Известный российский поэт Владимир Берязев рассуждает о стремительно вымирающей сибирской деревне. Крупные высоко технологичные аграрные комплексы вытесняют с рынка патриархальные крестьянские хозяйства. Но вместе с уничтожением деревень происходит опустение русских земель. Приграничье превращается в безлюдные зоны, которые двести-триста лет назад с огромным трудом закреплялись служивыми русскими людьми острогами и пограничными заставами. Вместе со смертью деревень и крестьянского уклада умирают родники, питающие «русский мир» духовной силой, традициями и культурой.
В это трудно поверить, но в Сибири уже есть агрокомплексы, где корова дает ежедневно более 50 литров молока. Но самое невероятное, что при должном содержании и уходе продуктивность этой породы можно довести до 100 (ста!) литров в день.
Прямо скажем, подобное производство уже никак нельзя назвать ни аграрным (земельным), ни фермерско-крестьянским, ибо это в чистом виде основанная на высоких технологиях индустрия молока и молочных продуктов.
Начало этому комплексу было положено еще в тучном 2011-м году, когда в Промышленновском районе Кузбасса, в селе Краснинское, было предпринято строительство первого корпуса для племенного скота на 300 голов. К концу прошлого года этот масштабнейший, не имеющий аналогов в сибирском сельском хозяйстве проект достиг задуманных параметров. Инвестиции составили 1,5 миллиарда рублей. Комплекс включает в себя административное здание, родильное отделение, доильный зал, корпуса для содержания 4600 голов крупного рогатого скота, в том числе 2100 фуражных коров и плюс комбикормовый завод. Под фуражными коровами понимается дойное стадо, получающее фураж и кормовые добавки для значительного повышения надоев. Уже сейчас здесь производят 55 тонн молока в сутки, но это далеко не предел. Митрополит Кемеровский и Прокопьевский Аристарх перед новогодними праздниками совершил обряд освящения агрокомплекса «Ваганово».
Как пишет «Светич.инфо», освещая это событие: «...главная задача предприятия не столько производство молока, сколько инновационная селекционная работа по выращиванию нового поколения племенного молочного стада с высоким генетическим потенциалом, с годовой продуктивностью 14-16 тонн молока на одну корову. Для этих целей здесь был создан селекционно-генетический центр, подписано соглашение с американской компанией Ever green view farms на поставку 1200 эмбрионов от племенных коров и быков из США. Одна такая корова может давать более 30 тысяч литров в год.
В селекционно-генетическом центре «Ваганово», вооруженном передовым зарубежным оборудованием, эмбрионы из Америки подсаживают кузбасским коровам. Полученные животные должны стать племенным ядром, от которого будут производить племенных телочек и быков. Таким образом, в ближайшем будущем в Кузбассе появится собственное высокопродуктивное поголовье, аналогов которому нет в России»*.
Понятное дело, что Кузбасс начнет, уже начал, продавать это высокопродуктивное племенное поголовье соседям. А значит через какое-то не шибко продолжительное время подобные комплексы, оснащенные суперсовременным оборудованием, появятся на Алтае, у нас в Новосибирской области, в благодатной Хакасии, под Омском, ну и так далее. Вы скажете: это же замечательно! Да, несомненно, это хорошо. Но есть и оборотная сторона медали.
В комментариях и напутствиях к открытию подобных высокотехнологичных производств в аграрном секторе нередко звучит мысль: мол, помимо высокой рентабельности, это еще и создание новых рабочих мест. А вот на эту тему можно подискутировать.
Судите сами, если процессы на этом огромном предприятии управляются с помощью компьютера, если главной штатной единицей становится оператор (или несколько таковых), сидящий за пультом перед мониторами и отслеживающий процесс в животноводческих корпусах, то о каких-то новых рабочих местах речь вести весьма и весьма затруднительно. Да, требуется еще несколько электриков, механиков, важен штат ветеринаров, важно мобильное транспортное подразделение, коммерческий отдел, однако если сравнить потребное количество кадров на таком производстве, насквозь роботизированном, с обычной и привычной для нас молочной фермой, то разница в количестве требуемых работников будет в разы, думаю, на порядок, если не на два!
