Таежная отшельница Агафья Лыкова взывает о помощи

Любое письмо от Агафьи Карповны - уже само по себе событие. Для меня нынешнее послание - третье за шесть с половиной лет нашего с ней знакомства. И, пожалуй, самое тревожное. "Ниский большой поклонъ от Агафии Карповны Павловскому Владимиру Павловичю (Красноярский рабочий). Здорово живешъ Владимр Павловичь и все ваши. Желаю вамъ от Господа Бога добраго здравия душевнаго спасения и всякаого благополучия. Поклонъ от Ерофея Созонтовича. Владимир П. Побы(ли)въ здесь уехали уснувъ и забывъ меня сироту в одиночестве больну, также - и Ерофея енволита, ты забывъ, как уехали отсюда и ни слыха ни духа ни письма от васъ ничего ни стало. Писава я тебе письмо два года уже минуло, просива васъ человека нужно помощника, - и только та и весточька тово письма от Пескова В. М. в газете написано. Я тебе писава и вашим, просива вашей помощи то, а ни Пескова. Случайно когда вы уехали отсюда, к Надежде и Сергею поди сездили, но тамъ нечего добраго от нихъ ожидать. Она мне только две недели до вашего приезда присылалава злюща письмо. Я его от меня немедленно Пескову отправива, то ее письмо. Ведь все вовремя нужно делать. А ни тогда что конечна беда постигнетъ. А теперь что прошлой зимы, я только не умерла от болезьни. Среди зимы заболева дома - дровъ не было. Но еще давъ Богъ оставась в живыхъ, но и что пришло время работа. Посадка, сенокосъ, уборка, помокчи некому, да еще в уборку каждый день, дрова рубить да пилить да еще всякой работы неподсильной набежаво на одну то. Права рука отказава, осталась только на левой руке и лева рука больна. Вот уже два месеца с одной рукой мучиюсь. Снега ноньче много навалива, огрести ничего не могу одной то рукой. И теперь последнее конечна беда, на зиму дров нету. Самы морозы генварь февраль да и мартъ сама распута, я теперь ни пилить ни рубить ни колоть ни могу. Лечить руку нечемъ, перцовой мази ни стало да и никакихъ нету, только пихтово масло. В темъ письме тебе Владимир Павловичь писава, еще пишу. Перцову мазь еспол, можеть бомбенга апизаторонъ, еще стрептацидову мазь. Паче всего со слезами прошу и умаливаю вас Христа ради сделайте милость, найдите доброго человека, сюда помощника, не оставьте Христа ради сироту в конечной беде страждущюю, окажите сироте помощь. Ведь есть добры то люди, миръ не без добрыхъ людей. Пока еще и наши християне есть живутъ, где то - тамъ у васъ Исаевы живутъ семья. Письмо от нихъ вы привозили, очень добро было письмо то. Да и вобще в Красноярским должны быть християне. Если в смешательстьве продуктоми или посудой, об етом словъ нетъ. Если человекъ пожелатъ, на ето есть исправа. Даже если бы и не крещеной человекъ желающий поехать сюда жить, помогать по работе и то можно, только посуду чтобы не смешовать. Единьственно чтобы человекъ бывъ с добрымъ разумомъ и в работе способенъ да мирно живъ чтобы всякое дело спокойно делать. Без ругання - и без ропота. А что эта Надя жила здесь, она только место тутъ занела. Да людемъ напоказъ. То вобще бегава от людей прятавась. Ни хочю ее даже споминать, без милости покинува больну сироту. И потомъ после нее совсем никого не упросишъ, везде все ева успева пакосьти. Уже шестой годъ упрашиваю умаливаю всехъ что человека надо помощника, те и речи где его взять, кто такими речами отвечат. За таки речи Богъ ни простит тем людемъ, миллионы людей и так говорить, что где человека взять. Конешно здесь нету никого, одни дереви скалы камни. Еще разъ Христа ради окажите помощь. Человека надо, чтобы до воды в конце марта в начале апреля. Поди на один то полетъ можете найти денегъ то заплатить за вертолетъ то летчикамъ тоже нужны