, прислушалась.
— Мэ-э! Мэ-э!
Так жалобно, настойчиво баран зовет! Неживой зверь кричит. Она спрыгнула с постели вся холодная, кулаки крепко к груди прижала, слушает. Вот опять:
— Мэ-э! Мэ-э!
Откуда-то из коридора. Он, значит, там...
Открыла дверь.
— Мэ-э! Из кладовки.
Толкнулась туда. Не заперто. Рассвет мутный, тусклый, но видно уже все. Какие-то ящики, узлы.
— Мэ-э! Мэ-э!
У самого окна пятна темные копошились, и баран тут. Вот прыгнуло темное, ухватило его за голову, тянет.
— Мэ-э! Мэ-э! А вот еще две, рвут бока, трещит шкурка.
— Крысы! Крысы! — вспомнила Катя нянькины ощеренные зубы. Задрожала вся, крепче кулаки прижала. А он больше не кричал. Его больше уже не было. Бесшумно таскала жирная крыса серые клочья, мягкие куски, трепала мочалку.
Катя забилась в постель, закрылась с головой, молчала и не плакала. Боялась, что нянька проснется, ощерится по-кошачьи и насмеется с лисьими бабами над шерстяной смертью неживого зверя.
Затихла вся, сжалась в комочек. Тихо будет жить, тихо, чтоб никто ничего не узнал...».
Родительница собралась опять задать вопросы работникам ООО, но тут гаджет выдал сообщение, которое предназначалось не ей, а тому, с кем она общалась. По всей видимости, работница ООО, кандидат филологических наук попросила совета у «вышестоящих товарищей»: что делать с надоедливой сибирячкой, и получила ответ руководства, который попал в общую ветку и не предназначался для глаз родительницы: «... думаю, Вы были правы. Такие люди не удовлетворятся никаким ответом. Им нужна дискуссия… Может, мы можем не отвечать больше?»
По всей видимости, дискуссия как метод обучения в ООО «Институт продуктивного образования» считается делом совершенно пустячным и вредным и не предусмотрена сметой. Настойчивая родительница после этого общения обратилась к классному руководителю за советом. Педагог, вникнув в тексты, пришла к выводу, что в таком конкурсе участвовать не следует – рано девятилетней девочке знать, как следует отдаваться, изменять мужу и курить папироски ради взаимного общения.