Конечно, при такой организации производства тяжелый физический труд по уходу за коровами практически исключен, ибо корова при таком содержании живет по индивидуальному биоритму, она сама, вскоре привыкнув, чувствует, когда ей пора идти на дойку, когда кормиться, когда опорожняться. При этом все устроено следующим образом: после получения сигнала от датчика, закрепленного на животном, автомат направляет ее так, что корова без затруднений занимает правильное место у доильного аппарата. То есть процесс получения молока большей частью обходится без человека.
Неужели мы достигли того прекрасного коммунистического далека, про которое нам рассказывали в детстве пионерском, про которое мы читали у фантастов, мол, все будет делать искусственный интеллект, а человеку счастливого будущего останется в удел заниматься свободным творчеством и духовным самосовершенствованием. На деле все куда сложнее.
Да, можно с гордостью восклицать и кричать на всех углах, что таких на 100% автоматизированных комплексов – единицы не только в России, но и в мире. Что создано собственное племенное хозяйство, для разведения элитных высокопродуктивных пород крупного рогатого скота. Таким образом, у Кузбасса появилась возможность не везти племенной скот из-за границы, а покупать в Ваганово, в два-три раза дешевле. Кроме того, не надо ставить коров на карантин, как это делается сейчас, телята рождаются уже приспособленными к сибирским климатическим условиям, как правило, инфекции им не грозят.
Освоено два способа разведения племенного скота: обычный, когда корова элитной породы отелилась элитным малышом, и эмбриональный – от племенных животных в лаборатории получают зародыши, которыми осеменяют буренок, и они родят телят элитной породы с зарубежной родословной. Таким образом, в Ваганово создан первый в России центр по производству высокопродуктивных пород скота с помощью эмбрионов.
Для справки. Голштинская порода коров относится к молочному направлению продуктивности и является самой распространенной в мире. Коровы этой породы ставят рекорды по общему объему производимого молока. Для сравнения: средний показатель по Сибири – четыре-пять тысяч литров молока в год, а средняя продуктивность голштинских коров, выращенных в Ваганово, превысила отметку десять тысяч в год и продолжает расти.
*
Подведем некий промежуточный итог. Покупая в прошлом году в новосибирских супермаркетах пастеризованное молоко, такое, чтобы дата производства была близка ко дню покупки мною делаемой, я обратил внимание, что кузбасское молоко существенно дешевле. Особенно это касалось мягкой упаковки, в пленке 900 граммов свежего молока стоили от 30 до 35 рублей. Если с жирностью 3,2 %, то чуть дороже. Теперь я понимаю, что в Кузбассе добились куда более высокой производительности труда в животноводстве, что позволяет их предприятиям держать демпинг для завоевания такого огромного рынка как Новосибирск. Похоже, так.
Разумеется, с нового года цены у всех подскочили на 10-20%, но соотношение сохраняется. Единственно – Верх-Ирмени, бугаковскому комплексу в 70 верстах к югу от Новосибирска, удается пока сдерживать их рост, до поры удается, что свидетельствует, что и там уровень технологий весьма и весьма высок.
Но, подчеркиваю, здесь мы ведем речь о мощнейших и очень крупных производствах, нередко, получающие и государственные дотации.
И вот тут мы подходим к самому главному!
А что делать остальным? Куда бедному крестьянину податься?!
*
В конце сентября, начале октября прошлого года мне довелось побывать в предгорьях Алтая, в Чарышском районе. Это 310 километров от Барнаула, большая часть пути пролегает по черноземной степи, по плодороднейшим просторам, почвенной сокровищнице России, где выращиваются лучшие сорта твердой пшеницы и огромные объемы подсолнечника.
