Судебное разбирательство по делу отца и сына Солодкиных подходит к концу, через месяц ожидается оглашение приговора. Процесс длился несколько лет, и за это время истек срок давности по некоторым преступлениям. Так, например, с бывшего советника губернатора Новосибирской области Александра Солодкина-старшего предложили снять обвинение в покушении на убийство предпринимателя Фрунзика Хачатряна.
Хачатрян на прошлой неделе дал несколько интервью различным СМИ, в которых высказал свой протест против упомянутого решения государственного обвинителя. В беседе с корреспондентом Сибкрай.ru новосибирский предприниматель заявил, что процесс над Солодкиными был необоснованно затянут судом. И, по его мнению, эти попытки отсрочить оглашение приговора продолжаются до сих пор.
– Вы чуть не стали одной их жертв банды Трунова. Чем вы помешали группировке?
– Я могу говорить то, что знаю. Первый следователь по делу ОПС Трунова высказывал мнение, что бандой Трунова совершенно около 100 убийств, он собрал информацию о 60-ти, которые можно было доказать. Речь шла не только об устранении бизнесменов и криминальных авторитетов, но и депутатов, чиновников, которые занимали высокие посты в мэрии Новосибирска. В 2010 году Следственный комитет готовил к отправке в суд дела о восьми убийствах, но произошло странное. Сменили много следователей, и в итоге до суда дошло только дело о четырех убийствах и двух покушениях. Насколько я знаю, тогда готовы были предъявить обвинение и Виктору Толоконскому (бывший губернатор Новосибирской области, бывший полпред президента в Сибирском федеральном округе, в настоящий момент занимает пост руководителя Красноярского края – прим. ред.). А новые следователи обвинение не предъявили, и дело по другому направлению вообще пошло. После смены следователей Толоконского назначили полпредом президента.
А затем дело разбили не по логическим правилам, а по чьему-то желанию. В 2011 году судили Буоля – киллера, который в меня стрелял, потом Трунова, теперь – Солодкиных. Интересный момент: судья Чуб отказала мне в просьбе допросить Трунова. А остальных еще судили параллельно. И на любой вопрос тогда Следственный комитет отвечал – ведется следствие. Так и сейчас. «Ведется следствие», и никто не спрашивает, что за результаты. И это длится шесть лет, это не делает чести никакому правовому государству. В итоге общее расследование деятельности ОПС было разбито на множество дел, из которых трудно понять, насколько опасным было это сообщество.
И в деле Солодкиных мотивы преступлений крайне расплывчаты. В частности, мотив покушения на меня – это виртуозное искажение истины.
– И в чем же, по-вашему, этот мотив?
– Это было в 1998 году. Виктор Толоконский тогда занимал пост мэра Новосибирска и решил не продлевать нам аренду земельного участка. Он подписал постановление, где отмечалось, что срок аренды земельного участка (фирма ООО «Тензор») не продлевать. А тогда было так: два года в аренду, потом продлили, еще раз продлили… После этого получилось, что все равно срок аренды на арендуемый мною земельный участок продлил Владимир Городецкий, Виктор Толоконский тогда был в отпуске. Затем отменили и это постановление. Я считал это незаконным – и первое, и второе постановление.
После этого бойцы местного РУБОПа закрыли наш рынок на несколько месяцев. Мы вынуждены были обратиться в судебные инстанции. Суд признал действия мэрии незаконными в обоих случаях. Вскоре после этого правоохранительные органы покинули рынок, а Толоконский пригласил меня и сообщил, что это «маски-шоу» устроили милицейские группировки, и не надо с ними ссориться. Он предложил другой земельный участок.
На месте рынка «Тензор» я организовал рынок «МАНЭ». Земельный участок выделили в аренду сроком на два года. И когда я уже начал работать, мне позвонил Солодкин-старший и пригласил поговорить. Позднее у них конфискуют кассеты с записью той беседы, на которую он меня приглашает. Вы только подумайте: когда дело раскрыли, у группировки была самая мощная, мощнее, чем у правоохранительных органов, подслушивающая аппаратура. И подслушивали практически всех, кто их интересовал. Интересно, что в этом деле признан потерпевшим Иван Стариков, который был противником Толоконского на выборах губернатора – за то, что его тотально подслушивали во время выборов. При этом он не знаком ни с Труновым, ни с подслушивавшими, значит, они подслушивали в интересах Толоконского. И подслушивали не только его, у них большое количество кассет забрали. Это все есть в деле.
Так вот, когда Солодкин меня пригласил к себе, там был Радченко, которого экстрадировали сейчас, и еще несколько человек. Они предложили мне платить дань преступному сообществу. Я не согласился. А после этого несогласия на меня организовали покушение. Этого киллера, который стрелял в меня, осудили в 2011 году, ему дали 17 лет. И в этом приговоре прямо сказано, что в 1998 году членам труновской ОПС удалось закрыть рынок Хачатряна Фрунзика Кярамовича, используя подкуп должностных лиц в правоохранительных органах и органах местного самоуправления. Это как раз имеется в виду отмена Толоконским решения о продлении срока аренды, а сотрудники РУБОПа во главе с майором Никитиным блокировали рынок. То есть, получается, Толоконский, члены ОПС и Никитин действовали согласованно. И их мотив был – отнять у меня бизнес. Это был главный мотив.
– После покушения были еще попытки захвата?