деньги. Всего вам добраго. До свиданя". В прошлый раз путь весточки от Агафьи лежал через Барнаул, о чём свидетельствовал штемпель на конверте. Теперь, если судить по почтовому штемпелю, письмо попало в Красноярск из соседней республики. Обратный адрес говорит вроде о том же: "Хакасия, р. вер. Абакан", а вот индекс указан таштагольский - 652970. Поначалу я так и подумал: именно на юге Кемеровской области опустили конверт в почтовый ящик. Два года назад делал это Николай Седов - сын старого геолога Ерофея Сазонтьевича, махнувшего не так давно рукой на "таёжный тупик" и вдруг опять возвратившегося в свою маленькую избушку на берегу Ерината. Но вчера я обнаружил на одном из абаканских сайтов информацию о том, что в верховья Большого Абакана залетал вертолёт с представителями Росавиакосмоса на борту. Обычно при запуске спутников с Байконура они отслеживают падение в Саянах ракетных ступеней. С ними были и попутчики - сотрудники государственного природного заповедника "Хакасский". Возможно, кто-то из них и привёз заранее написанное письмо из глухой тайги, отправил его нам по почте. Что ж, спасибо незнакомцу за весточку. Единственное, что слегка смутило меня, так это относительно спокойный тон интернет-информации: с больной рукой Агафье, мол, трудно справляться с хозяйством, а сосед Ерофей не может помочь с одной ногой. Плюс просьба о помощнике, а ещё лучше - о помощнице. И только. Никакого SOS. В сообщении сказано ещё, что гости привезли посылку от социальной службы республики, подарили новые сети и улетели, пообещав вернуться в конце мая или в июне. Хорошо зная среду обитания Агафьи, могу сказать: визит этот может быть запоздалым. Даже если Карповна, в силу своей природной хитрости и в надежде разжалобить весь честной мир, слегка сгустила тучи в письме в редакцию, ничего хорошего в сложившейся ситуации я всё равно не вижу. Мимолётные гости вполне могли не заметить истинного масштаба таёжной трагедии. Хозяйка же заимки, обрадованная подарками, могла и не рассказать им о всех своих бедах. Не успела, например, занятая сочинением новой записки, переданной теперь уже в соцслужбу, или просто не стала открывать малознакомым людям свои личные тайны. А теперь представьте себе, уважаемые читатели, двух больных, далеко уже не молодых людей, доживающих очередную суровую зиму среди абсолютно дикой природы. Вокруг, как пишет Агафья, "одни дереви скалы камни". Бороться за существование надо каждодневно - с раннего утра до позднего вечера, прерываясь только на молитвы. Да и молитвы, если правая рука отнялась, - дело, согласитесь, многотрудное. Не говоря уже про заготовку дров, кормление коз, кур и собак. Уже через месяц склон горы, на которой расположены и заимка, и огород, начнёт отходить от снега, а там уж и об обработке земли думать надо, о посадке. И всё это - с одной-то левой рукой, больной к тому же. А сети как в половодье ставить, чтобы разнообразить стол хариусом? Нет, что ни говори, а конец мая - это поздновато. Как бы беды не случилось. Со своей стороны я постарался принять меры, какие только мог. Во вторник передал послание Агафьи Лыковой главам сразу трёх регионов: председателю правительства Хакасии Виктору Зимину (заимка находится на территории республики), главе администрации Кемеровской области Аману Тулееву, который оказывает помощь таёжной отшельнице постоянно, порой - на свой страх и риск (вспомним прошлогодние обвинения в его адрес, связанные с попыткой уничтожить очень уж досаждавшую медведицу), и губернатору Красноярского края Александру Хлопонину - скорее для подстраховки. Знаю достоверно, что уже через пару часов обращение моё лежало в служебных