С группой писателей мы выступили в библиотеке райцентра, полюбовались на исполненный мощи, ничуть не меньше Бии, осенний Чарыш, любимую реку сплавщиков всей России. А назавтра отправились за 20 верст вниз по течению, в деревню Усть-Тулатинку. В этой деревне еще четверть века назад проживало больше тысячи человек народа. Был совхоз, была большая молочная ферма, был маральник, было несколько пасек, было двухтысячное стадо овец. Словом, зажиточное, очень крепкое село.
В настоящее время осталось менее четырех сотен жителей. Из работоспособного населения – чуть более 80 человек. Среди людей, регулярно получающих зарплату, – учителя, два почтальона, библиотекарь, работница медпункта и четыре продавца в двух магазинах. В деревне праздник, когда приходит пенсия, потому как половина населения пенсионеры.
После встречи со школьниками мы с Мариной Кудимовой разговорились с подошедшими бабульками.
Особенно содержательной беседа была с бабой Фросей, коренной жительницей Усть-Тулатинки. Ее уже 84 года исполнилось, 37 лет отработала на ферме дояркой и еще до сих пор умудряется управляться с хозяйством:
«Мы тут хуже, чем на каторге. Работы нет. Половина мужиков пьет. Так что бабы большей частью и в огороде, и дома, и за скотиной ходят. А куда деваться. В каждом дворе, окромя курей, гусей, овец и хрюшек, еще и коровы – у кого восемь, а у кого и 12. Поди, попробуй с имя управься?! Это ж надо накормить, подоить два раза, навоз вычистить, все обиходить. А еще дети, внуки, а еще готовка, не вздохнуть, не продохнуть, спать некогда. Как выживать будем – не знаю. Вот ведь когда лет десять назад молоко принимали по 26 рублей за литр, еще мало-мало можно было как-то дышать, что-то копить. А ведь нынче-то всего-навсего 17 рубликов, а то и 16. Хотя приезжают с Алейска и с других районов заготовители, говорят, у вас тут горные луга, травы больно хорошие. У вашего молока жирность чуть ли не в два раза больше, без такого молока – твердого, настоящего сыра не сделаешь».
Еще до этого собравшиеся у калитки соседки бабы Фроси лишь согласно кивали и охали: все так, все так.
Вот тут-то я и рассказал жительницам Усть-Тулатинки про чудеса агрокомплекса «Ваганово», чем привел собравшихся в настоящее замешательство и горестное изумление:
«Ну вот, видите, что в мире творится! Где ж нам с этим соревноваться, никак не можно. Видно, будем тянуть лямку до последу, пока не вымрем...»
*
Поскольку я с мая по октябрь проживаю в деревне Абрашино, у меня есть еще многолетние личные наблюдения за этим печальным процессом. На моих глазах моя деревня стремительно превращается в региональный курорт с гостиницами, турбазами, в международный центр дайвинга на Мраморном озере. Постоянных жителей осталось 22 двора и только в четырех держат корову. В соседних Усть-Хмелевке, Чингисах, Нижнекаменке дела обстоят получше, но коров могут содержать лишь обладающие сельхозтехникой, тракторами и навесными приспособлениями для заготовки кормов. А из 200 дворов, например, в Усть-Хмелевке – это лишь процентов десять.
Насколько я знаю, в центральной России все обстоит куда хуже, в средней полосе за четверть века исчезло с лица земли около 30 тысяч деревень. В Сибири ситуация в силу разного рода обстоятельств не столь трагична. Но тенденция та же. Да, 15-миллионная Москва, подобно гигантскому спруту, всасывает в себя массы окружающего населения. Чуть севернее то же самое осуществляет Питер. Да, прокладывать дороги, тянуть газ туда, где всего три-четыре десятка дворов весьма накладно, проще переселить этих странных сограждан, называемых крестьянами, в окрестности райцентра (как минимум).
Но тем самым мы уничтожаем целую вселенную, русский мир, то бытие, которое породило уникальную тысячелетнюю цивилизацию.