– Этот процесс продолжался и продолжается до сих пор. В 2002 году мэрия создала так называемую концепцию консолидации земельных участков для строительства торгово-имущественного комплекса. Эта концепция лишила собственников земли и имущества, она буквально создала «крепостное право». Мэрия обещала для собственников рынков построить 16 торгово-имущественных комплексов, но построила только один. Получается, цель была просто лишить людей земли и имущества, чтобы они не могли защищать в судах свои интересы. Не имея земли и имущества, мы сталкивались с тем, что суды не принимали наши заявления. Таким образом, исходя из прошлого опыта, мэрия лишила людей права оспаривать безнравственные действия чиновников. Вот вам демократия и поддержка малого бизнеса.
И еще одна попытка забрать бизнес была уже у губернатора Новосибирской области Василия Юрченко. Но она не удалась, президент отправил его в отставку в связи с утратой доверия.
Сегодня попытка отнять бизнес продолжается мэром города Новосибирска Анатолием Локтем. Он в предвыборных кампаниях очень хорошо говорил, но, став мэром, изменил своим принципам. Он подвел многих друзей и разочаровал избирателей. Мы с Локтем до выборов встречались десятки раз, много ему помогли, а он так… Он, вопреки своим обещаниям, что будет исправлять «неуклюжие поступки предыдущих властей», все равно решил закрыть рынок, передать этот бизнес новым операторам. До него подготовили это «крепостное право». И есть еще такой момент – он решил закрыть сначала с 1 апреля, потом с 1 июня, сейчас – с 1 октября. Это, я считаю, издевательство над населением.
– Вернемся к делу Солодкиных, которое сейчас находится в Новосибирском областном суде. Почему именно Александр Солодкин-старший вышел с вами на связь перед тем покушением?
– Мы с ним давно знакомы. Он всегда говорил, что Фрунзик Кярамович – самый большой и очень близкий его друг. Я его знаю больше 20 лет, он был в Ереване со мной, в Москве. И поэтому я не ожидал... Я подозревал его в неискренности, но не ожидал, что это покушение организует он. Все оказалось правдой, и в деле тому есть полное подтверждение. И что Никитин, Солодкины и Трунов – все заодно. Потом они поссорились. В результате этой ссоры появилось данное дело.
Мой адвокат всегда присутствует на заседаниях, мы в курсе всего. И судья необоснованно «тянет» дело. Допустим, в апреле выступал прокурор, после подсудимые, потерпевшие, в мае должен был быть приговор. Но судья откладывала и откладывала, и вот послушала последнее слово Андреева, который вообще не имеет к этому отношения. И назначила озвучивание приговора на 28 сентября.
Я считаю, судья ждет, что в сентябре будет принят закон о том, что один день в СИЗО засчитывается за два дня в колонии. Складывается впечатление, что делается все для того, чтобы подсудимые получили мягкое наказание.
– Вы подозреваете суд в предвзятости еще до вынесения решения?
– На днях я обратился с письмом к президенту России Владимиру Путину, что на слушаниях по делу Солодкиных были установлены коррупционные схемы, ведущие к высокопоставленным чиновникам области. Возникает впечатление, что на ход нынешнего судебного разбирательства именно они и оказывают влияние, ведь до сих пор занимают посты в исполнительной власти. Поэтому и подсудимые ведут себя предельно нагло, вместо раскаяния происходят попытки жонглирования Уголовно-процессуальным кодексом, они пытаются переквалифицировать дела, прекратить их за истечением срока давности, половину которого составили следственные и судебные разбирательства. Такое трюкачество уже было в Новосибирской области с участием тех же чиновников, заступников Солодкиных.
К примеру, в 2004 году из бюджета региона с помощью преступных схем были украдены 500 миллионов рублей. Схема была такая: 13 раз за подписью Толоконского-губернатора были выданы гарантийные письма частным фирмам, которые в банке получили по этим письмам 500 миллионов и не вернули их. Похитили, получается. И деньги в банк вернула область, потому что были эти письма. Правоохранительные органы возбудили уголовное дело по части 3 статьи 286 в отношении «бухгалтера» Сергея Аксененко. Следственный комитет передал дело в суд, и на суде прокурор после 19 месяцев судебного расследования, в 2010 году, изменил статью на 286 часть 1. Из-за чего истек срок давности, шесть лет, и дело прекратилось. И никто не искал эти деньги.
А где справедливость? Где бюджетные деньги? Органы вообще их не искали. 500 миллионов как будто мелочь. Это, я считаю, полное искажение истины.
Вы спросите, что такое искажение истины? Истина – это реальная действительность, природа со своей гармонией. А искажение истины – это нарушение гармонии природы. В религиях это называется «грех», а в юриспруденции и в Уголовном кодексе – «преступление». На преступление природа реагирует, это называется проблемой. И очень жаль, когда чиновник, искажая истину и не отвечая за это, создает проблемы для общества и государства.
Например: 500 миллионов украли, а нам только это количество известно, и результат – сегодня большой долг в бюджете и финансовый кризис. Хотели лишить бизнеса, с этой целью «жонглировали» по барахолке, а барахолка кормила много народа, пополняла бюджет. На барахолке было 20 тысяч рабочих мест, а на сегодня осталось менее четырех тысяч. Это я и называю искажением истины. Поэтому я обратился к президенту, чтобы он, как мудрый человек, исправил это искажение истины.
– Государственный обвинитель предложила снять с Солодкина обвинение в организации покушения на вас из-за истечения срока давности. Как вы к этому относитесь?
– Я считаю это безнравственным поступком. Не знаю, как сейчас, но в СССР был такой закон: срок давности считался с момента начала расследования. В нашем случае – 2008-2009 годы, время расследования и судебное разбирательство нельзя включить в срок давности, это создает хорошие условия для коррупции. В суде я заявил, что против этого. И я буду обращаться с жалобой в Верховный суд.