папках двух первых глав. Перво-наперво я попросил больших начальников организовать санитарный рейс в верховья Абакана, чтобы оказать Агафье медицинскую помощь. Напомнил на всякий случай: нужно учитывать, что Лыкова может и отказаться от врачебного осмотра. Знаменитая её фраза "Это мне не можно" остаётся актуальной. Чтобы преодолеть недоверие, следовало бы послать вместе с медиками человека, который был бы хорошо знаком с больной 63-летней женщиной, которому бы она всецело доверяла. Такие люди есть и в Хакасии, и в Кузбассе. И уж только после всего этого нужно думать о помощнике или помощнице. В редакцию "Красноярского рабочего" уже приходили письма от людей, готовых разделить житейское бремя с Агафьей и Ерофеем. Были и желающие приютить отшельницу у себя, то есть выманить её из тайги. Но все они, если проявятся вновь, должны осознавать всю сложность ситуации. Жизнь на фактически безлюдном Еринате сама по себе тяжела. Нынешним обитателям заимки трудно не только физически. Третий человек, если он и появится, не очень-то разрядит сложившуюся обстановку. Агафья с Ерофеем общаются меж собой мало, только по делу. Да и дома их стоят на некотором удалении: один на берегу, другой - на горе. Ерофей Сазонтьевич давно принял старую веру, но не считает Лыкову старшей, а та на младший чин не согласна. Московская спортсменка Надежда, о которой опять идёт речь в письме, считала себя послушницей, называя хозяйку заимки матушкой. Непременно так станет и с новым помощником, даже если он не верующий. Таков уж характер у вроде бы простодушной Агафьи Карповны. Те, кто пытается вывезти её на "материк", тоже рискуют. Я убеждён, что не в силах будет Агафья, рождённая и почти безвылазно прожившая шесть с лишним десятков лет в Саянах, привыкнуть к непривычной для неё мирской суете, не сможет она ужиться даже с самой распрекрасной семьёй единоверцев. Это дитя тайги и гор, она всё будет делать так, как привыкла и как считает нужным. В этом, поверьте, вся трагедия. И оставлять на Еринате вроде нельзя, и переселять - ни в коем случае. По крайней мере до тех пор, пока ходят ноги. Сегодня возможно лишь подлечить, избавить хотя бы от части тяжких хворей да помочь дотянуть до весны, а там - и до лета. Будь я губернатором, командировал бы туда на время крепкую семейную пару, чтобы и с дровами, и с огородом помогли, и на иную помощь способны были. Может так - вахтовым методом - и поддерживать пока одиноких страдальцев. Других способов, кроме как оповестить да что-то посоветовать, у меня, увы, нет. Найти несколько сотен тысяч на вертолёт, как рекомендует не ведающая о финансовом кризисе Карповна, - это давно уже нереально. Хотя в душе всё же теплится надежда... Мне могут опять возразить (ведь возражали уже неоднократно!): стоит ли столько внимания уделять Агафье и Ерофею, когда вокруг тысячи, если не миллионы страждущих? Уверен: мы просто обязаны делать это. Если уж не поможем этим двум, то, совершенно очерствев, никогда не поможем и другим. Возражения выслушаю, но не приму. ...Письмо, опубликованное выше, адресовано вроде как лично мне, но тут же Агафья Карповна указала и название газеты. Стало быть, совершенно сознательно обращается за помощью именно в "Красноярский рабочий", к его читателям. Потому-то я вновь не сделал секрета из того, что написано. Хотя и предупреждал меня Василий Песков - грех на себя беру, не всё следует предавать огласке. Откровенно говоря, кое-что я и убрал, самую-самую малость. Всё остальное - не решился, поскольку не письмо это, а крик о помощи. SOS из саянской глухомани. Не откликнуться на него - ещё более тяжкий грех. Владимир ПАВЛОВСКИЙ "Красноярский рабочий"