*
Не знаю, как кому, но мне нравится, мне очень нравится слово «патриархальный». Мне от него тепло.
Может быть, все-таки, друзья и товарищи, давайте подумаем, как нам коллективным умом, коллективными действиями, специальными законами, государственными дотациями, налоговыми льготами и всякими другими возможными мерами постараться сохранить русскую деревню, то самое крестьянское хозяйство? Если русскому человеку удастся остаться володетелем на своей земле, если он сможет кормиться от этой самой земли-матушки, растить и воспитывать детей и внуков, давать им образование, обеспечивать возможность продолжения рода и ведения хозяйства, то – смею надеяться! – более того, уверен, что будущему нашего Отечества не будет грозить никакая опасность.
Я знаю, что в пределах Алтайского края есть немало весьма крепких и рентабельных крестьянских и фермерских хозяйств. Другое дело, что они всяческими способами стараются о себе не заявлять, не демонстрировать свои успехи, чтобы лишний раз не привлечь внимание налоговых органов, силовых структур, разного рода инспекций и проверок со стороны чиновников. Имеются таковые и у нас в Новосибирской области, и на родине моего детства, в Кузбассе. Может быть, наступила пора найти ту золотую середину между производящими продовольствие аграрно-индустриальными комбинатами и традиционным укладом возделывания земли? По детству помню притаежные луга Салаирского кряжа с травами почти в человеческий рост. Нет никакого сомнения, что на таковых кормах молоко будет значительно отличаться от фабрично-индустриального, произведенного на комплексе типа «Ваганово».
Ну и на здоровье, пусть молоко, сметана, творог, сыры Салаира или с травостойных долин Горной Шории будут в два раза дороже промышленно произведенных продуктов. У них обязательно найдется потребитель. Надо лишь выработать верный и разумный подход, программу, нацеленную на сохранение человека в его органичном с природой-почвой, патриархальном, традиционном смысле.
Молочный монстр и баба Фрося: от холдингов до гибели деревень
Известный российский поэт Владимир Берязев рассуждает о стремительно вымирающей сибирской деревне. Крупные высоко технологичные аграрные комплексы вытесняют с рынка патриархальные крестьянские хозяйства. Но вместе с уничтожением деревень происходит опустение русских земель. Приграничье превращается в безлюдные зоны, которые двести-триста лет назад с огромным трудом закреплялись служивыми русскими людьми острогами и пограничными заставами. Вместе со смертью деревень и крестьянского уклада умирают родники, питающие «русский мир» духовной силой, традициями и культурой.
В это трудно поверить, но в Сибири уже есть агрокомплексы, где корова дает ежедневно более 50 литров молока. Но самое невероятное, что при должном содержании и уходе продуктивность этой породы можно довести до 100 (ста!) литров в день.
Прямо скажем, подобное производство уже никак нельзя назвать ни аграрным (земельным), ни фермерско-крестьянским, ибо это в чистом виде основанная на высоких технологиях индустрия молока и молочных продуктов.
Начало этому комплексу было положено еще в тучном 2011-м году, когда в Промышленновском районе Кузбасса, в селе Краснинское, было предпринято строительство первого корпуса для племенного скота на 300 голов. К концу прошлого года этот масштабнейший, не имеющий аналогов в сибирском сельском хозяйстве проект достиг задуманных параметров. Инвестиции составили 1,5 миллиарда рублей. Комплекс включает в себя административное здание, родильное отделение, доильный зал, корпуса для содержания 4600 голов крупного рогатого скота, в том числе 2100 фуражных коров и плюс комбикормовый завод. Под фуражными коровами понимается дойное стадо, получающее фураж и кормовые добавки для значительного повышения надоев. Уже сейчас здесь производят 55 тонн молока в сутки, но это далеко не предел. Митрополит Кемеровский и Прокопьевский Аристарх перед новогодними праздниками совершил обряд освящения агрокомплекса «Ваганово».
Как пишет «Светич.инфо», освещая это событие: «...главная задача предприятия не столько производство молока, сколько инновационная селекционная работа по выращиванию нового поколения племенного молочного стада с высоким генетическим потенциалом, с годовой продуктивностью 14-16 тонн молока на одну корову. Для этих целей здесь был создан селекционно-генетический центр, подписано соглашение с американской компанией Ever green view farms на поставку 1200 эмбрионов от племенных коров и быков из США. Одна такая корова может давать более 30 тысяч литров в год.
В селекционно-генетическом центре «Ваганово», вооруженном передовым зарубежным оборудованием, эмбрионы из Америки подсаживают кузбасским коровам. Полученные животные должны стать племенным ядром, от которого будут производить племенных телочек и быков. Таким образом, в ближайшем будущем в Кузбассе появится собственное высокопродуктивное поголовье, аналогов которому нет в России»*.
Понятное дело, что Кузбасс начнет, уже начал, продавать это высокопродуктивное племенное поголовье соседям. А значит через какое-то не шибко продолжительное время подобные комплексы, оснащенные суперсовременным оборудованием, появятся на Алтае, у нас в Новосибирской области, в благодатной Хакасии, под Омском, ну и так далее. Вы скажете: это же замечательно! Да, несомненно, это хорошо. Но есть и оборотная сторона медали.
В комментариях и напутствиях к открытию подобных высокотехнологичных производств в аграрном секторе нередко звучит мысль: мол, помимо высокой рентабельности, это еще и создание новых рабочих мест. А вот на эту тему можно подискутировать.
Судите сами, если процессы на этом огромном предприятии управляются с помощью компьютера, если главной штатной единицей становится оператор (или несколько таковых), сидящий за пультом перед мониторами и отслеживающий процесс в животноводческих корпусах, то о каких-то новых рабочих местах речь вести весьма и весьма затруднительно. Да, требуется еще несколько электриков, механиков, важен штат ветеринаров, важно мобильное транспортное подразделение, коммерческий отдел, однако если сравнить потребное количество кадров на таком производстве, насквозь роботизированном, с обычной и привычной для нас молочной фермой, то разница в количестве требуемых работников будет в разы, думаю, на порядок, если не на два!
Конечно, при такой организации производства тяжелый физический труд по уходу за коровами практически исключен, ибо корова при таком содержании живет по индивидуальному биоритму, она сама, вскоре привыкнув, чувствует, когда ей пора идти на дойку, когда кормиться, когда опорожняться. При этом все устроено следующим образом: после получения сигнала от датчика, закрепленного на животном, автомат направляет ее так, что корова без затруднений занимает правильное место у доильного аппарата. То есть процесс получения молока большей частью обходится без человека.
Неужели мы достигли того прекрасного коммунистического далека, про которое нам рассказывали в детстве пионерском, про которое мы читали у фантастов, мол, все будет делать искусственный интеллект, а человеку счастливого будущего останется в удел заниматься свободным творчеством и духовным самосовершенствованием. На деле все куда сложнее.
Да, можно с гордостью восклицать и кричать на всех углах, что таких на 100% автоматизированных комплексов – единицы не только в России, но и в мире. Что создано собственное племенное хозяйство, для разведения элитных высокопродуктивных пород крупного рогатого скота. Таким образом, у Кузбасса появилась возможность не везти племенной скот из-за границы, а покупать в Ваганово, в два-три раза дешевле. Кроме того, не надо ставить коров на карантин, как это делается сейчас, телята рождаются уже приспособленными к сибирским климатическим условиям, как правило, инфекции им не грозят.
Освоено два способа разведения племенного скота: обычный, когда корова элитной породы отелилась элитным малышом, и эмбриональный – от племенных животных в лаборатории получают зародыши, которыми осеменяют буренок, и они родят телят элитной породы с зарубежной родословной. Таким образом, в Ваганово создан первый в России центр по производству высокопродуктивных пород скота с помощью эмбрионов.
Для справки. Голштинская порода коров относится к молочному направлению продуктивности и является самой распространенной в мире. Коровы этой породы ставят рекорды по общему объему производимого молока. Для сравнения: средний показатель по Сибири – четыре-пять тысяч литров молока в год, а средняя продуктивность голштинских коров, выращенных в Ваганово, превысила отметку десять тысяч в год и продолжает расти.
*
Подведем некий промежуточный итог. Покупая в прошлом году в новосибирских супермаркетах пастеризованное молоко, такое, чтобы дата производства была близка ко дню покупки мною делаемой, я обратил внимание, что кузбасское молоко существенно дешевле. Особенно это касалось мягкой упаковки, в пленке 900 граммов свежего молока стоили от 30 до 35 рублей. Если с жирностью 3,2 %, то чуть дороже. Теперь я понимаю, что в Кузбассе добились куда более высокой производительности труда в животноводстве, что позволяет их предприятиям держать демпинг для завоевания такого огромного рынка как Новосибирск. Похоже, так.
Разумеется, с нового года цены у всех подскочили на 10-20%, но соотношение сохраняется. Единственно – Верх-Ирмени, бугаковскому комплексу в 70 верстах к югу от Новосибирска, удается пока сдерживать их рост, до поры удается, что свидетельствует, что и там уровень технологий весьма и весьма высок.
Но, подчеркиваю, здесь мы ведем речь о мощнейших и очень крупных производствах, нередко, получающие и государственные дотации.
И вот тут мы подходим к самому главному!
А что делать остальным? Куда бедному крестьянину податься?!
*
В конце сентября, начале октября прошлого года мне довелось побывать в предгорьях Алтая, в Чарышском районе. Это 310 километров от Барнаула, большая часть пути пролегает по черноземной степи, по плодороднейшим просторам, почвенной сокровищнице России, где выращиваются лучшие сорта твердой пшеницы и огромные объемы подсолнечника.
С группой писателей мы выступили в библиотеке райцентра, полюбовались на исполненный мощи, ничуть не меньше Бии, осенний Чарыш, любимую реку сплавщиков всей России. А назавтра отправились за 20 верст вниз по течению, в деревню Усть-Тулатинку. В этой деревне еще четверть века назад проживало больше тысячи человек народа. Был совхоз, была большая молочная ферма, был маральник, было несколько пасек, было двухтысячное стадо овец. Словом, зажиточное, очень крепкое село.
В настоящее время осталось менее четырех сотен жителей. Из работоспособного населения – чуть более 80 человек. Среди людей, регулярно получающих зарплату, – учителя, два почтальона, библиотекарь, работница медпункта и четыре продавца в двух магазинах. В деревне праздник, когда приходит пенсия, потому как половина населения пенсионеры.
После встречи со школьниками мы с Мариной Кудимовой разговорились с подошедшими бабульками.
Особенно содержательной беседа была с бабой Фросей, коренной жительницей Усть-Тулатинки. Ее уже 84 года исполнилось, 37 лет отработала на ферме дояркой и еще до сих пор умудряется управляться с хозяйством:
«Мы тут хуже, чем на каторге. Работы нет. Половина мужиков пьет. Так что бабы большей частью и в огороде, и дома, и за скотиной ходят. А куда деваться. В каждом дворе, окромя курей, гусей, овец и хрюшек, еще и коровы – у кого восемь, а у кого и 12. Поди, попробуй с имя управься?! Это ж надо накормить, подоить два раза, навоз вычистить, все обиходить. А еще дети, внуки, а еще готовка, не вздохнуть, не продохнуть, спать некогда. Как выживать будем – не знаю. Вот ведь когда лет десять назад молоко принимали по 26 рублей за литр, еще мало-мало можно было как-то дышать, что-то копить. А ведь нынче-то всего-навсего 17 рубликов, а то и 16. Хотя приезжают с Алейска и с других районов заготовители, говорят, у вас тут горные луга, травы больно хорошие. У вашего молока жирность чуть ли не в два раза больше, без такого молока – твердого, настоящего сыра не сделаешь».
Еще до этого собравшиеся у калитки соседки бабы Фроси лишь согласно кивали и охали: все так, все так.
Вот тут-то я и рассказал жительницам Усть-Тулатинки про чудеса агрокомплекса «Ваганово», чем привел собравшихся в настоящее замешательство и горестное изумление:
«Ну вот, видите, что в мире творится! Где ж нам с этим соревноваться, никак не можно. Видно, будем тянуть лямку до последу, пока не вымрем...»
*
Поскольку я с мая по октябрь проживаю в деревне Абрашино, у меня есть еще многолетние личные наблюдения за этим печальным процессом. На моих глазах моя деревня стремительно превращается в региональный курорт с гостиницами, турбазами, в международный центр дайвинга на Мраморном озере. Постоянных жителей осталось 22 двора и только в четырех держат корову. В соседних Усть-Хмелевке, Чингисах, Нижнекаменке дела обстоят получше, но коров могут содержать лишь обладающие сельхозтехникой, тракторами и навесными приспособлениями для заготовки кормов. А из 200 дворов, например, в Усть-Хмелевке – это лишь процентов десять.
Насколько я знаю, в центральной России все обстоит куда хуже, в средней полосе за четверть века исчезло с лица земли около 30 тысяч деревень. В Сибири ситуация в силу разного рода обстоятельств не столь трагична. Но тенденция та же. Да, 15-миллионная Москва, подобно гигантскому спруту, всасывает в себя массы окружающего населения. Чуть севернее то же самое осуществляет Питер. Да, прокладывать дороги, тянуть газ туда, где всего три-четыре десятка дворов весьма накладно, проще переселить этих странных сограждан, называемых крестьянами, в окрестности райцентра (как минимум).
Но тем самым мы уничтожаем целую вселенную, русский мир, то бытие, которое породило уникальную тысячелетнюю цивилизацию.
*
Не знаю, как кому, но мне нравится, мне очень нравится слово «патриархальный». Мне от него тепло.
Может быть, все-таки, друзья и товарищи, давайте подумаем, как нам коллективным умом, коллективными действиями, специальными законами, государственными дотациями, налоговыми льготами и всякими другими возможными мерами постараться сохранить русскую деревню, то самое крестьянское хозяйство? Если русскому человеку удастся остаться володетелем на своей земле, если он сможет кормиться от этой самой земли-матушки, растить и воспитывать детей и внуков, давать им образование, обеспечивать возможность продолжения рода и ведения хозяйства, то – смею надеяться! – более того, уверен, что будущему нашего Отечества не будет грозить никакая опасность.
Я знаю, что в пределах Алтайского края есть немало весьма крепких и рентабельных крестьянских и фермерских хозяйств. Другое дело, что они всяческими способами стараются о себе не заявлять, не демонстрировать свои успехи, чтобы лишний раз не привлечь внимание налоговых органов, силовых структур, разного рода инспекций и проверок со стороны чиновников. Имеются таковые и у нас в Новосибирской области, и на родине моего детства, в Кузбассе. Может быть, наступила пора найти ту золотую середину между производящими продовольствие аграрно-индустриальными комбинатами и традиционным укладом возделывания земли? По детству помню притаежные луга Салаирского кряжа с травами почти в человеческий рост. Нет никакого сомнения, что на таковых кормах молоко будет значительно отличаться от фабрично-индустриального, произведенного на комплексе типа «Ваганово».
Ну и на здоровье, пусть молоко, сметана, творог, сыры Салаира или с травостойных долин Горной Шории будут в два раза дороже промышленно произведенных продуктов. У них обязательно найдется потребитель. Надо лишь выработать верный и разумный подход, программу, нацеленную на сохранение человека в его органичном с природой-почвой, патриархальном, традиционном смысле.
